Тяжело в учении

13

«Бес его разберет, этого Кар-Сэрса! — я в сердцах пнула табуретку. — Приходи — не приходи… Ерунда какая-то!»

В возмущении побродив по комнате, я с тоской уставилась в окно. А чего я, собственно, сижу в четырех стенах, когда мне давно уже надо быть в ИООО? Обрадовавшись, что нашла себе дело, я сунула ноги в валенки, натянула шапку и полушубок, и выскочила на улицу, где было неожиданно темно — день перевалил за середину, и на землю тихонько опустился зимний вечер. В окнах домов оранжевыми огоньками горел свет, собаки вяло переговаривались во дворах. При моем появлении на улице они заметно оживились, спеша оповестить все село о том, что я изволила выйти из дома. Молча показав им язык, я поспешила по протоптанной тропке.

К моему удивлению, в доме ИООО не в одном окне не горел свет, но дверь была не заперта. Постучавшись для приличия и отряхнув валенки от налипшего снега, я вошла в полумрак комнаты. Помещение пустовало, было странно и непривычно не слышать ворчания завканцелярией Брумха. В молчании пошлявшись по пустой комнате, я наткнулась на чучело оборотня. Его глаза, сделанные из простых пуговиц, жутко горели в полумраке, и он казался очень даже настоящим. Почувствовав, как страх тихонько заползает в душу, я поспешила выйти из ИООО.

На улице, казалось, стало еще темнее, но в свете луны я увидела едва припорошенную снегом цепочку следов.

«Кар-Сэрс, — почему-то догадалась я и решила проследить, куда ведут следы. Чувствуя себя охотником-следопытом, я прошла по улице к развилке и повернула направо. Впереди широкой полосой мрачно темнел лес. Я притормозила. Следы не спешили сворачивать, упрямо ведя в лесную чащу. Неожиданно налетел холодный ветер, где-то позади тоскливо завыла собака. Поежившись, я запахнулась в полушубок и натянула шапку на уши, после чего сделала нерешительный шажок назад.

Вдруг я увидела впереди какую-то неясную человеческую фигуру. На фоне черной громады леса она казалась чуть светлее и гораздо меньше. Прищурившись, я к своему удивлению заметила, что человек стоит на месте, будто кого-то поджидает. Мои сомнения развеялись окончательно, когда незнакомец поднял руку и принялся мне махать и что-то кричать. Ветер уносил слова, так что я не слышала, что он кричал.

— Кар-Сэрс? — неуверенно спросила я. Нахмурившись, я пошла по темнеющей цепочке следов Чета. Звезды золотым горохом светили с покрывала ночного неба, обступив луну, будто цыплята, прижавшиеся к курице. Ветер свистел в ушах, срывал с головы шапку. Громада леса неизбежно надвигалась на меня, а вот человек, звавший меня, не спешил приближаться. Он казался все таким же маленьким и неразличимым. В голове у меня мелькнула сомнительная мысль, а не кажется ли мне он. Когда я вошла в чащу, он исчез. Впереди захрустели ветки, заскрипел снег.

— Постой! — крикнула я, и вороны с противным карканьем поднялись с елей. — Чет! Подожди!

Я побежала. Все происходящее казалось чем-то ненастоящим, неправильным, будто я спала и видела дурной сон. Совы ухали в дуплах, подсвечивая страшными глазами, ветки больно хлестали меня по лиц, норовя сбросить с головы шапку, цеплялись за волосы и полушубок. Валенки утопали в сугробах.

— Кар-Сэрс! — я уже не могла кричать, сердце бешено колотилось в грудной клетке, а сил бежать уже не было. Хотелось упасть в снег и просто лежать, слушая, как колотится сердце. Что я, собственно, и сделала, споткнувшись о некстати подвернувшееся бревно, замаскировавшееся в сугробе. Ударившись затылком о ствол дерева, я почувствовала дикую боль, а потом наступила бесконечная тьма.

