Кровавое наследие

— Верно.

После двух первых инцидентов, случившихся в то время, когда Злорадный носил шлем, командующий приказал нескольким самым преданным офицерам испробовать доспех на себе. Но даже те, кто проходил в нём несколько часов, признавали, что впоследствии их не преследовали никакие особенные сны. А это для Августаса Злорадного было веским доказательством того, что он — избранник духа Полководца, преемник плаща его славы.

Злорадный знал о Бартуке всё, что только мог узнать смертный. Он изучил все документы, исследовал все легенды о Кровавом Полководце. Меж тем как многие отшатывались от тёмной демонической истории Бартука, опасаясь, что пятно может лечь и на них самих, командир раскапывал каждую кроху информации.

Он мог бы потягаться с Бартуком в искусстве стратегии или в физической силе, да только вот Злорадный обладал всего лишь искрой магических умений, — искрой, которой едва хватало на то, чтобы разжечь свечу. Галеона обеспечивала его колдовством — не говоря уже о прочих удовольствиях, — но чтобы действительно сравниться со славой полководца, Злорадному требовалось что-то, чтобы призвать и повелевать не одним демоном, а многими.

Он пребывал в абсолютной уверенности, что доспехи открыли бы ему этот путь, и был буквально одержим этой мыслью. Всесторонние исследования Злорадного показывали, что Бартук вселил в латы могущественнейшие заклятия. Собственные, скудные силы командующего уже увеличились за счёт шлема; наверняка магические доспехи Полководца дадут ему то, чего он так жаждет. Наверняка и тень Бартука желает этого. Видения — это знак.

— Я скажу тебе только одно, мой генерал, — прошептала колдунья. — Только одно, что вдохновит тебя в твоём поиске…

Он стиснул её руки:

— Что? Что такое?

Женщина неуловимо скривилась от боли, столь крепка оказалась его хватка.

— Он… этот дурак, натянувший доспехи, — он приближается!

— К нам?

— Вероятно, если шлем и всё остальное стремятся воссоединиться, но даже если и не так, чем ближе он окажется, тем точнее я сумею вычислить его! — Галеона высвободила одну руку и дотронулась до подбородка Злорадного. — Тебе придётся подождать ещё самую малость, моя любовь. Самую малость…

Отпустив чародейку, командующий решительно заявил:

— Будешь проверять каждое утро и каждый вечер! Не жалей усилий! Я должен узнать, где находится этот кретин, в ту же секунду, когда ты сможешь определить это! И мы выступим немедленно! Ничто не должно встать между мной и моей судьбой!

Он подхватил шлем и, не сказав больше ни слова, покинул шатёр, и его помощники быстро зашагали следом за ним. Разум Злорадного застилало, когда он представлял себя в магических доспехах. Легионы демонов встают под его командование. Города падут. И вырастет империя… империя, охватывающая весь мир.

Вернувшись в свою палатку, Августас Злорадный бережно обнял шлем, словно защищая его. Галеона права. Ему всего лишь надо быть немножко терпеливее. И доспехи придут к нему.

— Я свершу всё, о чём ты только мечтал, — прошептал он отсутствующей тени Бартука. — Твоё наследие будет моей судьбой! — Глаза командира заблестели. — И очень скоро…

Когда Злорадный исчез за пологом, ведьма задрожала. В последнее время он стал таким непостоянным, особенно когда надевает древний шлем. Однажды она даже поймала его на том, что он разговаривает так, словно сам был Кровавым Полководцем. Галеона знала, что шлем — как, наверное, и все доспехи — содержит загадочную магическую силу, только вот она не могла ни распознать, ни контролировать её.

А если бы получилось… этот любовник ей больше не понадобился бы. Жалко, конечно, чуток, но другие самцы всегда найдутся. Куда более покладистые.

Скрипучий, глубокий голос разорвал тишину — звучание его напоминало жужжание тысячи умирающих мух.

— Терпение — добродетель… этот-то знает! Сто двадцать три года на гнусной равнине смертных в поисках Полководца! Так долго… и теперь все складывается…

Галеона метнула взгляд на тени, разыскивая среди них одну, особую. Наконец она заметила её в углу палатки — колыхающуюся, похожую на насекомое фигуру, видную только тому, кто потрудится вглядеться попристальнее.

