Шанс на жизнь, шанс на смерть

Следующий отрезок пути дался особенно тяжело. Жар из коридора уходил медленно, дышать было нечем, сердце колотилось, как бешеное. Ко мне вернулся прошедший было озноб, а к нему добавилась слабая, но раздражающая головная боль. Кейрен, не меньше меня впечатлённый переправой через лавовое озеро, тоже не страдал от избытка сил: он неуверенной походкой плёлся позади, ссутулившись и не отрывая глаз от земли. Даже Игнис выглядел слегка уставшим — это было заметно по мелочам: плечи немного опущены, шаг чуть уже чем обычно. Ко всему, ещё и за чёрными пятнами на полу приходилось следить постоянно: теперь они часто сливались в группки и занимали большую часть пространства.

Через несколько поворотов воздух посвежел и идти стало легче. У меня, можно сказать, открылось второе дыхание; ободрённая мыслью, что осталась всего одна «стихийная» ловушка, я даже прибавила шагу, сравнявшись с уверенно лидирующим Игнисом. Последнее препятствие не заставило себя ждать: послышался неясный свист, звук приближался и стал совсем громким, когда перед нами открылась удивительная картина. Поперёк коридора прямо из гладкой стены дул ураганный ветер — его фактически было видно по несущимся в потоке мелким пылинкам и каменной крошке. Его сила была огромна: из любопытства я сунула туда руку и ни секунды не смогла противостоять стихии. В стену, в сторону которой дул ветер, были вмурованы полуметровые стальные шипы в несколько рядов — попробовать пройти сквозь преграду значило бы с размаху напороться на них всеми жизненно важными частями тела… Мы в нерешительности застыли на границе ловушки, прислушиваясь к завываниям ветра.

— Можно проползти, — неожиданно предложил Кейрен.

От нижнего ряда шипов до земли действительно было достаточно места, чтобы мог пролезть взрослый человек. Хоть это и не сразу бросалось в глаза, но действительно казалось неплохим решением… Кейрен, как автор идеи, пополз первым: продвигался он медленно, было видно, как тяжело ему продираться через вжимающий в стену ветер. Наконец, вор добрался до другой стороны, с трудом поднялся на ноги и устало махнул нам рукой. Ползти и правда оказалось нелегко: в глаза летел всякий мусор, ветер прижимал к неровной стене, кожа на руках обдиралась при каждом движении. И всё же, после бега по лаве эта ловушка казалась какой-то несерьёзной, что одновременно радовало и настораживало.

Последний кусочек коридора пришлось практически проскакать вприпрыжку — пол стал напоминать выложенную свежим чёрным асфальтом трассу с лаконичными пятнами белой разметки. Пройдя под ажурной аркой, мы оказались в небольшом зале, тускло освещённом хаотически раскиданными по стенам кристаллами. Пол с небольшим уклоном спускался от краёв к центру, где имелась небольшая, идеально круглая площадка. Прямо за ней примерно треть зала отделяла матовая полупрозрачная перегородка; там, где она заканчивалась, на стене красовалось изображение всё той же женщины, только над этой картиной поработали гораздо тщательней, чем над всеми предыдущими. Девушка стояла босиком на песчаном пляже, к горизонту тянулось спокойное, нежно-голубое море. Лёгкое летнее платье развевалось на ветру, как и длинные смоляные волосы, густой волной спадающие до самой талии; она задумчиво смотрела вдаль, на тонких губах играла мягкая улыбка. Образ был настолько реален, что, казалось, девушка сейчас обернётся и шагнёт в зал из своей волшебной реальности. Подозрительно оглядываясь, мы спустились вниз. Шаги гулко отдавались в тишине, придавая нашему движению некую торжественность. Дойдя до перегородки, я протянула руку и, не обращая внимания на предостерегающий окрик, прикоснулась к ней. Поверхность показалась чуть тёплой; она завибрировала под моими пальцами, подёрнулась рябью. Убрав руку, я сделала шаг назад: прямо на глазах из матово клубящейся глубины выступала тень, очертаниями напоминающая человека. Она приблизилась и с мягким шелестом перетекла из плоскости перегородки в зал — человекоподобная фигура, будто отлитая из расплавленного свинца, клубилась и плыла перед глазами, как безликое привидение. Черты лица были едва намечены: тёмные провалы на месте глаз, острый нос, узкий кривой рот, подобный трещине в камне.

