Два сердца

- Его Величество, похоже, придерживается на сей счет иной точки зрения, - возразил Шмендрик сквозь стиснутые зубы.

- Вы уверены, милорд? - Лисон показала на кресло, и я увидела, что Лир заснул.

Его голова свесилась на грудь (я даже испугалась, что корона может упасть на пол), а рот приоткрылся. Лисон сказала:

- Вы искали великого воина, каким вы его помните, а нашли дряхлого, слабоумного старика. Поверьте, я понимаю, как вы огорчены, но вы сами должны видеть, что…

Однако Шмендрик ее перебил. Раньше я не понимала, что значит, когда говорят, будто чьи-то глаза метали молнии, но теперь!.. Во всяком случае, зеленые глаза на это способны. В эти несколько секунд Шмендрик казался мне еще выше, чем был на самом деле, а когда он вытянул в сторону Лисон указательный палец, я была совершенно уверена, что сейчас она превратится в пепел или растает. Но больше всего напугал меня его голос, потому что он был спокойным и тихим. Шмендрик сказал:

- А теперь послушай меня, женщина. Я великий маг Шмендрик и отлично вижу, что мой старый друг Лир как всегда мудр, могуч и в добром здравии, потому что только такого человека могла полюбить Единорог!

И при этом последнем слове король снова проснулся. Он моргнул, потом взялся за подлокотники кресла и поднялся на ноги. На нас он не смотрел. Глядя на Лисон, Лир сказал:

- Я поеду с ними. Это мой долг и мой дар. Проследи, чтобы все было готово как можно скорее.

- Нет, Ваше Величество! - воскликнула Лисон. - Умоляю вас! Король Лир заключил ее лицо между своими огромными ладонями,

и я увидела, что эти двое любят друг друга.

- Это мой долг, - повторил он. - Для этого и нужен король, и ты знаешь это так же хорошо, как и маг. Не печалься, душа моя, лучше помоги мне собраться в дорогу да позаботься, чтобы в замке все оставалось в порядке, пока меня не будет.

Лисон выглядела такой печальной, такой потерянной, что я просто не знала, что и думать - о ней ли, о короле, обо всем… Сама того не замечая, я попятилась и остановилась, только когда Молли положила мне руку на голову. Она ничего не сказала, но было приятно чувствовать ее уютный запах и знать, что Молли рядом.

- Я обо всем позабочусь, Ваше Величество, - тихо сказала Лисон.

Потом она повернулась и, низко опустив голову, двинулась к выходу. Я думаю, ей не хотелось на нас смотреть, но она не сдержалась. Уже у самых дверей Лисон вскинула голову и посмотрела на Шменд-рика с такой неприкрытой ненавистью, что я от страха готова была зарыться лицом в плащ Молли, лишь бы не видеть ее глаз. Когда Лисон заговорила, казалось, что каждое слово дается ей с огромным трудом.

- Его смерть будет на твоей совести, волшебник, - проговорила она негромко. Мне кажется, она плакала, но совсем не так, как плачут взрослые люди.

А потом я услышала ответ Шмендрика. Его голос был таким холодным и чужим, что я бы, наверное, вовсе не узнала его, если бы не видела, как движутся его губы.

- Он уже умер, - сказал маг. - И поэтому смерть для него - благо. Любая смерть лучше, чем та, которую ты зовешь жизнью и которая медленно убивает тебя в кресле. И если грифон его прикончит, тем самым он спасет его жизнь… и честь.

- Что он имел в виду, когда сказал, что король уже умер? - спросила я Молли, стараясь говорить как можно тише, но она не ответила. Отодвинув меня в сторону, она подошла к королю и, опустившись перед ним на колени, взяла его руку в свои.

- Милорд… Ваше Величество! - проговорила Молли. - Друг мой, вспомни. Прошу тебя: пожалуйста, вспомни!

Король Лир слегка покачивался из стороны в сторону, однако он все же положил свободную руку на голову Молли и пробормотал:

- Суз, дитя мое… Тебя ведь зовут Суз, верно?.. Конечно, я поеду с тобой в твою деревню, как обещал. Еще не родился… - (Он сказал: «вылупился». Грифоны появляются из яиц, хотя они птицы только наполовину.) - …тот грифон, который посмел бы безнаказанно совершать злодеяния на моей земле!

