Это мой мир

– Мы выбираем жизнь. Твою! – тот, что был слева, замахнулся, но я встретил его меч своим. Тот, что был справа, вознамерился покрошить меня на фарш, но я громко свистнул и из кустов выпрыгнул белоснежный матерый сурхак и выбил человека из седла. Что там происходило дальше, я не видел, всецело занявшись своим врагом, который пер на меня, словно груженый плиткой ящер варваров. Я лишь парировал его удары, пытаясь найти слабину.

Его светлые, почти белые волосы плотно обрамляли лицо, которое не выражало никаких эмоций, словно это был не человек, а Бог, пришедший на землю, через одну из своих статуй.

Он был закован в доспех, как черепаха в панцирь. Тяжелый шлем с забралом, сейчас поднятым, массивный торс, без единого пропуска в сочленениях, и все это переходило на ноги и заканчивалось стальными сапогами.

На руках тоже не было живого места, все покрывала сталь. Но движения воина не были скованны. Он привык сражаться, напялив на себя такую кучу металла.

И угораздило же меня нарваться на них! И как же мне добраться до начинки этих консервов?

Я отразил еще один удар, когда конь рыцаря, тоже закованный в латы, до кончика хвоста, неожиданно заржал и встал на дыбы, молотя копытами по воздуху, перед самым моим носом.

Причиной такой бурной реакции, стал сурхак, разделавшийся со своим врагом. Упав с лошади, рыцарь уже не мог подняться и сдался на милость белоснежных клыков.

Мой враг тоже не сумел удержаться в седле и с оглушительным грохотом грянул оземь. Его шлем соскочил с головы и откатился в сторону, меч вывалился из руки.

На меня тут же налетели оставшиеся два рыцаря, но их кони взбунтовались при виде волка и пока они пытались усмирить животных, я наскочил на одного из них и ударом ятагана смял его шлем так, что он вогнулся внутрь, ломая нос и врезаясь в глаза. Человек охнул и завалился назад. От удара оземь он тут же потерял сознание, а я к нему – интерес. Обернулся к последнему врагу, но и того уже не было. Сурхак лишь мотнул головой.

Я, ухмыляясь, медленно спешился и подошел к первому – самому говорливому из группы. Он даже не порывался встать, зная заранее, что это ему сделать не удастся. Его товарищи были убиты, и больше никто не собирался ему помогать. Я наклонился:

– Ты собирался забрать мою жизнь, но вместо этого расстанешься со своей.

А затем я хладнокровно перерезал ему горло.

Оглядевшись, я понял, что купец решил воспользоваться тем, что я был занят, и попытался улизнуть. Он уже был у поворота, когда мы с волком настигли его.

– Уважаемый! Не так быстро! Вы собирались поделиться со мною, – я поравнялся с караваном.

– Чем? У меня ничего нет для вас, сударь, – купец испуганно взглянул на меня.

– Вскрывайте тюки, или я их разрежу, – я осадил лошадь, перекрывая ему дорогу.

– Хорошо-хорошо, – забеспокоился он, и начал развязывать сумы на первой лошади.

– Что за… – я удивленно воззрился на ровные полосы разноцветной ткани.

– Это шелк, сударь, – купец успокоился и сочувствующе взглянул на меня. – У меня в тюках только шелк.

– Эторникхт воон в тырсу! – я выругался от огорчения. Три дня, два трупа, и никакой добычи. Неужели все напрасно?

– Давай свой кошель и проваливай! – я махнул рукой от досады, прекрасно понимая, что кошелек купца моя единственная надежда. Ткани мне были совсем ни к чему.

Купец беспрекословно передал мне мешочек, на дне которого звенела пара драг. Не густо.

Уже разворачивая кобылу назад, к месту битвы, я вспомнил про еще одну вещь.

– Ты Амолстис?

– Да, так меня называют, – купец затягивал шнурки на сумке.

– Мне сказали, что ты везешь серебро, – я скривился оттого, что пришлось признаться, но правда была важнее.

– Вам правильно сказали. Я вез его. Но вчера вечером, я заключил более выгодную сделку и сменил груз, – он посмотрел на меня. В его взгляде было превосходство и толика сочувствия. Настолько малая, что и не заметна невооруженным взглядом.

– Более выгодную, чем доставка денег для Султаната? – я опешил.

– Да.

