Высшие цели. Грани судеб (СИ)

Сбежав вниз с небольшого пригорка, девушка первой прошла сквозь распахнутые, чисто символически обозначающие вход в деревню ворота. В обе стороны от них тянулся низенький светлый, видимо опоясывающий селение, деревянный забор.

В деревне было тихо, свежо и спокойно. Раннее утро еще не успело разбудить ее жителей, а привычных Тамаре домашних животных, здесь видимо не держали. По крайней мере, ни ожидаемого петушиного крика, ни звонкого собачьего лая, ни задушевного мычания коров, девушка так и не услышала. Зато повсюду пели птицы - разноцветные, яркие, неведомые и невероятно красивые - они перелетали с дерева на дерево, с крыши на крышу и даже с любопытством садились на дорогу перед восхищенно смотрящей на них девушкой.

- Как здесь хорошо! - прошептала Тамара, поворачиваясь к проводнику. Они свернули на боковую стежку и теперь шли в сторону от центральной дороги, по небольшой обрамленной высоким кустарником аллее.

Варлам смолчал и криво усмехнулся. Помнится, в последний раз девушка отзывалась о деревеньке своего Наставника не так красочно - она и в сравнение не шла с расположенным неподалеку городом, но видимо для переоценки ценностей иногда хватает просто "замутненной" памяти.

- Ой, Кыши-инчик!!! - восторженно закричала Тамара и побежала вперед по тропинке. Навстречу ей, издавая радостные повизгивающие звуки, несся глазастый, ярко-синий пушистый шар. В последний момент он коротко подпрыгнул на маленьких когтистых лапках и, взмахнув непонятно откуда появившимися треугольными полупрозрачными голубыми крыльями, рухнул прямо в объятья девушки. Лизнул ее в щеку длинным серебристым языком и громко протяжно заурчал. Прижимая животное к себе, Тамара обернулась к проводнику и стремительно побледнела.

- Что? - обеспокоено спросил подошедший Варлам.

- А откуда я знаю, как его зовут? - девушка покачнулась, едва не выпустив пушистый комочек, тот судорожно перецепился лапками, стараясь схватиться посильнее. - И вообще - кто это?

- Тихо-тихо, - быстро отозвался проводник, видя, как в глазах девушки наравне с удивлением начинается плескаться страх, на всякий случай подошел к ней ближе. - Это питомец твоего Наставника - бирюзовый кынч. Ты его вообще-то очень любишь. А знаешь, как зовут... - мужчина озадаченно потер лоб. - Я думаю, это побочный эффект врЕменного перехода. Такое случается иногда...

- Редко, - отозвался позади Тамары низкий хрипловатый мужской голос. - Чаще всего - это специально оставленные фрагменты памяти.

- Алмар? - удивленно прошептала девушка и повернулась в сторону звука. На нее внимательно с легкой прохладой смотрел пожилой, одетый в потертые штаны и широкую серую рубашку мужчина. Он был высоким и худым, в темных коротко остриженных волосах мелькала седина, но глаза были на редкость ясные - светло-зеленые с темно-серым ободком радужки. Холодные и проницательные.

- Он самый, - кивнул мужчина. - А ты сейчас, кажется, Тамара?

- Да... - оторопело ответила девушка. Наставника он вспомнила сразу и безукоризненно точно. В чем именно заключалась его роль в ее жизни, Тамара не знала, но чувствовала, что слушаться его нужно беспрекословно и лишних вопросов лучше не задавать. По крайней мере, сейчас, когда ощущение того, что она что-то натворила все усиливалось, а под холодным зеленым взглядом хотелось съежиться и провалиться сквозь землю.

- Тамара?.. - тихо и удивленно проговорил за ее спиной Варлам, и девушка запоздало поняла, что проводник, общаясь с ней, как с давней знакомой ни разу не назвал ее по имени. - Алмар!!..

- Пойдемте в дом... - предупреждающе подняв руки и выразительно глянув на проводника, сказал Наставник.

Глава 4

Дом находился совсем рядом - за поворотом аллеи. Тропинка вела прямо к его порогу. Вернее крыльцу. Небольшому, деревянному, с двумя широкими поскрипывающими ступеньками, оканчивающимися старой рассохшейся дверью. Сам дом был довольно мрачноватым - сложенный из светло-серого камня с черной черепичной крышей, он казался выцветшим на фоне окружающей его яркой и сочной зелени.

