Сквозь зиму (ЛП)

— Позже, — резко сказал Ясень и подтолкнул меня. — Следуй за Гримом. Вперед.

Мы следовали по следам от кошачьих лапок на снегу. Сосульки свисали с замороженных деревьев, некоторые из них были даже длиннее моих рук и острее копья. Время от времени можно было увидеть, как они падают и разбиваются будто стекло. Мороз здесь был живой. Он цеплялся за мою кожу и больно колол, когда я пыталась вздохнуть. Вскоре я неистово дрожала, зубы стучали и я с тоской вспоминала о свитерах, горячей ванне и толстом пуховом одеяле.

В лесу потемнело, деревья плотно стояли друг к другу и температура понизилась еще сильнее. Сейчас я больше не чувствовала пальцев рук и ног, а холод сделал меня вялой. Я чувствовала, словно чьи-то ледяные ладони обхватили мои ноги, ослабляя меня, призывая свернуться в клубочек и не двигаться пока вновь не станет тепло.

Мои глаза уловили всполох цвета на деревьях. На ветке над моей головой примостилась птичка, ярко-красная на фоне снега. Ее глаза были закрыты и сидела она, нахохлившись, словно пушистый красный шар, полностью заключенная в лед, такой кристально прозрачный, что я видела каждую деталь.

Зрелище должно было растормошить меня, но я так замерзла, что кроме онемения ничего не чувствовала. Мои ноги принадлежали кому-то другому, я даже не могла больше чувствовать, что у меня вообще есть ноги. Я споткнулась о ветку и упала, растягиваясь в сугробе. Кристаллики льда больно обожгли глаза.

Мне вдруг очень захотелось спать. Мои веки начали тяжелеть и все чего я хотела — это опустить голову и заснуть на всю зиму, как это делают медведи, впадая в спячку. Это мысль была привлекательной. Мне не было больше холодно, я только полностью онемела и мгла соблазнительно манила меня к себе.

— Меган!

Голос Ясеня прорезал мое сознание, когда принц Зимы опустился на колени в снег.

— Меган, вставай, — сказал он настойчиво. — Ты не можешь оставаться здесь. Ты замерзнешь и умрешь, если не будешь двигаться. Вставай.

Я пыталась, но даже поднять голову требовало от меня титанических усилий, а ведь я так хотела спать. Я пробормотала что-то о том, как сильно устала, но слова застыли в глубине горла и я только хрипела.

— Слишком холодно для нее, — голос Грималкина пришел словно издалека. Она уже покрывается льдом. Если ты не разбудишь ее сейчас, она умрет.

Мои веки закрывались, даже притом, что я всеми силами старалась держать их открытыми. Если они закроются, то заледенеют навеки и я больше никогда не смогу открыть глаза. Я попыталась использовать пальцы, чтобы с силой удержать их, но слой льда уже покрыл мои руки и я не могла больше чувствовать их.

«Давай же»- нашептывал холод мне в ухо. — «Давай же, спи. И ты никогда больше не почувствуешь боль».

Мои веки затрепетали и Ясень шумно выдохнул, почти зарычав.

— Черт возьми, Меган, — рыкнул он, схватив меня за руки. — Я не собираюсь потерять тебя, когда мы так близко к дому. Вставай!

Он встал, потянув меня на себя, и прежде чем я обрела равновесие, пытаясь понять, что происходит, он прижал свои губы к моим.

Онемение спало. Удивление затопило меня, сердце подпрыгнуло, а желудок скрутился в узел. Я сомкнула руки и поцеловала его в ответ, чувствуя, как руки принца обвились вокруг моей талии. Я притягивала его все ближе, вдыхая его острый, морозный запах.

Когда мы, наконец, отстранились друг от друга, я тяжело дышала, а его сердце быстро колотилось под моими пальцами. Я снова дрожала, но на этот раз мое тело ликовало от холода. Ясень вздохнул и коснулся своим лбом моего.

— Давай вытащим тебя из холода.

Грималкин снова исчез, возможно, его раздражают проявления нашей страсти, но тонкие отпечатки кошачьих лап вырисовывались на снегу, направляясь дальше в лес. Мы последовали за ним, пока след не привел нас к небольшой, ветхой хижине, расположенной меж двух гниющих деревьев. Я бы не подумала, что там кто-то живет, если бы не тускло-оранжевый свет в окнах и дымок, вьющийся из трубы. Выходит, в доме все-таки кто-то есть.

