Маг и его Тень. Рождение Мага (СИ)

      «Крис, почему Волдеморт убил моих родителей?»

      «Долгая история. Отпустишь этого тролля — тогда расскажу».

      Великан встал, и Гарри заметил, что двигается он гораздо проворнее, чем должен бы при таком весе.

      — Да что там говорить, нам же в город надо, книги тебе купить, и все такое, — Хагрид достал из кармана гравированную серебряную ложечку. — Мне директор портал дал, прям в Косом переулке окажемся, да. Слыхал про Косой переулок?

      Мальчик хотел было ответить, что знает и о переулке, и даже о порталах, но вовремя опомнился.

      — Нет, я и про магию-то до сегодняшнего дня не знал, сэр.

      — Эта... давай на «ты», нечего нам с тобой «выкать», мы ж друзья, Гарри, — великан протянул ему слегка изогнутый черенок.

      Гарри радостно заулыбался — он путешествует настоящим порталом! — и коснулся холодного серебра. Что-то потянуло его вниз, голова закружилась, и мир завращался, размываясь на цветные полосы. Он какое-то время пытался смотреть на них, но вскоре закрыл глаза и… ударился о землю.

      * * *

      Величайший маг современности отлевитировал вазочку с лимонными дольками в буфет, едва за профессором МакГонагалл закрылась дверь.

      На самом-то деле он любил не столько их, сколько перекошенные физиономии коллег, на протяжении всего периода директорствования Дамблдора не выходивших из его кабинета без кислой конфеты за щекой. Не существовало лучшего способа узнать человека, чем предложить ему что-либо ненавистное из рук вышестоящего по положению и, что куда важнее для магического мира, намного более сильного волшебника.

      Лимонные дольки были выбраны директором неслучайно: за всю свою, чего скрывать, очень долгую жизнь он встретил лишь одного человека, любившего кислый мармелад. И человеком этим был, как ни странно, Хагрид. Когда полувеликан в ответ на любезное предложение одним размашистым движением опрокинул в себя целую вазочку сладостей, да еще и похвалил их, намекнув тем самым, что неплохо было бы и побольше дать, Дамблдор с трудом выдавил из себя улыбку. Эксперимент провалился. Впредь он старался даже не упоминать о лимонных дольках в присутствии Хагрида.

      Впрочем, преподавательский состав подобных сюрпризов не преподносил. МакГонагалл брезгливо поджимала губы и касалась конфеты кончиками пальцев; Спраут недовольно кривилась, но старательно разжевывала ее, а потом бежала в больничное крыло за противокариесным зельем. Флитвик ел мармелад с неизменно безмятежным выражением лица (если бы не легиллименция, Дамблдор считал бы, что маленькому профессору абсолютно все равно). Трелони отнекивалась, ссылаясь на недовольство высших сил (высшие силы оставались глухи к ее мольбам); Помфри и Синистра либо тут же пытались перевести разговор в другое русло, что еще никогда не срабатывало, но они не теряли надежды, либо складывали конфеты в карман, откуда извлекали через несколько секунд под обиженно-строгим директорским взором. Снейп же вымученно улыбался и мял липкий мармелад между пальцами. По мере того, как настойчивость начальника возрастала, на лице зельевара появлялось какое-то обреченное выражение. Но, как бы то ни было, директор даже за десять лет не понял, куда алхимик умудряется положить лимонную дольку (казалось, будто они внезапно растворяются между ловкими пальцами профессора). Разумеется, можно было спросить об этом прямо, но не хотелось лишать себя удовольствие раскрыть такую интересную тайну, да и зельевару не мешало бы оставить отдушину.

      Заходящее солнце отражалось в зеркалах и играло бликами на причудливых серебряных приборах, его лучи пронизывали витраж, разбрасывая по полу яркие разноцветные пятна. Произведение древнего искусства изображало основателей школы и было едва ли не единственным из оставшихся портретов великой хогвартской четверки. Маги стояли полукругом и словно о чем-то беседовали, что указывало на предположительное время создания — первые годы строительства до размолвки Слизерина и Гриффиндора.

      Кандида Когтевран — тяжелые косы вокруг головы и большие синие глаза. Тонкая кисть касается сапфирового ожерелья, ладонь другой руки лежит на голове крупного черного пса.

      Годрик Гриффиндор — пышные темно-рыжие кудри, высокий рост и массивное телосложение. Открытая улыбка и дорогая мантия, гордо вскинутый подбородок. Крупные ладони покоятся на рукояти воткнутого в землю знаменитого меча.

      Салазар Слизерин — темные серые глаза с хищным прищуром, простая черная мантия, на плечах безумно ядовитая радужная гадюка. В руках почему-то алая роза, ставившая в тупик всех знающих о ней историков. Еще ни один из обитателей кабинета не смог ни на шаг приблизиться к разгадке тайного послания.

      Пенелопа Пуффендуй — беззаботно-счастливое выражение лица, теплые карие глаза и пушистое облако русых волос. Волшебница стоит босиком на траве с венком на голове и букетом в руках.

      Феникс на жердочке нежно курлыкнул и перелетел на стол, где подставил под узловатые пальцы друга изящную голову.

      — У нас с тобой будет очень интересный год, Фоукс, очень интересный… Но, пожалуй, и сложный. Ведь удачное начало само по себе может привести к благополучному завершению, — директор задумчиво поглаживал огненную птицу.

      Он только что вернулся из Норы, где потратил несколько часов на беседу с мистером и миссис Уизли, а также их младшим сыном Рональдом. Ему он рассказал о Гарри Поттере, мальчике, являвшемся национальным героем, но, к глубочайшему сожалению Дамблдора, воспитывавшемся у магглов. Маленький Гарри оказался бы беспомощен в совершенно новом и незнакомом для него мире без надежного друга, что мог бы направлять, учить и поддерживать его. Таким другом и должен был стать Рон. А для того, чтобы отблагодарить его за заботу о чужом человеке, директор ежемесячно согласен был высылать семье Уизли по пятнадцать галлеонов. К тому же Рональд совершил бы очень благородный поступок, достойный настоящего гриффиндорца, если бы помог Гарри Поттеру. И поступком этим непременно станут гордиться его родители.

      Уговорить ребенка, благоговевшего перед стариком, как и его отец с матерью, оказалось совсем не сложно. Рональд Уизли сразу же согласился помочь ничего не подозревающему о плетущихся интригах мальчику влиться в незнакомое общество волшебников, увидев себя в роли единственного спасителя маленького героя.

      К тому же Хагрид, по личной просьбе директора, чтобы «поддержать сироту», расскажет ему о родителях. Несколько добрых слов, маленький подарок, обещание новой жизни и верных друзей. Да что там, достаточно одного только участия в судьбе маленького Поттера — и ребенок будет готов жизнь отдать за нового друга. Гарри Поттер. Жадно тянущийся к любому, кто согласится дать немного ласки и внимания, тихий, совершенно неизбалованный и непривередливый, но в то же время и не озлобленный маленький звереныш, разучившийся доверять людям. Как Дамблдор и рассчитывал, Дурсли воспитали племянника правильно. То есть так, как нужно было директору.

      Присутствие Мальчика-Который-Случайно-Выжил в башне Гриффиндора было обеспечено.

      — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -