Жертвоприношение [Гнездо ворона] (ЛП)

Пледдис рассмеялся неприятным смехом.

— Кейн мог сделать все что угодно. Ведь не лежит же он в кровати. Он сбежал или через окно, или через дверь. У каждого выхода стоит мой человек, и если снаружи нет никаких следов, значит, он должен быть в доме. Ему ничего не поможет — мы его все равно разыщем.

— Может, он выбрался как-нибудь иначе и свои следы перемешал с нашими. Мы ведь подходили к дому с разных сторон, — не хотел уступать Эриал.

— Может, и так, но я все же думаю, что у Кейна было слишком мало времени для всяких хитроумных штучек. Он спрятался где-нибудь здесь. А если нет, собаки возьмут след. Без коня он далеко не убежит.

На заросшем лице Стандорна появилось странное выражение.

— Капитан! По-вашему, он только притворялся мертвым?

Пледдис поглядел на наемника.

— Мертвецы не убегают.

И неожиданно он грозно добавил:

— Разве что какая-то сволочь залезла в комнату и украла тело ради награды! — И, подумав пару секунд, продолжил: — Нет, во всех вас я уверен. И в тех ребятах, что были наверху, тоже. Но все же если выяснится, что кто-нибудь что-то замышляет, его голова окажется в соли рядом с остальными — и это не будет стоить Купеческой лиге ни гроша…

Стандорн, однако, был уверен в том, что смертельно ранил Кейна.

— Все равно, сегодня взошла луна Повелителя Демонов. Говорят, сегодня она властвует над горами. Может, она способна оживить умершего. И все эти легенды о Кейне… Не исключено, что мы гонимся за трупом, капитан.

Выражение лица Пледдиса ничуть не изменилось. А потом все услышали его хриплый рык:

— Быть может, Стандорн. Но помни: этот труп стоит пятьсот унций чистого золота, и если он объявится — сообщи мне.

— Отец? — вырвалось у Кейна громче, чем он хотел. Он подошел к кровати девочки.

— Да, — прошептала Клесст. — Я видела, как ты приехал, и все говорили, что ты — Кейн. Деревенские дети зовут меня твоим ублюдком. Рассказывают, что ты похитил маму после нападения на постоялый двор, и потом, когда она сбежала от тебя и вернулась, у нее уже была я. Говорят, что именно ты — мой отец…

Кейн не сводил с нее глаз.

— Погляди, у меня рыжие волосы, как у тебя, и глаза такие же голубые. Клесст посмотрела в глаза бандиту. — В темноте я вижу лучше других детей, а о тебе говорят то же самое.

— Боже мой, — пробормотал Кейн, притрагиваясь к щеке ребенка.

— Я не скажу солдатам, где ты спрятался, — закончила девочка.

— Ты должна меня ненавидеть…

Тело девочки пылало. Его — тоже.

— Нет, — отозвалась Клесст. — Другие ненавидят меня. Но когда слышат о тебе — боятся. Я люблю смотреть на них, когда они боятся. Даже при виде меня их охватывает страх.

Кейн покачал головой. Возбужденные голоса преследователей напомнили, где он находится. Отведя взгляд от Клесст, он рискнул выглянуть в окно. Наемники с факелами и фонарями окружили постоялый двор. Кейн понимал, что, не найдя его следов во дворе, они станут обыскивать дом. Соскоблив грязь с сапог, Кейн замаскировал ею светлые полосы на подоконнике, который повредил, открывая ножом окно. Пятен крови он не заметил.

Предводитель разбойников мрачно обдумывал свои шансы. Они были ничтожны.

Эта уловка всего лишь позволила ему выиграть пару минут, но конец казался неизбежным — разве что удастся незаметно прокрасться мимо часовых Пледдиса. Но даже тогда…

Кейн заставил себя трезво оценить ситуацию. В эту минуту угроза смерти оказалась сильнее изнеможения. Ему все еще удавалось оставаться на ногах, хотя лихорадка и опиум уже давно должны были бы лишить его сознания. Однако он начинал постепенно сдавать.

— Я видела тебя во сне, — сказала ему дочь. — Вот только имени твоего не знала.

Кейн хотел было шикнуть на нее, но почему-то не сделал этого.

— Как ты можешь видеть во сне того, кого в жизни никогда не видела? — вместо этого удивился он, как ребенок.