Однако внутри оказалось просторно, чистенько и уютно. Солнечный свет беспрепятственно проникал сквозь огромные, расположенные на восход окна, просачивался через тонкие полоски стекла, врезанные в крышу, и наполнял жилище теплым, умиротворенным спокойствием.

Пройдя в одну из указанных Алмаром светлых комнат, Тамара тихонечко присела на край короткой деревянной скамейки возле стола. Висящий у нее на руках кынч подумал и, осторожно вывернувшись, спустился вниз и удобно устроился у девушки на коленях, сложив крылышки на спине как парус, а потом, уже засыпая, медленно убрал их в мягкую шерсть.

Обстановка в комнате не баловала. Несколько лавок, пара столов, стул и длинный стеллаж с книгами по одной из стен. Небольшой палас в центре комнаты и странные, расставленные по углам черные шары.

Один такой шарик, только поменьше, лежал в чаше на столе перед Тамарой, и девушка, потянувшись, дотронулась до него кончиками пальцев. Сфера, оказавшись на редкость противной, как желе, на ощупь, задрожала и легонько отблеснула под мелькнувшей по ней тенью от руки мелкими белыми искорками.

Заинтересовавшись, Тамара пододвинула к себе чашу и, сложив ладони лодочкой, накрыла ими часть шарика. Из-под неплотно сомкнутых пальцев брызнул свет. Девушка, восхищенно вздохнув, немного приоткрыла "лодочку" и свечение слегка пригасилось, став более мягким и рассеянным. Потом снова закрыла.

- Осторожно - он живой, - сказал бесшумно вошедший в комнату Алмар. Он слегка задержался, о чем-то разговаривая с Варламом в сенях, и теперь застал Тамару врасплох.

Девушка вздрогнула от неожиданности и резко отдернула от сферы руки.

- Ну не до такой степени, - усмехнулся Наставник. - Просто может заболеть от такого обращения, - после паузы добавил: - Это растение. Правда оно сейчас спит.

- А-а... - Тамаре стало немного поспокойнее, но неприятный, обидный осадок от так грубо прерванной сказки все равно остался.

Алмар взял стул и присел за стол напротив девушки. Молча посмотрел ей в глаза, словно что-то считывая, потом недовольно хмыкнул. Тамара, вмиг почувствовавшая себя как на первом экзамене, нервно положила руку на Кышина, и тот послушно, успокаивающе заворчал-замурлыкал.

- Итак, Тамара... - наконец, задумчиво произнес Наставник. - Объясни мне, пожалуйста, только коротко - зачем ты упрашивала предоставить тебе свободу выбора, если не умеешь ей распоряжаться?

Вопрос был задан тихим и спокойным голосом, но в воздухе ледяными иголочками повисло холодное колкое напряжение.

- Я не понимаю, о чем вы... - опустив глаза, вполголоса ответила девушка.

- Да что ты говоришь! - фальшиво удивился Наставник. - А, может быть, это я спутал все свои пути, загнал жизнь в тупик и теперь не знаю куда податься?!

Тамара понурилась, куснула губу, потом проговорила:

- У меня ничего не получается, мне неинтересно, нет ориентиров...

- Ты мне еще здесь поной! - жестко осадил ее Алмар. - Неинтересно ей! У тебя была полная свобода выбора. Любые цели, какие душе угодно - ставь на здоровье и выполняй! Выбирай любой путь, любые условия! Единственная оговорка - приди к обозначенному мостку - и то, не сразу, а к двадцати семи годам! Там миллионы путей, Тамара, миллионы! - голос Наставника уже не бил, а хлестал наотмашь, заставляя девушку все больше и больше погружаться в невеселые мысли. - А что сделала ты?.. Ты лишила себя всего, загнала сама себя в угол, не исполнила ни одной мечты, полностью закрылась, чуть не понизила уровень!.. Как теперь это исправлять, а?!

Тамара потерла лоб, на мгновение спрятала лицо в ладонях, потом молча посмотрела в окно. Картинка нарисованная Алмаром получилась грустной, но, к сожалению правдивой. Наставник прав - все, что она имела - все создала собственными руками. На подсознательном уровне она чувствовала это всегда, сказанная в лицо правда просто сдернула с глаз розовую пелену. Жалеть себя и клясть судьбу теперь не получалась - двоечницей, как ни крути, была именно она, Тамара. И самое обидное было в том, что она разрушила все не какими-то неправильными или наивными поступками, а банальным бездействием. Не было у нее поводыря, который указывал ей цели, не за что было бороться, не для чего меняться. Поводырем была она сама и, быстро наигравшись, потеряла интерес к жизни. Вернее, так его и не приобрела...