Арканы Мерран. Сбитый ритм (СИ)

- Эй, эй, осторожнее! – кто-то схватил меня за локоть, - нельзя ближе! Сейчас волна пойдёт, завихрением сдует!

- Чего? Какая волна?

- Воздуха, какая! – вмешалась Эвелин, и схватила меня за вторую руку, - это, между прочим, не просто крепостной ров! Неужели не чувствуешь? Слушай!

Я давно заметила, что из зёва трещины-рва поднимается тёплый воздух и раздаётся гул – далеко, на пределе слышимости. Но сейчас звук становился громче, явно приближаясь. Приближась. Прибли…

Волна горячего, почти раскалённого, ветра, вырвалась вверх и разбилась о «потолок» каменного козырька. У нас подобный ветер дует из пустынь, иссушая любые посадки, хороня заживо людей, заметая песком целые селения и даже дворцы. Кромешная мгла, вой воздуха, треск молний – последнее, что слышит несчастный, попавший под огненное дыхание богов. Но здесь дышала не пустыня, а… гора? Планета? Замок?

Из-за разницы температур, ветер заметался, складываясь в вихри. Они выбивали слёзы, валили с ног, пытались унести за собой – сначала вверх, к каменной «крыше», потом вниз, в ров. Все вцепились друг в дружку, наклонили головы к груди и зажмурились: иначе не выдохнешь, да ещё получишь плёткой по глазам. И тут до меня дошло: если это действительно дыхание, то все признаки разложения замка – трупные пятна на живом теле. Живом, ведь крепость дышит, дышит физически, вместе с горой, потому что они – единое целое. Целое, от самой высокой башни до самого камушка на осыпи у подножия. Поэтому трещина в стене – действительно гнойная рана, облицовка – облезающая кожа, а мост – палец, по которому несколько муравьев могут заползти на огромную каменную ладонь.

И муравьи поползли. По широким, крепким доскам, очищенным от снега и льда. Удивительно, но острия поднятой решетки выглядели вполне ухоженными, а на огромных петлях ворот ни пятнышка ржи.

- О, глянь, Эв, жив ещё старый Верд! – словно услышав мои мысли, воскликнул Маро, - порядок до сих пор держит…

- Порядок! Скажешь тоже! – фыркнула Эвелин, - стена, того и гляди, рухнет! Хорошо ещё, монторпы не угнездились в какой-нибудь башне.

- Рискну заметить, настоящие монторпы тут жили раньше, - проговорил Марш, - монторпы в человеческом обличье... Не так ли?

Все промолчали.

Мы двинулись через двор дальше, ко второй стене. Вернее, не столько стене, сколько огромной ступени, в которой либо выточены, либо надстроены ходы и этажи.

Прохода в ней было три. Центральную арку перекрывала опущенная решетка, левую – завалили дерьмом тарволы, которые угнездились в помещениях выше. Свободным остался только самый узкий, кухонный проход в дальнем правом углу. Поскольку замок находился, по сути, в гигантской пещере, главный донжон располагался в самой глубине. Чтобы добраться до него, пришлось миновать не только бывший скотный двор и засранный одичавшими птицеящерами птичник, но ещё несколько арок. Я с восхищением отметила, что в потолке каждой из них торчат острия портикул. И, кстати, не особо ржавых. Хм. Прыткий дедок-смотритель, однако.

Наконец, оставив позади третью «ступень» с храмом и оружейным крылом, мы вышли к задней стене пещеры. Здесь тёмная порода сменялась светлой. Она искрилась в лучах налобников и, казалось, сама светится изнутри. Светится и… летит. Плавные контуры проступали постепенно. Чем дольше держался взгляд, тем больше абрис стен напоминал огромного крылатого ящера: голова и шея хищно вынырнули вперёд, уступы плеч и раскинутых крыльев только-только показались из толщи горы.

- А мы это… нам точно в Белку надо? – протянул один из «печатников», - может, со складов начнём лучше… или вон, справа… забыл, что там…

- Оружейка, - не глядя, ответил Маро, - но туда потом. Начать осмотр надо с Белочки.

- С кого?! – поперхнулась я.

- Белочки. Это Белый замок, - растолковала Эвелин, - и у некоторых куча суеверий на его счёт.

- Ни **** себе суеверия! – взвился Маро, - там реально стрёмно! Глюки сплошные, будто непросыхал Гарию с дрянным пойлом!

- Но ведь именно это - центральный донжон, не так ли? – произнёс Марш, - выглядит, конечно, так себе... Но что-то интересное наверняка найти можно. Нам не пристало бояться.

Бояться! Припёрся, понимаешь, мародёрить, хотя хозяева живы и здоровы, и ещё выкобенивается! Монторпы тут жили, понимаешь. Замок ему так себе, видите ли.

- Кет, ты чего там застряла? – обернулся Маро.

Стиснув зубы, чтоб не сболтнуть лишнего, я проследовала в каменный клюв.

Тяжёлая дверь оказалась не заперта и подалась легко, без малейшего скрипа. Зажгли факелы. Ровно отёсанные стены огромного холла плавно переходили в высокий потолок. Сзади, справа и слева мутно отсвечивали витражи. Каменный пол выложен мозаикой, которая изображала герб Хейдар – белый птицеящер летит над морскими волнами, а по воде плывёт меч.

- Ну, и зачем мы тут? – заныл младший «печатник», - даже в Малом замке приятнее. Там хоть мебель живая. А это что за мертвечина грёбанная?

Все, кроме Марша, нервно оглядывались и кусали губы. Кадарг так и вовсе вжался во входную дверь, боясь открывать спину.

- Ну и вали, один во дворе стоять будешь! - огрызнулся Маро, - а лучше язык прикуси! Мебель-то мертвая, а глюки-то будут вполне живые!

Я чуть не выдала пацанам по затрешине, но вовремя сдержалась. В самом деле, для тех, кто не умел чувствовать нити пространства, здание мертво: ни проросшей мебели, ни паразитного мха, даже пыль какая-то неживая, сбитая комочками. Но, как и во всём замке, тончайшие жилки на стенах бились, словно под землей пряталось сердце. Сейчас они притихли, словно по приказу.

Марш сказал разделиться на группы по трое, искать интересненькое, и запоминать все необычные виды, звуки, и запахи. Кадарг Пятнашка так и остался дрожать у входной двери, «охраняя» мешок продуктов.

Нам с Маро и младшим «печатником» досталось левое крыло: столовая, кухня, и несколько комнат непонятного назначения – не то чайные, не то кабинеты, не то просто гостиные. Во всех помещениях – тишина, мрак, запах пыли и горячих камней. Я простукивала и прощупывала стены в поисках потайных ниш, скорее по привычке, чем по надобности. Тайников не так уж много, и все довольно простые, вроде подвижных полок или скрытых механических дверей. Ещё в паре мест, возможно, прятались проходы, но туда я решила не лезть – мало ли какие могут быть ловушки в старом замке? Рисковать своей шкурой ради чьего-то гнусного любопытства – увольте. А вот что встречалось действительно часто, так это неоправданно пустые стены. Никаких фамильных портретов, знамён, гобеленов. Все книжные шкафы и полочки для безделушек пусты. Из картин только пейзажи, охота и прочие пустяки. Несколько каменных вазонов, пяток напольных часов, один ночной горшок, неведомо как и почему попавший под кресло. Хм, интересно. Надо будет у Халнера спросить, куда всё делось.

Через несколько часов мы собрались в холле, перекусить и решать, что дальше.

- Ну что, пошли отсюда? – с надеждой спросил Маро, чавкая ломтём сыра.

- Мы же только первый этаж осмотрели! – оскорбился Марш, аккуратно откусывая небольшой кусок хлеба, - а, кстати, в замке наверняка есть подземелья. Кто-нибудь знает, где вход? На схеме он есть?

- Неа, нету. Из нас туда никто не ходил. Ты ведь тоже не знаешь да, Эв?

- Вон, у Кет спроси лучше, – фыркнула Эвелин, и поёрзала в кресле, на котором они с Маршем сидели вдвоём, - она ж у нас вроде как Хозяйка.

Я поперхнулась.

- Монторп тебя дери! Хватит чушь пороть! На кой вам вообще подземелья? Тут и так на три жизни смотреть хватит! И второй этаж ещё, и третий! И это только здесь! А по мне так вообще лучше с других зданий начинать, ближе к воротам. Хотя, если бы премногоуважаемый мастер Марш соблаговолил, наконец, сказать, что конкретно мы ищем, было бы гораздо…

-…гораздо больше сведений, чтоб продать подороже в случае неурядиц. Если с телегой листовок застукают, например.

- Слушай ты, ****!

Я вскочила, чуть не перевернув низкий стол с едой. Маро вскочил следом, но его опередила Эвелин, встав между мной и Маршем.