– Кто же помог тебе ее заключить, да еще и посреди пути? – я заглянул ему в глаза, пытаясь увидеть в них истину.

– О, вот этого я не знаю. Он не назывался, да и лица его я не видел, – Амолстис пожал плечами. Скорее всего, не врал. Или слишком успешно маскировался.

– Ладно, прощай купец, – я решил отпустить его. Все равно, серебра при нем не было.

– Прощайте сударь, – он с облегчением пришпорил свою лошадку. Караван весело потрусил следом.

Уже вечером, сидя у костра, в окружении трех лошадей и одного волка, я вновь вернулся мыслями к ограбленному каравану. Что за сделку заключил купец? И с кем?

Это не давало мне покоя, потому как я знал – подобное не имело раньше прецедентов. В моей карьере, по-крайней мере.

Он с легкостью поменял серебро на шелк, при этом заполучив солидную охрану. Ничего не понимаю.

Я бы не удивился, будь все с точностью да наоборот. Серебро имело большую ценность, нежели шелк, об этом знал каждый сумолтирец.

Полновесным серебром Император оплачивал товары, которые не производились в нашем государстве. Поэтому его перевозку контролировали достаточно строго. Амолстис был не слишком умен, отчего и не нанял охраны. Понадеялся на тайну. Никому ничего не скажешь – никто и не узнает. Но в нашем лесу даже у деревьев есть уши.

Вряд ли кто-то хотел подставить лично меня, для этого нужно было придумать что-то посерьезнее. А так я просто потерял время и деньги. Еще один, не слишком удачный день в моей карьере. Сколько их было? Уже и не счесть. Мне не очень-то и везет.

Пара сарм не смогла улучшить мне настроения, ибо их я потрачу на корм для лошади. Питаться одной травой она не может. В отличие от меня. Придется снова затянуть ремень и надеяться, что сурхак будет охотиться. Он плохо умеет добывать дичь, но какое-то время я буду на него рассчитывать. Он может добыть какую-то мелкую живность, но этого едва хватит, чтобы утолить наш общий голод.

Еще у меня имелись две лишние лошади, которых я намеривался продать завтра в деревне. За них мне дадут пару десятков монет – больше только в городе, но туда мне путь заказан.

Обыск рыцарей и вовсе меня разочаровал. Они были исключительно благородны и фанатично преданны своему делу, о чем говорили их пустые кошели. Единственное, что я мог у них взять, это мечи, что и сделал. Быть может, смогу поторговать с кузнецом.

– Что нам принес этот день? – я по привычке обратился к повернувшему в мою сторону голову волку. – Практически ничего, кроме знания, что у трактирщика деревни «Кронис», слишком длинный язык. Скольким людям он рассказал об этом караване, я даже представлять не хочу. Как и ехать еще три дня, дабы его укоротить. Потом, как-нибудь.

Сурхак зевнул, обнажив острые белоснежные клинки вместо зубов.

– Пожалуй, запишем нам сегодня неудачу. Но ничего Уфус, бывают и трудные дни.

Сурхак сверкнул в мою сторону зелеными глазами, но естественно ничего не сказал. Я подкинул веток в костер и достал из сумки немного хлеба. Ничего лучше у меня не было.

– Да… Я не припомню такой длинной черной полосы, со времен моего голодного детства в Комирсооне.

Волк дернул левым ухом и смежил веки. Я откусил от жесткой краюхи и стал медленно жевать, глядя в огонь.

Сегодня мы встали рано утром. Вину не спалось и он решил разбудить и меня тоже.

– Кин, пошли уже! Я есть хочу!

– Ну, наколдуй нам еды прямо сюда… – мне не хотелось вставать. Вчера мы легли поздно, снова и снова рассказывая друг другу подробности нашей встречи со стражей. Еле ноги унесли. Хорошо, что в своих доспехах они были ужасно неповоротливы.

– Ты же знаешь, что я не могу, – он виновато потер грязный нос.

Магический дар Винтори раскрылся недавно. Где-то с месяц назад. Мы тогда были здесь, в убежище и в шутку дрались. Неожиданно он сшиб меня с ног одной лишь силой мысли и я пребольно приложился затылком о балку.

Тогда друг стал долго извиняться и все время просил не бояться его. Он стал говорить, что сможет себя контролировать. Что все это чистая случайность. А так же, что он давно уже догадывался о том, что не такой как все. Я же все равно стал бояться, но по другому поводу.