Встреча с Клесст оживила в его памяти воспоминания, на которых ему не хотелось бы сейчас задерживаться.

— Я тебя видела во сне, — настаивала девочка. — И еще одного, в длинном черном плаще. С ним был громадный черный пес…

Испуганный Кейн приказал ей замолчать. По коридору прошли наемники. Они обыскивали комнаты.

Кейн протянул руку за правое плечо и вытащил из ножен старый стальной меч из Карсальтиаля. «Хорошее оружие, — подумал он с гордостью. — Настоящая редкость. Таких осталось совсем немного». Карсальтиаль давно занесен песком, морская вода и время похоронили его. Да и память об этом мече вскоре умрет, вместе с последним жителем ныне мертвого города.

Он снова выглянул в окно. Во дворе были часовые. Кейн мог бы уложить того, кто первым войдет в комнату, но на его месте тут же окажутся другие, а раненый Кейн был не в состоянии провести свой последний бой как подобает.

Двери комнаты были заперты снаружи. В комнате был Кейн. Может, они обыщут комнату не так тщательно, исходя из того, что ребенок закричал бы, увидев у себя прячущегося бандита…

Напрасная надежда. Кроме того, комната слишком маленькая. Кейн предполагал, что это один из тех узких одноместных номеров, предназначенных для богатых постояльцев, которые не желали делить спальню с другими гостями.

Проживание в таком номере стоило дорого, а места предоставлялось немного, но состоятельному торговцу не приходилось, по крайней мере, спать на одной кровати с тремя не слишком опрятными погонщиками скота.

Солдаты осматривали комнату, которая, судя по всему, была совсем рядом.

Спрятаться было негде. Голые деревянные стены. Ни сундуков, ни обивки.

Кейн ни за что бы не втиснул свое гигантское тело под кроватку Клесст.

Оставался только шкаф. Он делал помещение чуть более уютным… Кейн распахнул дверцы. Шкаф выглядел чересчур вместительным. Из него шел странный сырой запах.

На вешалках висело что-то из одежды.

«Что ж, можно попробовать. Если они приоткроют дверцы, — решил Кейн, — то я брошусь на них и, если мне чуть-чуть повезет, прикончу парочку, прежде чем они расправятся со мной. Лучше так, чем ждать верной смерти посреди комнаты, как приговоренный в тюремной камере».

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил он.

— Клесст.

— Так вот, Клесст. Я спрячусь в шкаф, а ты закрой его снаружи и ляг обратно в постель. Когда придут наемники, ты скажи им, что никого тут не была. Если они тебе не поверят и заглянут в шкаф… ты им потом скажешь, что я тебе угрожал и что тебе пришлось бы плохо, не сделай ты того, что я велел. Поняла?

Проникнувшись важностью полученного задания, Клесст кивнула. С неуверенной улыбкой она повернула ключ в замке шкафа. Ей едва хватило времени вернуться в постель. К двери подошли наемники.

— Это — комната ребенка, — заметил кто-то. — Она заперта снаружи.

— Открывай, — ворчливо скомандовал другой. Заскрежетал засов, и в комнату заглянули люди с настороженными лицами.

Ворчливый голос принадлежал полному мужчине с широкими плечами и грузной походкой. В руках он держал арбалет, пальцы лежали на спусковом крючке.

— Эй, малявка, — окликнул он девочку. — Был здесь кто?

— Нет, господин солдат, никого тут не было, — ответила Клесст, желая любезностью внушить доверие.

Глаза наемника внимательно обшаривали комнату.

— Ты уверена?

— Да, господин солдат.

— Ты не спала?

— Нет, господин солдат.

— Ты точно все это время не спала?

— Нет… то есть да, господин солдат.

Человек с арбалетом вошел в комнату. За ним — остальные. В руках у них были мечи. Наемник с худым лицом оглядел окно.

— Закрыто, Стандорн. Никаких следов крови, — произнес он низким голосом.

Стандорн поднял арбалет, нацелив его в потолок.

Клесст раздумывала, отчего стальной лук не отпускает тетиву.

— Окно могло быть раньше открыто. Эта комната находится почти точно под комнатой Кейна. Разбойник мог здесь побывать.

Солдат грозно посмотрел на девочку.

— Ты что-нибудь видела?

— Нет, господин солдат.