Хырым-Пырым (СИ)

- Молодец! - поощрил меня солдатик, с удобством усевшись поперек моей ноши и свесив ножки - Хорошо бегаешь.

- Ч… ч-что это? - еле выдавил я из себя, тыкая подбородком в тяжелые предметы у себя в руках.

- Как что? Дрова! Ты же говорил, что дома даже дров нет, чтобы печь разжечь? Говорил! Вот тебе целых шесть хороших поленьев! Пока ты с тем бугаем ругался, я все поленья, что он в нас кидал, собрал потихоньку. Хорошие у вас здесь люди живут - щедрые!

- Да я тебя… ох… да я тебя щас…

- Благодарить и целовать не надо - с пафосом произнесла кукла - Ну? Далеко еще до нашего дома?

- Нашего дома?! Это мой дом!

- Был твой, стал общий - отмахнулся солдатик, отряхивая изрядно потерявшую блеск кирасу - Пошли! Надо бы перекинуться с тобой парой слов о твоей грядущей смерти, о безымянный хозяин. Кстати, как тебя зовут?

- Одри - вздохнул я, отлепляясь от забора и шагая по направлению к дому, до которого осталось всего-то ничего.

- А дома есть чего пожрать?

- Нету. Если только остатки похлебки из котла выскрести…

- Нет, ты не Одри, хозяин, ты Одр… - печально молвила кукла, покачиваясь на поленьях - Про глоток вина и не спрашиваю даже.

- Ты вообще кукла, тебе ни есть, ни пить не положено!

- Тебя спросить забыли, что мне положено, а что нет! От твоих щедрот я только плевок в лицо и получил!

- Ладно, не ори на всю улицу. До дома доберемся там и поговорим. Все равно поспать уже не получится - мне чуть свет в трактир на работу бежать надо.

Глава четвертая.

Как все начиналось или история о человеческой глупости.

Умудрившись перебраться через забор не поднимая шума, я шустро пересек крохотный дворик и нырнул в дощатый сарайчик, где в лучшие времена жила наша кормилица корова, давно уж издохшая. Теперь сарай пустовал и я часто использовал его для ночлега, чтобы не тревожить покой заснувших родных. Ведь зачастую возвращался я очень поздно.

Осторожно прикрыв за собой сколоченную из трухлявого горбыля дверь, я со вздохом облегчения плюхнулся задом в выдолбленное из бревна корыто, в котором было расстелено мое старое одеяло. Внявшая моим просьбам и наконец-то замолкнувшая кукла сползла с моего плеча и уселась рядом, свесив ноги с края корыта. Подождала пока я запалю фитиль светильника и лишь тогда нетерпеливо спросила:

- Ну? Рассказывай, давай!

Вздохнув, я почесал макушку собираясь с мыслями и начал рассказ с самого начала - со вчерашнего полдня, когда я не разгибая спины драил пол в главном зале трактира “У Жирного Пита”…

Как раз закончилась обеденная трапеза и большая часть посетителей сыто отрыгивая отправилась по своим делам. Зал был почти пуст и никто не мешал мне оттирать от пола разлитую похлебку и плевки. Лишь в самом темному углу заведения сидело пятеро незнакомых мне мужчин, угрюмо смотревших друг на друга и цедящих из глиняных кружек кислое вино. Четверо молчали и лишь изредка несогласно качали головами, а пятый, пытался их в чем-то убедить, в запале переходил с приглушенного и неразборчивого бормотания на злой рык и тогда, до меня долетали обрывки его слов.

- … а я говорю - бояться нечего! Ну маг, и что с того?! Всего то делов…

- Рискованно, Бойл! - это раздраженный ответ склонившегося над кружкой Тощего, водящего пальцем по залитой вином столешнице.

- Так за это такие деньжища и платят - за риск! Сам подумай - чуток пошуметь и сразу…

- …тоже самое, что самолично башку в петлю сунуть! Не пойдет, Бойл! Ищи дураков!

- Дело тухлое, Бойл!

- Дрын верно говорит! Ты нас знаешь, Бойл - мы что хочешь для тебя сделаем. Но это же маг! Как-то нет желания доживать свой век ослом или…

- Хватит! Я сказал и точка - вы это дельце провернете - названный Бойлом мужчина окончательно раздраженный поднял голос и это позволило мне услышать все его слова до единого - Или один из вас - хотите жребий кидайте, кто именно пойдет, хотите вместе идите. Но дело сделаете! Всего-навсего шум поднять надо! Сегодня ночью! А если не сделаете - завтра вас всех в канаве найдут с перерезанными… - тут Бойл опомнился и, подавшись вперед что-то забормотал, постукивая сжатым кулаком по столешнице.