Мне очень хотелось поскорее очутиться внутри, подальше от резкого холода, но Ясень взял меня за руку, вынудив посмотреть на него.

— Ты на территории Неблагих, помни это, — предупредил он. — Чтобы ты не увидела в этом доме, не смотри и ничего не говори о ее ребенке. Поняла?

Я кивнула, готовая согласиться на что угодно, лишь бы снова ощутить тепло. Ясень отпустил меня, ступил на скрипящее, заснеженное крыльцо и уверенно постучал в дверь.

Нам открыла женщина. Она вглядывалась в нас усталыми, налитыми кровью глазами. В серой одежде и капюшоне, что скрывали ее тело как старые занавески, ее лицо хоть и было молодым, но выглядело морщинистым и изможденным.

— Принц Ясень? — спросила она. Голос был хриплым и слабым. — Какой сюрприз. Что я могу сделать для вас, Ваше Высочество?

— Мы желаем провести здесь ночь, — заявил Ясень спокойно. — Я и моя спутница. Мы не будем беспокоить вас и намерены уйти к утру. Вы позволите нам?

Женщина моргнула.

— Конечно, — пробормотала она, широко распахивая дверь. — Пожалуйста, проходите. Устраивайтесь поудобнее, бедные дети. Я Дэйм Лиэйден.

Именно тогда я увидела ее ребенка, которого она любовно держала одной рукой. Я закусила губу, чтобы не начать задыхаться. Морщинистое, ужасное существо в запятнанном белом одеяльце было самым страшным ребенком, которого я когда-либо видела. Его деформированная голова была слишком большой для его тела, крошечные конечности — сморщенными и мертвыми, а кожа отливала нездоровым синим оттенком, будто его утопили или оставили на холоде. Ребенок слабо замотал ногами и издал слабый, неземной плач.

Я как будто наблюдала крушение поезда, не могла оторвать взгляд… пока Ясень резко не ткнул меня в ребра.

— Приятно познакомиться, — автоматически сказала я и последовала за ним в комнату. Внутри, в очаге потрескивал огонь, и тепло просочилось в мои замерзшие конечности, заставляя вздохнуть от облегчения.

Нигде в хижине не было колыбельки и женщина ни разу не отпустила своего малыша, она двигалась с ним по комнате, прижимая к себе, будто боялась, что кто-то заберет его.

— Девушка может занять кровать у окна, — сказала Лиэйден, обертывая ребенка в другое крысиное, когда-то белое одеяльце. — Я боюсь, что должна уйти прямо сейчас, но, пожалуйста, чувствуйте себя как дома. На полках есть чай и молоко, а в шкафу теплые одеяла. Близится полночь и нам пора уходить. Прощайте.

Держа младенца поближе к груди, она открыла дверь, впуская волну морозного воздуха, и вышла в ночь. Дверь позади нее захлопнулась и мы остались одни.

— Куда она пошла? — спросила я, подойдя поближе к печке. Мои пальцы вновь обрели чувствительность и теперь начали покалывать. Ясень не смотрел на меня.

— Ты не захочешь этого знать.

— Ясень…

Он вздохнул.

— Она собирается искупать своего ребенка в крови человеческого младенца, чтобы вновь сделать своего малыша крепким и здоровым. На некоторое время.

Я отпрянула.

— Это ужасно!

— Ты сама спросила.

Я вздрогнула и потерла плечи, всматриваясь в грязное окно хижины. Лунный свет просачивался сквозь стекло и искрился на замороженной земле. Это были земли Неблагих, как и сказал Ясень. А я была далеко от дома, семьи и безопасной нормальной жизни.

Закрыв глаза, я задрожала. Что со мной будет, когда я доберусь до Зимнего двора? Маб бросит меня в темницу или скормит своим гоблинам? Что многовековая королева фейри придумала для дочери своего давнего соперника? Что бы это ни было, я даже не могу предположить, что легко отделаюсь. Страх скрутил мои внутренности.

Я почувствовала, как Ясень подошел ко мне так близко, что я могла ощутить его дыхание у себя на затылке. Он не трогал меня, но его тихое и сильное присутствие немного успокаивало расшалившиеся нервы. Хотя рациональная часть моего мозга твердила, что он мог быть тем, кого я должна опасаться больше всего.

— Так, и как это работает? — небрежно спросила я, пытаясь избавиться от ноток обвинения в своем голосе. Но они все равно прозвучали. — Я буду пленницей Зимнего двора? Гостьей? Маб бросит меня в клетку или придумает что-то более интересное?