Путь тени

– Что ты делаешь, Титамир? – спросил голос Миробоя. – Кому мстишь? За что? Не сходи с ума раньше времени и прислушайся если не к ним, то ко мне. Я не желаю видеть тебя таким, ты позоришь себя… и оружие, которое носишь. Оно должно принадлежать достойному. Вот и мой меч, прорицатель знал, что делал, когда посылал нас в ту пропасть. Просто он не упомянул, что я лишь посредник. Подойди, Хват, – произнес облик. – И возьми это, – на протянутых ладонях лежал меч с горящим рубином. – Пусть он будет твоим, ни к чему ему лежать под землей, мне он теперь не нужен, а тебе пригодится. Прощай, Владий. Не вини себя, Шериан… – зарево растаяло и меч потускнел, наливаясь нездоровой белизной, словно его силы иссякли, как высохший источник. Меч в руках Хвата алой вспышкой поприветствовал нового хозяина и потух. Титамир стоял, все еще глядя в пустоту, порывисто повернулся и зашагал прочь. Дернувшегося следом Владия удержала рука Шериана.

– Оставь, – коротко сказал он и воин молча повиновался.

Неожиданно все трое вздрогнули, уставившись оцепеневшим взглядом перед собой, словно пронзая пространство, уносясь на огромное расстояние отсюда. Они видели одно и то же, вне всяких сомнений, это не было видением, сном. Реальная, живая картина унылого осеннего леса словно наложилась поверх их мира, прижимая его собой, своей тяжестью, мощью. Видение чуть колыхнулось, отдаляясь, смялось до мелкой черной точки и растаяло в воздухе.

– Что… это? – выдавил Хват. – Я… я правда это видел или мне…

– И мне, – прервал его Владий.

Шериан промолчал, прислонившись к стене дворцовых пристроек, замедленно повертел головой из стороны в сторону, но на заднем дворе кроме них никого не было, что и к лучшему – меньше вопросов на которые нет ответа. Воины слаженно обменялись взглядами, но ни один не проронил ни слова, каждый думал о своем…

Титамир шагал куда глаза глядят, не заметил, как вылетел за ворота Власка, отошел подальше, бросился ничком в траву, зарывшись лицом в брызнувшие зеленым соком толстые стебельки. Все ощущения, от которых тщетно пытался убежать, свалились разом, сдавив ребра колющей болью, словно огненные когти вновь вошли под кожу. Мысли разрывались надвое, звуча сильными убедительными голосами. Одни твердили, что еще не поздно вернуться, исправить содеянное, другие, что он все делал правильно, только вот уходить не надо было, надо было убить, как хотел вначале, и он был бы прав, разве не так? Разве не это его долг – отомстить за смерть друга? Разве не этого требует честь воина? Нужно вернуться и отомстить. Нет. Вернуться – да, но чтобы попросить прощения у Владия и Шериана. Нет, отомстить. Нет…

Титамир крепко зажмурил глаза, пытаясь освободиться от разрывающих мыслей, лицо перекосилось от боли. Неожиданно что-то лопнуло, по лицу потекла прозрачная, но оттого не менее противная слизь. Последняя тварь, вызванная Визардом, не справилась с бушующим шквалом встречных мыслей. В голове сразу стало ясно, исчезла вся озлобленность, ожесточенность последних дней, осталась лишь горечь и тоска, как у Владия. Титамир замер, вытирая лицо: Владий! И Шериан… Все те, кого он незаслуженно оскорбил. Он действительно потерял честь и разум, раз пошел на такое. Воин сел, обхватив голову руками и качаясь из стороны в сторону. Что он наделал?!! Что… Он должен вернуться и все исправить… если еще не поздно.

Быстро смеркалось и Титамир поспешно вскочил с примятой травы и поспешил к воротам, успев пройти с последним обозом. Мощные деревянные створки сомкнулись у него за спиной. Город почти погрузился во тьму.

Главная улица соблазняла шириной и хорошим обзором, но Титамир решил скосить, пройдя напрямую узкими переулками. Череда одинаково темных давящих стен по бокам сливалась с черным проходом между ними, кое-где пришлось пробираться, едва не шаркая плечом об спрятанные в глубине города бедные проваливающиеся стены домишек. За спиной почудился шорох, но воин, занятый своими думами, не обратил на него внимания, продолжая быстро шагать вперед. Шорох затих, но более чуткий слух уловил бы осторожные крадущиеся шаги, обходившие Титамира по другой улочке, сходящейся с первой чуть дальше.

