Быть ведьмой

Подобрала с пола оброненный пузырек с целебной водичкой и, только спрятав его в карман, с обреченным стоном схватилась за голову: что делать-то теперь?!

Рикки уже деловито шебуршал на подоконнике — уперся лапками в оконное стекло, обернулся.

— Обставим все как самоубийство! — заявил он уверенно. — Тащи его сюда!

— Как? — я с сомнением посмотрела на взрослого, неподвижного и крайне тяжелого мужика.

— За ногу! Так удобней!

И откуда у крыс подобный опыт?

— Так он мне живым нужен! — с искренней печалью вздохнула я.

— А ему змейка на факультете ведьм не нужна! — безапелляционно возразил слишком сообразительный крыс.

— Ты еще громче крикни, чтоб вся Академия услышала, — шикнула я.

— Не волнуйся, этот очнется — еще не так заорет! — успокоил Рикки, пытаясь дотянуться до шпингалета. — Тащи давай, дважды предлагать не буду! Декана надо убрать!

— Тебе не кажется, что второй этаж — это низковато? — ехидно поинтересовалась я у кровожадинки. — А убийство — несколько жестоко?

Тот задумчиво почесал ухо:

— Серьезно?

Кивнула.

— Можно живьем закопать, но ты тело до клумбы точно не дотащишь, — грустно выдал он результат напряженного обдумывания.

Представила лица преподавателей и адептов, на глазах которых я бы это провернула средь бела дня…

— С ума сошел?

Крыс насупился.

— А ты ядовитая? Может, укусишь его в шею, и всё? — внесла предложение Тикки.

— Нет!!!

— Что «нет»? — как ни в чем не бывало переспросила она. — Не ядовитая или не укусишь?

— Ничего нет, и вообще хватит мне помогать советами! Сосредоточиться не могу! Пошли прочь!

— Преступные элементы должны держаться вместе, — важно сообщили мне, нисколечко не испугавшись. — А ты нервная.

А я злая! Мне в эту Академию край надо поступить! И именно в этом году, иначе мне жить не на что будет. Эх, вернуть бы назад пару часов… Слизь борочавника! Точно, вызывает кратковременную потерю памяти, правда, вместе с галлюцинациями…

— Познакомимся с вами завтра, магистр Каллохен, — утешающе шептала я, вливая эту гадость меж стиснутых зубов, в качестве извинений смешав ее с целебной водой Сияющего Источника.

Дверь вдруг сотряслась от яростных ударов, я от неожиданности аж пролила половину.

— Магистр Каллохен! — женский грубый голос, требовательный и больше похожий на голос рассерженной жены, а не подчиненной и тем более не адептки. — Я знаю, что вы тут!

Неужели у него есть жена? Ревнивая? Этого еще не хватало! Такая точно вломится внутрь!

Я метнулась к окну, распахнула створки. Второй этаж. И что-то теперь он не кажется мне таким уж низким.

— А ну открывайте! — новый голос, звонкий, молодой. — Куда метлы наши спрятали? Отдавайте!

Метла! Я от окна бросилась обратно к порогу — за уликой.

В дверь перестали колотить кулаками и принялись долбить каблуками.

— Нас много, а вы один! — посыпались угрозы.

Что-то даже жалко мужика стало. Может, спрятать его?

— Мы все уволимся! Замуж выйдем! Родим!

— Одновременно!

— От вас!

Ой, чувствую, не готова я стать ведьмой…

И вдруг наступила тишина. Напряженная, выжидательная — казалось, что ведьмы слышат даже мое дыхание, пока я на цыпочках кралась обратно к окну.

— Странно… Магистр Каллохен, с вами всё в порядке? — тон моментально поменялся на робкий и заискивающий.

Я как раз скинула в открытое окно метлу. У-у-у, как жаль, что она не полетела! В смысле, полетела, но вниз, а не горизонтально…

— Девочки, посторонитесь, — кто-то решительный приступил к активным действиям. Я тоже медлить не стала — перевалилась через подоконник, повисла на вытянутых руках, ногами пытаясь нащупать опору. Взрыв! Я, сорвавшись, с визгом полетела вниз.

Черт! Нет, ну реально черт, конкретный такой, волосатый, рогатый, копытатый и с хвостом. Но за то, что он меня поймал, я готова простить многое, даже повышенную волосатость рук и груди.

