Мой путь озарён рассветом (СИ)

Большинство домов в деревне были простыми и низкими, одноэтажными, реже встречались дома с жилыми чердаками, полноценных двухэтажных строений почти не было. Казалось, что клан не собирался оставаться тут слишком долго, но даже оставшись, был готов в любой момент бросить всё и бежать. Дом Коры находился на окраине деревни, у самого частокола, но равно далеко от восточных и западных ворот. Невзрачный и даже неопрятный снаружи, он был маленьким и уютным внутри. Комнат оказалось три: кухня-гостиная, спальня самой хозяйки и маленькая чистая комната с узкой, но длинной кроватью, стоявшей у окна, и небольшим столом, приютившимся в углу. Эту комнату предложили мне.

— Тут раньше моя дочь жила, но она погибла, — тихо проговорила Кора, приглашая меня войти, — а я так и не нашла в себе силы приспособить её под что-нибудь. Ну, вот оно и пригодилось.

Мне стало стыдно. Я выглядела, как одна из тех, кто убивал родственников всех этих людей, а теперь просто так получаю от них помощь и право жить в комнате одного из погибших. «Нет, так не пойдёт, — одёрнула я себя. — Я не виновата ни в чём и вообще должна быть благодарна, а не выедать себя неуместным чувством вины». Чувство вины шло оттуда, из прошлой жизни, и чем чаще я ловила в себе отголоски прошлого, тем меньше мне это прошлое нравилось.

— Похоже, в прошлом мне доставалось, — пробурчала я, разглядывая шрамы на ноге, обнаружившиеся во время переодевания.

Тонкие узкие штаны из легко тянущейся ткани, сверху — короткая свободная юбка с многочисленными карманами и широким ремнём, лёгкая рубашка. Костюм выглядел удобно и свободно. На улице было тепло, позднее лето или ранняя осень, но точнее вспомнить я не могла. На кухне копошилась Кора, с улицы доносились крики играющей детворы. Я принялась примерять одежду, которая оказалась неожиданно подходящей мне по размеру, что стало для меня приятным сюрпризом: память охотно подсказывала мне, что у девушек моего роста с одеждой бывают проблемы.

Проблема оказалась в другом: в штанах и юбке были разрезы для хвоста. Пришлось зашивать. Внезапно для меня самой оказалось, что шить я умею. Кору это открытие откровенно обрадовало, она немедленно притащила откуда-то целый мешок одежды её дочери и вывалила его содержимое передо мной.

До самого вечера мы сидели рядом и шили. Кора пыталась задавать мне вопросы, но быстро поняла, что это бесполезно: я не могла ей ответить при всём желании. Тогда хозяйка начала говорить сама, и вот это было уже интересно.

Кора говорила о жизни в клане. Из её слов я узнала, что Малисана — не просто помощница Финиды, но и будущая Слышащая, которая уже сейчас подаёт большие надежды, что, будучи частью клана, чьей основной деятельностью является война и охота, все дети ещё в младшей школе проходят начальную боевую подготовку, а многие из них продолжают обучаться и дальше. Лишь те, кого подводит здоровье, с самого детства готовятся к мирным профессиям.

Сама Кора в прошлом была отличной охотницей, но после рождения дочери отошла от дел и занялась торговлей вместе со своим мужем. Муж погиб во время трагического ночного нападения, дочь умерла позже, провалившись под лёд на близлежащем озере. Теперь Кора вела дела одна, и вела весьма успешно, но ей было одиноко.

К вечеру, как и говорила Финида, в дверь начали стучаться соседи, под разными предлогами заглядывая в дом, чтобы посмотреть на меня. Я помнила совет Слышащей, но последовать ему было сложно. В конце концов я кое-как заставила себя выйти во двор и сесть на скамейку под окнами гостиной. Ко мне подходили, что-то спрашивали. В самом ли деле я ничего не помню? Ничего — это совсем ничего? А насколько «ничего» это «ничего»? Действительно ли я собираюсь остаться с ними? Люблю ли я печенье? Почему я помню, что такое печенье, а своё имя не помню? Как я согласилась называться Сееной?

Эти вопросы по началу чуть не свели меня с ума, но потом я заметила, что все эти люди смотрят на меня не со злобой и настороженностью, но, как и обещала Финида, с любопытством и доброжелательностью. Ни косых взглядов, ни злых слов, лишь любопытно торчащие уши и приподнятые хвосты. И вопросы, тысячи вопросов.