Прямо перед воином распахнулась дверь, перегородив дорогу, выскочила невысокая фигура, метнулась вбок. Торопливые мелкие шажки опередили его совсем не на много и как-то резко затихли. Воин, насторожившись частью сознания, заторможено потянул меч, даже не успев удивиться вернувшемуся теплу, так быстро возник перед ним размытый силуэт, словно свитый из окружающего мрака. Он стоял, небрежно наступив ногой на что-то темное, похожее на бесформенный куль, потом легко отпихнул его ногой в сторону. Куль перекатился, обнажив светлый овал человеческого лица.

– Нам ведь свидетели ни к чему, – пояснил силуэт и внезапно впитавшись в ночь быстро качнулся вперед. Тонкое лезвие его меча целило в горло, но Титамир успел отклониться и оно лишь полоснуло его по плечу, глубоко рассекая плоть. Грабитель неприятно рассмеялся и отступил назад. Меч он поднял острием вверх и темная кровь скользила по нему, скатываясь тяжелыми каплями с рукояти по руке до локтя, а с локтя срываясь на землю.

Титамир впервые растерялся. Зажав рану ладонью и чувствую горячее пульсирование, сжал внезапно похолодевший меч дрогнувшими пальцами левой руки. Он боялся, что не сможет сделать задуманное, не успеет, и это заставляло его отступать, теряя силы, едва не обращая в бегство. Это неожиданное препятствие разбило его всегдашнюю защиту, поколебав уверенность. Мыслями он был уже там, стоял около друзей и просил прощения, видел их счастливые лица, сам ощущал это счастье и легкость на душе. И это резко разбилось, выбив его из обоих реальностей, он с трудом возвращался сюда, вставая ногами на твердую землю и глядя в жестокие глаза противника. Такие же, какие были еще сегодня днем у него.

– Кто ты? – отрывисто спросил он.

Чужой меч в ответ метнулся вперед, звякнул об подставленное лезвие и ушел в сторону, поменяв направление. Вернувшись с другой стороны вновь пошел к груди и вдруг резко подался к горлу. Успев прочертить тонкую линию, отпрянул назад, поддетый тяжелым двуручным мечом. Холод колол онемевшие пальцы, вырываясь из руки, Титамиру казалось, что он бьется глыбой льда. Холод от пальцев полз по руке, замедляя ответные удары. Два пропущенных оставили глубокие порезы на груди и животе, кровь из них смешалась с кровью из раны в плече и поверхностного пореза на горле. В глазах плавала та же темнота, что и вокруг, Титамир сражался вслепую, ориентируясь только на шорохи, и резкий свист рассекаемого воздуха. Меч выпал из застывших пальцев, подскочил, ударившись о землю. Противник отступил, смятый бешеным рукопашным напором, его меч также полетел наземь. Ловкий и гибкий, он быстро опомнился и ухитрившись вытащить длинный нож из рукава, вогнал его прямо в сердце воина, одновременно выскальзывая из смертельных объятий. Презрительно рассмеявшись, он обошел рухнувшее тело, склонился на миг и растворился в темноте. Широко раскрытые глаза лежащего на спине воина пристально вглядывались в небо, отражая кричащую душевную боль. Умереть не прощенным, не этого он себе желал…

Владий сидел один в полутемной знакомой корчме и, напившись, размышлял. Лес, померещившийся днем, сейчас казался просто слишком яркой выдумкой, хоть и видел он его не один. В затуманенном хмельном сознании все представлялось логичным, даже то, что трезвому уму виделось бы полным абсурдом, и с каждым следующим кувшином вина логика становилась все тверже и неопровержимей. Осенний лес – это точно того Роуна, а раз очутился здесь, значит что-то происходит. Но в любом случае это что-то поможет ему оказаться дома. А что станет с этим миром? Возможно, он просто исчезнет или перенесется, это уж что кому больше нравится. Язык еле ворочался, выговаривая мысли вслух, правда достаточно тихо и несвязно, чтобы к этому начали прислушиваться. Голова медленно клонилась, сознание практически отключилось, но еще продолжало вырабатывать какую-то очень умную мысль… и правильную. Зрачки последний раз двинулись вбок, отмечая новоприбывшего посетителя со странно-знакомым мечом, осоловелые глаза вытаращились, силясь раскрыться пошире, но корчма затуманилась и поплыла во мрак…