Женщина на корабле приносит Не счастье (СИ)

Глядя на свое нижнее белье и представляя, что сказала бы на это тетка Гелис, Анхелика думала, что лучше было бы ей сразу утонуть или умереть на месте. Долго боролась с желанием пойти и то ли устроить ему сцену, то ли разрыдаться, потом поняла, что все равно опозорилась дальше некуда. Ничего уже не исправить, значит, нечего и переживать. Надо отнестись философски. И наконец сделать свои дела и помыться!

Умммм! Помыться…

Кто бы мог подумать, что сама мысль принять ванну в таких варварских условиях будет казаться блаженством?

Перед тем, как влезть в бадью, Анхелика огляделась вокруг, подумав, что, наверное, не мешало бы чем-то отплатить капитану за доброе дело. На кровати валялась брошенная им рубашка, надо полагать, грязная. Да и та одежда, что он ей дал, тоже нуждалось в стирке. Смешно сказать, но брала она его рубашку с опаской, что ее сейчас застукают на месте преступления.

Ничего ужасного, к счастью, не произошло. Анжелика в очередной раз отметила, что у него вообще-то слишком хорошая одежда для человека, который промышляет перевозкой сушеной трески. Все дорогое, красивое, высокого качества. И парфюм, и дорогое мыло, благоухающее бергамотом… Как-то это все не соответствовало образу.

А рубашка в ее руках изумительно пахла, она даже позволила себе уткнуться в нее носом и поглубже вдохнуть. Потом неодобрительно посмотрела на ту, что была ней, всю в разводах соли и чешуе, и полезла в бадью. Мыться, стираться, блаженствовать.

Но не забывать о времени! Он сказал полтора часа.

Однако, стоило девушке погрузиться в воду и смыть с себя соль и рыбный запах, как та воронка, что мучила ее во сне, внезапно ворвалась в сознание. Опять это ужасное состояние, когда из души как будто вытягивается нить.

И на сей раз, у нее не было сил бороться. В ушах звучал хриплый голос, произносящий нараспев непонятные слова, лишал воли. Мутное марево надвинусь на нее, чтобы поглотить.

Анхелика потеряла сознание.

***

Лоб лорда Абдорна покрылся испариной. Колоссальное напряжение сил, которого требовала концентрация, выжимало из него все соки, но дело стоило того. Он не только смог засечь направление, почти удалось установить привязку! Абдорн плюнул на местонахождение на карте, если удастся навесить ей ментальную привязку, где бы она не была, он всегда сможет ее найти. Еще чуть-чуть, еще. Он напрягся из последних сил и…

Тут он явственно ощутил воду. Как она заливается в открытый рот, нос и в уши. Ощущения были настолько реальны, что ему показалось, он и впрямь тонет. От неожиданности Абдорн хрипло вскрикнул, хватаясь за грудь и пытаясь вздохнуть поглубже. А потом еще долго пытался отдышаться.

Концентрация конечно сорвалась. Все труды насмарку! В сердцах он запустил стаканом, попавшимся под руку, в стену. Ругаясь на чем свет стоит, случайно увидел тот нож для разрезания книг. Он изменил свое положение на столе и теперь его острие строго указывало на одну точку на карте.

Есть! Получилось!

Чертова девчонка, столько его крови выпила. Ну ничего, доберется до нее, она ему за все ответит. Абдорн уже мысленно представлял, как будет наказывать строптивую малышку, ощущал ее нежную юную кожу под рукой. Но усилием воли отогнал страстные картины. Надо было проверить, может быть ментальная привязка все-таки закрепилась, потому что он был почти у цели, почти.

Он сконцентрировался снова, мысленно проходясь по той энергетической нити, что ему удалось протянуть к ее ауре. Лорд возликовал. Есть! Очень слабая, но есть!

Но попытка усилить связь провалилась. Его словно обдало вспышкой нестерпимо яркого света, и ослепленное сознание отключилось.

***

Отправив девушку в каюту, чтобы она могла привести себя в порядок, Конрад подспудно испытывал странное беспокойство. А в последние минуты беспокойство стало нарастать до какой-то паранойи. Ему почему-то казалось, девчонке грозит смертельная опасность.