Это было странно для меня, ново. И это было хорошо. Засыпая вечером на мягкой, хоть и узковатой кровати, я твёрдо решила, что прошлую жизнь, прошлые страхи и вообще всё, что осталось при мне, я тоже отпущу. Меня не покидало стойкое ощущение, что здесь мне явно лучше, чем было там. Тогда какая разница, что было раньше?

Я уснула легко и быстро, полная надежд на хорошее будущее, но моё подсознание, или что там отвечает за сны, было против. Потому что именно там, во сне, прошлое подкралось ко мне вплотную. Не помню точно, что мне снилось, но наутро я обнаружила у себя воспоминание о человеке. Молодом человеке, моём ровеснике, которого я знала раньше. Я закрывала глаза и видела его лицо, волосы, глаза, эту смешную родинку на подбородке. Я помнила, что мы проводили вместе много времени, говорили, ходили куда-то. Подробности стёрлись, но мне было с ним хорошо. Кажется, я его любила. И сейчас я была этому не рада, ведь это означало одно: новая жизнь отменяется.

Наверное, следовало рассказать кому-нибудь, что я начала вспоминать, но я не решилась. Вдруг это будет означать, что мне есть куда пойти, и меня прогонят прочь? Я не хотела уходить. Потому что, когда я проснулась, в комнате было свежо и пахло травами, а на кухне Кора пекла блины, довольно напевая. Её не злило то, что я заняла место её дочери, она была рада тому, что я есть. А я была рада этому.

— О, ты уже встала? Как спалось? Говорят, первый сон на новом месте — вещий. Снилось что-нибудь?

Кора весело тараторила, а мне начало казаться, что я предаю её. Но я не могла просто взять и сказать что-то вроде: «Да, ко мне начали возвращаться воспоминания и, похоже, я скоро буду вынуждена вас покинуть».

— Прекрасно спалось, — промямлила я в итоге. — Что-то снилось, но я не запомнила.

— Ну и ничего, главное — ты выспалась и готова к новой жизни!

Я постаралась улыбнуться как можно более искренне.

Блины были бесподобными. Кажется, раньше я тоже умела печь блины. Или мне просто часто приходилось их есть? В любом случае, стоило научиться снова.

Пока я ела, Кора притащила откуда-то огромное зеркало, с меня высотой.

— Это из моих товаров, — радостно сообщила хозяйка. — Дочке приглянулось, я для неё оставила, а потом так и не смогла от него избавиться… Теперь тебе послужит.

Я совершенно не знала, что сказать, но потом кое-как выдавила:

— Спасибо.

Коре этого хватило. Зеркало заняло место в углу моей новой комнаты, а для меня настала пора сыграть в весёлую игру: «Вспомни, насколько паршиво ты выглядишь». Почему-то о своей внешности я ранее не задумывалась, вот и теперь оказалось, что я не помню даже собственного лица.

Выглядела я действительно не очень: бледная, как труп, длинные тёмные волосы затеняют лицо, тёмные глаза на этом фоне смотрятся так и вовсе пугающе. Да ещё и высокий рост, чуть сгорбленная спина и подкашивающиеся ноги. Вспомнив Криса, я поспешила выпрямить спину. Спина согласилась, но с явной неохотой, отчаянно намекая на то, что ей это быстро надоест. Я грустно вздохнула. Как раски от такой не отшатывались?

Собственные уши неожиданно показались мне странными. Видимо, за прошедшее время я привыкла к звероухим куда больше, чем мне казалось. Неужели однажды и у меня будут такие? И хвост? Задумавшись об этом, я вдруг поняла, что примеряю на себя уши и хвост Криса. Я так и не смогла понять, что за животное он. Уши смахивали на рысьи, хвост напоминал о снежных барсах, но всё-таки это было не то.

Долго я вертелась у зеркала, вглядываясь в собственное лицо, кажущееся мне чужим. В конце концов зеркало я закрыла тряпкой, чтобы не просыпаться по ночам и не пугаться своего же вида, и вышла во двор, сев на вчерашнюю лавку. Ко мне сразу же начали подходить любопытные.

К обеду я осмелела настолько, что сама начала задавать вопросы. Я узнала много нового, в том числе пополнила копилку имён. Называться Сееной мне не нравилось, но и другие услышанные имена воодушевления не вызывали. Были красивые. Были яркие. Но раз уж выбирать себе имя, то такое, чтобы совсем своё.