— Вы пришли за эликсиром жизни, но не любой может получить его, — бесстрастный голос исходил от существа, однако не различить было шевеления губ на его лице. — Эта сила дана миру, чтобы исправлять ошибки. Мир может защитить её, но только человеческая сущность, квинтэссенция эмоций и расчёта, способна найти ей применение.

— Чушь какая-то, — тихо буркнул Кейрен в сторону.

Существо услышало, резко повернулось к нему, но голос остался таким же ровным:

— Ты пришёл не исправлять ошибки, а лишь совершать новые. Эликсир жизни — не средство для обогащения, не предмет для торга. Второй шанс не продают на базаре.

Я внутренне сжалась, ожидая какой-нибудь глупости от Кейрена и непредсказуемой реакции на неё стража, но вор, как ни странно, лишь несогласно скривился и промолчал. Впрочем, существо не собиралось останавливаться на одном из незваных гостей. Оно медленно перевело взгляд на Игниса.

— Ты пришёл слишком поздно. То, чего ты хочешь, невозможно, потому что это не хворь, которая чужда телу. Оно часть тебя, вы неразделимы.

Наёмник недоверчиво нахмурился, но почти тут же отвёл взгляд — разочарование скользнуло по его лицу, ложась тяжёлым грузом на плечи. Только теперь я поняла, зачем он всё это устроил, почему так ухватился за возможность попасть сюда. Вовсе не выгода интересовала Игниса, он мог заработать сколь угодно много и более простым способом. Наёмник надеялся избавиться от своего огня, думал, что обрел шанс стать обычным человеком…Отчего-то его отчаяние отдалось болью и в моём сердце, и, будь это в моих силах, я бы всё отдала, чтобы помочь ему… Однако, я ничего не могла сделать, а призрачный страж уже повернулся ко мне и, как мне показалось, пристально на меня смотрел. Я приготовилась выслушать несколько странных предложений отказа, но он неожиданно кивнул и коротко бросил:

— Входи.

Существо вдруг исчезло, а на поверхности перегородки рельефом выступили очертания арки, внутри которой поверхность дрожала и колыхалась, будто приглашая пройти. Я растерянно оглянулась на своих спутников, надеясь на поддержку, но Игнис только недоумённо смотрел на меня, не понимая, чем вызван такой выбор, а Кейрен со смесью обиды и удовлетворения на лице нетерпеливо махал рукой, недвусмысленно предлагая мне поторопиться.

Это напоминало полосу густого тумана: проходить сквозь перегородку было также холодно и сыро. За аркой обнаружился короткий коридор, органично переливающийся в маленький круглый зал с невероятно высоким сводом, теряющимся в лёгкой дымке испарений. Стены и пол здесь были словно из чёрного мрамора, отшлифованного до зеркального блеска, тусклый голубовато-зелёный свет лился будто бы из ниоткуда. В центре зала из непроглядной высоты свода вниз тяжёлым потоком лилась некая… э-э… субстанция. Рубиново-красная жидкость, схожая по плотности с водой, красиво серебрилась в скудном свете, шумно падая в глубокую выемку в полу; она собиралась в матово блестящую лужу и бурными ручейками растекалась по веером расходящимся от центра желобкам.

— Когда я впервые увидел источник, я тоже был поражён его величием.

Я вздрогнула от внезапно раздавшегося над ухом голоса и обернулась: за моей спиной стоял страж, по наклону его головы можно было предположить, что взгляд его направлен на рубиновый поток. Логично было бы поинтересоваться, что делать дальше или почему он разрешил мне войти, но, неожиданно для себя, я спросила совсем не о том.

— Кто вы?

Существо резко повернулось ко мне — не знаю, что творилось в этот момент в его голове, но мне показалось, что оно удивлено.

— Никто до тебя не задавал мне такого вопроса.

— Простите, мне не следовало… — торопливо начала я, не желая вызывать недовольство, но страж прервал меня.

— Почему же, я отвечу. Я такой же человек, как и ты.

— Да? — скептически уточнила я, не решившись сказать что-нибудь, более точно отражающее моё мнение на этот счёт.