Конрад вообще не мог понять, почему испытывает эту острую необходимость о ней заботиться. Убеждал себя тем, что как капитан, принявший кого-то на борт, несет за нее ответственность. Но то, что он чувствовал, далеко выходило за рамки простой ответственности капитана судна за пассажира. Ничего похожего. Ему хотелось защищать, беречь, дразнить. Смотреть. касаться…

Это были чувства мужчины.

Возможно, только зарождающиеся, неосознанные. Он не придавал им серьезного значения, считая игрой, невинной, легкой, даже галантной. Игра была увлекательной, она затягивала…

Осознай Конрад всю опасность, немедленно понял бы, что пропал. Однако бравый капитан был уверен в себя. Уж он-то точно неуязвим, против стрел любви у него иммунитет.

В каюту он вошел, предварительно постучав два раза. Подозрительным показалось уже то, что она никак не отреагировала. Вошел - тишина, позвал. Не откликнулась.

Тут уж он не раздумывая шагнул за тряпичную ширму. И испугался по-настоящему. Девушка лежала без сознания, скрючившись на дне бадьи, опоздай он на пару минут, могло быть поздно. Схватил ее как была, в его мокрой рубашке и вытащил из воды. Она все не приходила в себя, но была жива.

- Леди! Леди! - тряс бесчувственную Анхелику Конрад.

Потом прижал к себе, озираясь, куда бы ее положить, и тут девушка пришла в себя:

- Что…? Куда вы меня тащите?! - стала вырываться. - Да отпустите же меня, вы, варвар!

От неожиданности и несправедливости обвинений Конрад опешил, спустил ее на пол и отошел. Ему стало обидно, спросил едко:

- Объясните, пожалуйста, леди. Что за странная привычка терять сознание в ванне?

Она смешалась, понимая, что была не права. Проговорила запинаясь:

- Простите… И… благодарю вас за спасение… И вообще… благодарю за спасение… Простите.

- Пустяки, - ответил Конрад, его гнев уже улетучился.

А настроение шутить вернулось. Отряхивая рубашку, которую пришлось намочить по ее милости, спросил:

- Вы всегда купаетесь в одежде?

- Видите ли, - отводя взгляд, ответила она. - Это хороший способ постирать ее в условиях эээ… эээ… ограниченной безопасности.

Слова почему-то царапнули Конрада. На самом деле, именно о ее безопасности он и заботился. Скользнув по ней взглядом, проговорил:

- На моем корабле вам ничего не угрожает, леди.

Ситуация вдруг перестала казаться игрой. Конрад был серьезен. Весь подобравшись внутренне, поклонился, и покинул каюту.

Анхелике ужасно хотелось расплакаться. Ей было стыдно, что она доставляет этому человеку одни лишь проблемы. И что предстала перед мужчиной в совершенно непотребном виде. Он смотрел на ее голые ноги! Уже даже не стала думать, что сказала бы тетка Гелис.

Капитан сказал, ей ничего не угрожает на его корабле? Анхелика охотно верила его словам. Ей не о чем беспокоиться.

Но больше всего ее спокойствию угрожал он сам!

Девушка тяжело вздохнула и осмотрелась, на полу мокрые следы, скомканная простыня. Совесть подсказывала, что надо как-то прибрать тот беспорядок, что она тут устроила.

Тетка Гелис, растившая ее после смерти матери, была дама строгих правил и придерживалась того мнения, что юная леди должна уметь все. Мало ли как жизнь повернется. Сама леди Гелис воспитывалась в монастыре, замуж так и не вышла, и как могла, пыталась выровнять ершистый характер племянницы. Но видимо, из ершей форели не получаются. Анхелика так и осталась упрямой девчонкой с мальчишеским характером.

***

Спустя час хмурый капитан вернулся. Перед тем как войти постучал. Сухо сообщил, что обед ей принесут сюда, и ушел.

Вслед за ним появился Фэрги, принеся вареного мяса, свежего хлеба и фрукты. Анхелика удивилась свежему хлебу, но Фэрги сказал по секрету, что капитан велел коку испечь хлеб специально для нее.

Это было неожиданно и приятно. Парнишка собрал посуду и ушел, оставив ее в задумчивости. Неожиданно раздался стук в дверь, Анхелика вздрогнула.

- Войдите.

Вошел капитан, по-прежнему хмурый.

- Леди, меня не будет до ночи, можете располагаться. И ложиться спать.