С этими словами король снова сел в кресло, но на этот раз его движения были четкими и осмысленными. По-прежнему держа руку на голове Молли, он долго смотрел на нее своими голубыми глазами, и губы его чуть дрожали. Наконец он сказал:

- Только ты должна напоминать мне, дитя мое. Иногда я забываю… забываю себя, забываю даже Ее… И ты должна напоминать мне, что я все еще ищу, все еще жду… Что я всегда помнил о Ней и никогда не отступал от того, чему Она меня научила. Я сижу здесь… сижу, потому что короли должны сидеть на троне, но в мыслях я всегда, всегда с Ней!

Тогда я ровным счетом ничего не поняла, но теперь-то я знаю…

Потом король снова заснул, но и во сне он не выпустил руку Молли, и она, положив голову к нему на колени, сидела с ним довольно долго. Шмендрик пошел посмотреть, действительно ли Лисон занимается тем, что велел ей Лир - готовит все к отъезду короля. Из-за двери доносился лязг железа и громкие крики: можно было подумать, что началась небольшая война, но никто не пришел, чтобы повидаться с королем, поговорить с ним, пожелать удачи, наконец…

Мне было совершенно нечем заняться, и я решила написать письмо родителям. Я хотела рассказать им про короля и про замок, но в конце концов заснула, как Лир, и проспала не только остаток дня, но и всю ночь. Проснулась я в постели (как в нее попала, я совершенно не помнила). Надо мной стоял Шмендрик.

- Проснись, детка, - сказал он. - Вставай! Ты заварила эту кашу и теперь должна довести дело до конца. Король едет сражаться с твоим грифоном.

Он не успел еще закончить, как я уже выскочила из постели и спросила:

- Сейчас? Мы отправляемся прямо сейчас?! Шмендрик пожал плечами.

- До полудня мы, пожалуй, отправимся, если только мне удастся убедить Лисон и остальных, что они не едут… Эта сумасшедшая женщина хочет взять с собой пятьдесят вооруженных всадников, с десяток фургонов с имуществом и провизией, целую ораву скороходов, чтобы доставлять сообщения в замок и обратно, а также всех врачей, какие только отыщутся в королевстве. - Он вздохнул и развел руками. - Боюсь, если мы непременно хотим тронуться в путь сегодня, мне придется превратить всех этих людей в бессловесные камни.

Я решила, что он шутит, хотя к этому моменту уже знала, что со Шмендриком никогда нельзя быть уверенным в чем-то до конца.

- Если Лир отправится в поход с целым штатом слуг, курьеров и секретарем, это будет уже не Лир. Ты понимаешь меня, Суз?

Я покачала головой, и волшебник снова вздохнул.

- Самое обидное, что это моя вина, - сказал он. - Ах, если бы только я бывал здесь почаще! Думаю, я бы сумел что-то сделать, что бы вернуть того Лира, которого мы с Молли знали когда-то. Да, это я виноват. Я просто не подумал…

Тут я вспомнила, как Молли говорила мне, будто Шмендрик не в ладах со временем, но тогда я не поняла, что она имеет в виду. Впрочем, я не понимала этого и сейчас, и все, что говорил мне Шмендрик, казалось совершенной белибердой.

- Со стариками такое бывает, - сказала я самым авторитетным тоном. - У нас в деревне есть несколько древних стариков, которые разговаривают точь-в-точь как он. И одна старуха тоже… Ее зовут мамаша Дженнет, и она всегда плачет, когда идет дождь.

Шмендрик сжал кулак и несколько раз ударил себя по колену.

- Король не спятил, девчонка! - воскликнул он. - И никакой он не слабоумный, хотя кое-кто, похоже, считает иначе! Нет, Суз, он - Лир! Все еще Лир, можешь мне поверить… Увы, в этом замке, в окружении добрых и верных слуг и друзей, которые его любят и которые, если им позволить, способны свести его своей любовью в могилу, Лир превращается… ну, ты сама видела, что с ним творится. - Шмендрик немного помолчал, потом наклонился и пристально посмотрел на меня.

- Ты заметила, как он переменился, когда я заговорил о единорогах? - спросил он.

- О единороге, - поправила я. - О единороге, которая его любила… Да, я заметила.

Шмендрик продолжал смотреть на меня так, будто увидел впервые. Наконец он сказал: