Кровавый Прилив

Как ты и требовал, я постаралась узнать как можно больше о нём, но особо не преуспела. Точно можно сказать, что Галдар изгой, но к какому дому он принадлежал раньше понять сложно, возможно Орилгов или Моргейнов. Он не носит никаких цветов кланов, а на все вопросы отвечает крайне уклончиво. В приложении я приведу пару наших бесед, возможно, ты сможешь уловить в них необходимые намёки.

Ты спрашивал о дальнейших отношениях между людьми и минотаврами. Думаю, что Галдар обладает талантом политика и стратега и использует Мину как марионетку для управления людьми. Я слышала их планы в отношении Оплота, обсудила положение собственных сил около Сильванести, и ответы были очень чёткими и вразумительными. Сама Мина говорит как опытный ветеран, хотя Галдар всегда рядом и всегда нашёптывает ей в ухо… Я видела, как он в лагере управляется с солдатами. Думаю, что легион Боевого Коня не отказался бы от его услуг. Несомненно, именно он является автором всех военных построений.

Ты сам заметил, что люди просто так не пошли бы за молодой женщиной без боевого опыта, в то же время за командующим-минотавром никто не двинулся бы. Несмотря на то, что Мина обладает большим обаянием, без Галдара она давно бы лежала в грязной канаве.

Галдар прекрасно прикрывается ею, решая свои задачи, и думаю, что союз с ними все ещё предпочтителен. Их ряды увеличиваются, и множество бывших противников уже влились в армию Мины. Если пообещать Галдару крах Сильванести, что, я знаю, подтверждают видения матери, он и его „заложница" смогут сослужить неплохую службу трону…

Завтра я встречаюсь с Великим Лордом Голгрином в последний раз, перед тем как мы повернём на юг и будем ожидать твоих приказов. Я проинформирую тебя об остальном, как только мы прибудем на место.

Писано в четырнадцатый день…»

Кулак императора врезался в столешницу, фигурки на карте подпрыгнули, многие повалились. Карты на стенах закачались, словно по комнате пролетел лёгкий бриз.

— Четыре недели назад! Она написала это четыре недели назад! Опять задержки! Я должен узнавать, что случилось, немедленно, а не изучать древнюю историю! Я должен знать, догнал ли Бастиан командующего Рахма или нет! Мне необходима информация о формированиях рыцарей в землях людоедов, а больше всего меня тревожит ситуация с эльфами, особенно у границ их проклятых лесов!

Дулб не спеша навёл порядок на столе, затем спокойно посмотрел на Хотака:

— Я понимаю вашу озабоченность, мой император…

— Конечно, уж ты-то понимаешь! — Ноздри Хотака гневно раздувались, старые шрамы налились кровью. Он потёр драгоценное кольцо на пальце — пять синих камней в редчайшей платине, — которое два десятилетия назад надела ему на палец прекрасная невеста.

— Ну, и что она решила?

— Не знаю, мой император, я так и не дождался ответа…

— Клянусь старыми Богами, хватит! Я ждал слишком долго! — Император кинулся к двери и пинком распахнул её, отбросив часовых с другой стороны. — Моего коня! Капитана Гвардии сюда, немедленно!

— Мой император, что вы задумали? — приблизился к нему Дулб.

— Что… что… — сердито проговорил Хотак, застёгивая шлем. — Иду узнать то, чего не знаю… Проведать верховную жрицу Храма Предшественников. Увидеть возлюбленную жену!

Несмотря на приближающуюся бурю, вести в столице распространялись быстро, и граждане Нетхосака быстро склонялись перед кортежем императора и его телохранителями, некоторые даже опускались на одно колено. Остальные высовывались из окон и бросали под ноги коням пучки гривастой травы — символ несгибаемой силы. Стражи в серой броне с каменными лицами сдерживали напор толпы, не давая ей запруживать улицы, Хотак улыбался и махал рукой, однако мысли его были мрачны и далеки отсюда.

Двадцать пять воинов охраны окружили его, наблюдая за малейшим проявлением непочтительности.

— Мой император! — безрассудно воскликнул молодой офицер, приблизившись к Хотаку, — мудро ли то, что вы делаете? Народ все видит! Это она должна была прибыть к вам!

— Она не приехала, а мои дела не могут ждать!

Гром сверху словно подчеркнул его намерения.

— Как прикажет император, — поклонился офицер, испуганный яростным выражением лица Хотака.

По мере приближения к Храму небеса становились всё более бурными, крутились низкие зелёно-серые тучи, облака извивались, словно в них корчились живые существа. Многие из воинов покрепче сжали рукояти секир или поправили перевязи мечей, подвинув их в более удобное положение. Те, кто был неверующим, шептали друг другу последние тёмные слухи о Предшественниках. Навстречу кортежу двигались группы минотавров в белых одеждах. Они шли плечом к плечу и смотрели в землю перед собой, фактически не замечая и тем самым оскорбляя императора. Молодой офицер уже открыл было рот, чтобы скомандовать схватить их, но ему на плечо легла тяжёлая рука Хотака.

— Пусть идут…

— Но… но их грубое непочтение…

— Это приказ! — Тон правителя был безапелляционным.

Процессии в белых одеждах проследовали мимо и свернули за угол, а телохранители с военной точностью уже перекрывали короткую улицу, где Хотак со свитой созерцал Храм Предшественников.

Ещё поколение назад это был Храм Саргаса или Саргоннаса, большинство минотавров звали его Богом Возмездия, Богом Огня, Повелителем Кондора… С самого начала существования расы Саргоннас был главным Божеством нации. Именно он спас их некогда от умирающей извращённой цивилизации эрдов, изменив людоедов так, чтобы они навсегда отличались от его избранного народа. Вера в Саргаса миллионы раз спасала минотавров и давала силы к борьбе, ведь сказано было Богом, что именно им в итоге будет принадлежать весь мир. Они пронесли веру через рабство и унижения, бесконечные поражения и бедствия, но тут…

Саргоннас покинул их, испугавшись некоей могущественной силы, решил переселиться в другое измерение, оставив своих детей на Кринне, как и другие Боги… Среди минотавров не стихали слухи о том, что случилось в действительности, многие говорили, что он погиб ранее, пожертвовав собой во время сражения с магори. Другие молились о его возвращении, остальные, напротив, верили, что теперь уже все бесполезно. Точно было известно лишь то, что Саргаса больше нет — слишком давно не происходило никаких явлений, не давалось никаких знаков.

Пустота приводила минотавров в смятение — даже когда их империя вновь окрепла и значительно расширилась, храмы Саргоннаса все больше стояли пустыми и заброшенными. Не лучше шли дела и у другого Бога, уважаемого минотаврами, — Кири-Джолита, бизоноголового Бога правого дела.

Тогда возникли Предшественники.

Хотак мрачно смотрел на огромное здание, вспоминая, как ещё совсем молодым воином он был тут на церемонии одного из последних жрецов Саргаса. Храм сильно изменился, и хотя стена, отгораживающая его от остального мира, сохранилась, с крыши исчезли статуи кондоров, искусно заменены были и птицы на фасаде. Теперь повсюду виднелась новая эмблема — бледная птица, взлетающая со сломанной посередине секирой. Говорили, что это редкий вид ястреба…

Исчезли сады и лужайки, заботливо разбитые городскими жителями, были вырублены аллеи древних дубов, сожжены кустарники и клумбы с цветами. Теперь везде на обширной площади перед Храмом были выложены загадочные мозаики, на которые должны были становиться коленями верующие во время служений. На каждой из них, если вглядеться, был тонко нанесён символ новой веры.

С ностальгией вспоминая былую красоту, Хотак уже не раз был вынужден признаться себе, что ненавидит новые изменения. Преданность его жены религии и призракам очень помогла ему во время переворота, но теперь все больше вызывала раздражение и становилась причиной для ссор, ибо Хотак не желал смешивать религию и политику. Число Предшественников росло, культ набирал силу, вторгаясь в его полномочия. Необходимо было обуздать эту растущую мощь, но это было совсем непросто, ведь лидером Предшественников была его жена.