— О! — дыхнул он перегаром, задрав пятачковую морду кверху. — Девки с неба падают. Там еще есть такие?

Я отрицательно помотала головой:

— Вряд ли.

— Жаль, — вздохнул черт.

И понес меня куда-то. А я как-то не привыкла, чтоб меня на руках носили, да еще и без разрешения.

— Спасибо, что поймал, но дальше я сама, — сделала попытку вырваться.

Вот вроде не особо мускулистый, не сказать, чтоб высоченный, да и вообще среднестатистический такой черт, а держит крепко, не пошевелиться.

— Не-е, ты сбежишь, — не согласился он, уверенно цокая по вымощенной дорожке.

— Как сбегу? — задохнулась от возмущения, потому что продолжать знакомство не собиралась, но побегом это называть как-то чересчур.

— Так! Не отработав спасение, — и настолько оценивающе прошелся по моей фигурке, что я невольно сглотнула.

— Чевой-та побледнела? — заволновался черт. — Тебе силы понадобятся: полы мыть, туалеты драить, а потом еще самогонный аппарат начищать. Знаешь, какой у нас самогон? У, закачаешься!

Если аппарат чистят в последнюю очередь, то не сомневаюсь, что качаться придется долго!

Смотрю, а шляпка-то моя за нами следует, не отстает, только два лысых хвоста из-под нее виднеются. Ну и хорошо, ну и не потеряются.

— Слушай, черт, а какое общежитие тут самое лучшее?

— Наше! — уверенно так и гордо, не сбавляя шага.

— А объективно?

Молчание, обиженное такое, потом неохотно:

— Третье.

— Вот и неси меня туда, — распорядилась великодушно.

У черта челюсть отвисла от моей наглости:

— Чевой-та?

Я его за пятак ухватила, в глаза заглянув, и медленно повторила:

— Неси меня в третье общежитие. Бегом!

И он побежал! Мама дорогая, как же быстро черти-то бегают! Еще и препятствия перепрыгивал! И адептов!

— Тпр-р-ру! — притормозила я своего скакуна перед самыми дверьми высокого, каменного и серого здания, ничем абсолютно не примечательного, кроме огромной огненной цифры «3», горящей над крыльцом. — Приехали, отпускай.

Черт послушно, очень бережно, а главное, без пререканий поставил меня рядом с собой.

И смотрит преданным, влюбленным, но типично затуманенным взглядом, а у самого аж пятачок вспотел и дыхание шумное, срывается, грудная клетка ходуном туда-сюда ходит. Жалко стало черта — устал, бедняга, да и вообще послать его надо куда подальше, пока в себя не пришел.

— Иди помойся, — распорядилась я. — В озере, — уточнила, задумавшись. — Там красиво.

И, что немаловажно, вероятность встретиться в таком состоянии с кем-то знакомым намного меньше, чем в чертовом общежитии.

Развернулся рогатый на пятках и направился в указанном направлении. А я платье оправила, поднялась по грубым ступенькам и открыла тяжелую дверь, потянув за бронзовое кольцо.

А там… А там темнота такая, что не видать ничего! Ни окна, ни светильничка…

— Пропуск, — раздалось в темноте старческое брюзжание.

— Мне бы коменданта, — неуверенно обратилась я к неизвестному голосу.

— Я комендант, — снова равнодушно из темноты.

— А не вахтер? — засомневалась я.

— И вахтер. Что хотела?

Хотела воспользоваться чарами и переночевать в лучшей комнате. Только вот сегодня явно не мой день, ибо зачаровывать оказалось некого.

— Появись — поговорим, — предприняла попытку выманить жертву.

Жертва оказалась на редкость послушной.

Свет залил комнату, с непривычки ослепив. Небольшой красный диванчик, подсвечники по углам, и во всю стену в бордовой раме испещрен мелкими старинными буквами «Устав общежития». Но самое соблазнительное — ведущая наверх, в жилые комнаты, лестница — было надежно скрыто мерцающей преградой.

— Говори, — безэмоцинально разрешили мне.

И стало абсолютно ясно, что ночевать я буду под открытым небом, ибо день не просто не мой — он катастрофически не мой! Потому что бестелесным духам на мой дар глубоко наплевать, а зависший под самым потолком полупрозрачный лохматый дед со старинными кандалами на запястьях даже самым дряблым и захудаленьким телом точно не обладал.