Через минуту он поднялся и смачно харкнув на пол, тяжело зашагал к выходу. Остальные остались за столом, безмолвно созерцая друг-друга. А я еще старательней завозил тряпкой по полу, не поднимая головы. Я хорошо помнил тот случай, когда один из местных клиентов недовольный отказом одной из кухонных девок выбил мне два зуба одним ударом - просто так, чтобы выместить злость на первом попавшемся. И этим самым попавшимся оказался я и вверх тормашками улетел за стол, вместе с уставленным тарелками подносом. Ладно два зуба - так с меня хозяин еще и стоимость разбитой посуды вычел…

Притвориться пустым местом мне не удалось:

- Эй, парень! Подтирала! - прогундосил Тощий, швыряя мне пару медных монет.

- Да, господин - поспешил я вскочить на ноги и согнуться в поклоне.

- Еще один кувшин вина, живо!

- Слушаюсь, господин - уже на бегу отозвался я, сжимая в кулаке деньги.

Залетев на кухню, я застал там своего неимоверно жирного хозяина - шарящего одной рукой под подолом смущенно хихикающей поварихи, а другой, удерживая у рта почти объеденную куриную ногу.

- Чего тебе?! - зло рявкнул жирный Пит, усыпая грудь волоконцами плохо пережеванного мяса.

- Там еще один кувшин вина требуют - отвесил я еще один поклон - Заплатили вперед.

- Клянусь всеми тремя поколениями Питов, так чего ты ждешь, дурило?! Подавай побыстрее! Да не забудь поинтересоваться - не желают ли чего еще. Скажи что мол заячья похлебка сегодня на диво хорошо удалась! Авось закажут. Верно Гнисса?

- Ой, верно хозяин - еще пуще захихикала повариха, не препятствуя руке хозяина путешествовать под платьем и ничуть не смущаясь моим присутствием.

Впрочем, на меня редко обращали внимание. За годы работы здесь я уже привык к тому, что меня звали “эй ты”, “дурило” и лишь очень редко называли по имени Одри, обязательно добавляя к нему “вонючка” или “чудак”.

Молча выложив монеты на стол перед хозяином, я подхватил с полки кувшин с узким горлом и вернулся в зал.

- Ваше вино, уважаемые - с этими словами я поставил кувшин на стол перед четверкой незнакомцев, постаравшись улыбнуться как можно приветливее - Хозяин просил передать, что сегодня у нас очень вкусная заячья похлебка. Если пожелаете, конечно.

- Пошел вон! - Тощий ухватил пустой кувшин и швырнул им в меня, метя в голову. Инстинктивно я прикрыл голову руками, но удара по моей многострадальной черепушке так и не последовало.

Вместо этого раздался звонкий звук оплеухи. Когда я приоткрыл один глаз, то с удивлением узрел держащегося за покрасневшую от удара щеку Тощего и зависший в воздухе кувшин, перехваченный Дрыном - если я правильно расслышал его имя.

- Ты чего руки распускаешь? - рявкнул Дрын, вскидывая руку для очередного удара - Парнишка услужливый, к нам со всей душой, супчика горячего похлебать предложил, а ты что?

- Дрын, да ты чего? Это же местный подтир… - начал было Тощий и тут же охнул от следующей оплеухи, пришедшейся по другой щеке.

А Дрын вновь обратил свое внимание на меня:

- Давай, парниша, неси свою похлебку на пятерых человек. И всего остального. Хлеба там, колбаски, сыра. Вот, держи - в мою протянутую руку упала тусклая серебряная монета - Тарелки и ложки тоже на пять человек тащи.

Судорожно кивнув головой, я вновь кинулся на кухню и уже не обращая внимая на сластолюбивую парочку, заметался от одного угла к другому. Нагруженный снедью поднос получился настолько тяжелым, что я едва вынес его в зал, не забыв положить перед хозяином Питом монетку и дождавшись его утвердительного хрюканья.

Пока тащил поднос до нужного стола, заметил, что теперь все четверо мужчин сверкали дружескими улыбками. Даже Тощий, у которого обе щеки полыхали красным и то, как мне показалось несколько натужно, но все же улыбался во весь щербатый рот. Да еще и похлопал меня по плечу, когда я начал разгружать поднос заставленный мисками и супницей.