— Тише! Кто-нибудь может услышать!

— Никто не услышит, если этот захочет, — проскрежетала в ответ тень. — Ты отлично знаешь это, человечек…

— Тогда приглуши свой голос хотя бы ради моего рассудка, Ксазакс.

Темнокожая чародейка смотрела на тень, но не приближалась к ней. Даже по прошествии стольких лет она не до конца доверяла своему постоянному спутнику.

— Как нежны уши людские. — Фигура стала отчётливее, и теперь стало понятно, что напоминает она богомола. Разве что этот богомол был высотой футов семь, если не больше. — И как мягки и ущербны их тела…

— Кто бы говорил об ущербности.

Низкий, рокочущий звук заполонил шатёр. Галеона одёрнула себя, вспомнив, как её компаньон не любит, когда его одёргивают.

Ксазакс заворочался, придвигаясь ближе.

— Расскажи этому о видении.

— Ты сам видел.

— Но этот ещё услышит от тебя… Пожалуйста… не отказывай этому.

— Ладно.

Набрав в грудь побольше воздуха, она принялась подробно описывать человека и доспехи. Ксазакс, конечно, и сам все видел, но по каким-то своим причинам этот дурак вечно заставлял её пересказывать видения. Галеона попыталась ускорить процесс, почти не касаясь человека и описывая сами латы и смутно прорисовывавшийся позади ландшафт.

Внезапно Ксазакс перебил её:

— Этот знает, что доспехи настоящие! Этот знает, что они бродят по равнине смертных! Человек! Каков человек?

— Совершенно обыкновенный. Нет в нём ничего особенного.

— Нет ничего обыкновенного! Описывай!

— Солдат. Лицо гладкое. Простой боец, наверняка сын фермера — по крайней мере, выглядит он так. Ничего выдающегося. Какой-то жалкий дурень, наткнувшийся на доспехи и, думается, абсолютно не представляющий, что это такое.

И снова рычание. Тень слегка пошевелилась. Когда же Ксазакс заговорил, голос его звучал поистине разочарованно:

— Уверена, что этот смертный путник приближается?

— Да вроде бы.

Мрачный богомол замер. У Ксазакса явно было что-то на уме. Галеона ждала… ждала и ждала. Ксазакс понятия не имел о времени других, оно заботило его, лишь когда дело касалось его личных нужд и потребностей.

На миг две тёмно-жёлтые вспышки блеснули там, где полагалось быть голове тени. Мелькнули очертания трёхпалой конечности и быстро растворились вновь.

— Тогда пусть идёт. Этот после решит, чем одна кукла лучше другой… — Фигура Ксазакса расплывалась. Сходство с богомолом, да и любым другим существом, исчезало. — Пусть идёт…

И тень уползла в темноту углов.

Галеона выругалась про себя. Она многому научилась от этой грязной твари и во много раз увеличила свои силы благодаря его наставлениям. И всё же куда больше, чем от Августаса, она стремилась отделаться от Ксазакса, сбежать от этой ужасающей сущности. Командующим ещё можно манипулировать, но только не тайным компаньоном колдуньи. С Ксазаксом приходилось вечно играть в кошки-мышки, и слишком часто во время этой нескончаемой игры чародейка чувствовала себя вторым из двух упомянутых зверьков. Однако разорвать договор с такими, как Ксазакс, не так-то просто; если не позаботиться о предосторожностях, можешь обнаружить, что осталась без рук и ног, и лишь потом тебе наконец-то оторвут голову, позволив умереть.

А значит, надо придумать что-то новенькое.

Тот, кто носит сейчас доспехи Бартука, выглядит воином, бойцом, да ещё к тому же, по её собственному описанию, человеком простым. Другими словами, дураком. Галеона отлично знала, как вертеть такими. Как мужчина, он окажется беззащитен перед её чарами; а как дурак — никогда не осознает этого.

Она посмотрит, как пойдут дела с командующим и Ксазаксом. Если покажется, что тот или другой по-прежнему действуют в её интересах, Галеона уж постарается сместить равновесие в свою сторону. Злорадный, заполучив латы, наверняка свяжется с её теневым партнёром. Однако если магические доспехи достанутся Ксазаксу, поистине будет правильно последовать за ним.