14

Очнулась я от холода и от жуткого запаха псины. Голова болела и пульсировала. Могло быть хуже, хорошо, что шапка немного да смягчила удар. Со стоном пошевелившись, я услышала чей-то рык и испуганно распахнула глаза. Лучше бы я этого не делала, потому что меня охватило мгновенное желание завизжать и забраться на ближайшую сосну. Существо напружинило лапы, готовясь прыгнуть. Оно одновременно напоминало и волка, и собаку, но было в его горящих желтых глазах что-то разумное, человечье. К тому же на всклокоченной шкуре цвета серебра огрызками висели клочки одежды, будто бы какой-то дурень додумался одеть зверя в рубаху, а тот ее изодрал. Уши у него были неожиданно короткие, но остроконечные, морда узкая. Пасть была полна жутких клыков, с которых зловеще свисала нитка слюны. Еще я успела разглядеть лапы — две передние полностью звериные, задние — прямее, без когтей, да и шерсти на них было меньше, и хвост — ободранный, бешено мечущийся из стороны в сторону.

— Грррр… — существо низко зарычало, не сводя с меня глаз, напряглось, и… прыгнуло… в сугроб, потому что меня под сосной уже не было — я спешно уносила ноги, не желая составлять зверю компанию. Недоуменно рыкнув, он взвыл и помчался за мной.

В ужасе оглянувшись, я поднажала, но расстояние между нами все равно стремительно сокращалось. Деревья будто нарочно подворачивались у меня на пути, гостеприимно расставив ветви. Споткнувшись, я ткнулась лицом в снег, но тут же поднялась и снова побежала, правильно рассудив, что сейчас не время отдыхать. Неожиданно где-то между стволами елей я заметила крохотный огонек.

— По… могите… Помогите! — крикнула я, и тут оборотень на меня прыгнул, повалив на землю. В нос ударил резкий запах псины и крови. Я почувствовала, как его зубы сомкнулись на моей левой руке, и дико закричала от жгучей боли. Если раньше силы были на исходе, то теперь их не осталось вообще. Отчаявшись, я не придумала ничего умнее, как изловчиться и ответно куснуть зверюгу за торчащее треугольником ухо. Вонь стала невыносимой, и я почувствовала рвотные потуги. Существо отчаянно заскулило потерянным щенком и отпустило мою руку, мотая лобастой головой. Будто сквозь туман я увидела, как он удирает в чащу, поджав хвост подобно дворовой шавке.

— Помогите, — прошептала я, услышав чьи-то шаги. Человек приближался, держа в руке факел. Я лежала на земле, поэтому увидела лишь высокую тень и старые изношенные сапоги. Все. Больше ничего. Потом стало неожиданно темно, запахло травами, и я уснула.

15

Пробуждение было приятным — кто-то положил прохладную ладонь на мой лоб, и сладко пахнуло цветочным ароматом. Я блаженно улыбнулась, но в тот же миг улыбка превратилась в гримасу боли. Лицо было обветрено и горело. Поморщившись, я ощутила, что одета в просторную ночную рубашку и лежу под мягким пуховым одеялом. Пришлось довольно долго соображать, чтобы понять, что в моей бедной комнатушке в Прокопово никак не может быть пухового одеяла.

«Значит, я не у себя, — заключила я. В голове волчком вертелось недоумение. Внезапно я почувствовала, что абсолютно не чувствую свою левую руку. Страшные события в лесу кинжалом вонзились в мое бедное сознание. Я в ужасе зажмурилась, всей душой желая снова отключиться.

— Не дрожи, пожалуйста, — попросил кто-то тихим мягким голосом. — Ты можешь сбить повязку…

Я распахнула веки, и перед глазами заплясали разноцветные пятна. Я тихонько застонала, болезненно щурясь от яркого света.

— Вот, выпей, — незнакомка (голос был явно женским) заботливо сунула мне чашку с каким-то отваром. В нос ударил тот самый цветочный запах. Сопротивляться я просто не могла — сделала глоток, другой, и выпила все до капли. Вкус был сладковато-горький и отдавал холодком, будто в отвар была добавлена мята.

Помедлив, я открыла сначала левый глаз, потом правый. Вместе со зрением вернулся слух — потрескивали поленья в печи, на огне тихонько посвистывал маленький черный чайничек. Я попыталась сесть, и мне это удалось. Устроившись поудобнее, я стала с любопытством оглядывать незнакомку.

Она сидела на корточках ко мне спиной, кочергой вороша в печи. У нее были необыкновенной красоты волосы — длинные, блестящие, ниспадающие по спине жидкой бронзой. Услышав, что я пошевелилась, она обернулась и резко встала.