Сталь остается

— Какую позицию? — Рингил тупо потряс головой, вглядываясь в черные, как антрацит, черты кириата и не находя ни шрамов, ни даже царапинок. — Ты и не выбрался, Нам. Ты там и остался. Умер под ножом костолома.

Флараднам поморщился, словно услышал неудачную, оскорбительную для его вкуса шутку.

— Перестань. Если не я, то кто же руководил наступлением?

— Я.

— Ты?

— Да! Я. — Он сорвался на крик. — Ты же умер, Нам. Отдал концы. Мы бросили тебя. Даже не похоронили, оставили тело ящерицам.

— Гил, да что с тобой? Ты нездоров.

И так далее.

— К этому вообще можно привыкнуть? — спросил Рингил у Ситлоу, когда они сидели у мирно потрескивавшего костра. К поднимавшемуся дымку примешивался густой аромат сосновых иголок. — Ты долго привыкал?

Двенда удивленно посмотрел на него.

— Привыкнуть к чему?

— А ты как думаешь? Ко всем этим призракам, посещениям. Только не притворяйся и не говори, что ты их не видишь.

Двенда кивнул, но скорее себе, а не спутнику.

— Не буду. Конечно, ты прав, я их вижу. Но не так, как ты. Это не мои альтернативы, и для меня они ничего не значат. Я вижу лишь некое мельтешение вокруг тебя, вот и все. Что-то вроде тумана. С людьми так всегда.

— Ну да, — раздраженно бросил Рингил. — Только вокруг тебя никакого тумана не видно. Когда я этому научусь?

— Думаю, не скоро. — Двенда смотрел на огонь, и лицо его ничего не выражало. — Насколько мне известно, до сих пор никому из людей это еще не удавалось, разве что… но нет, он ведь был не совсем человеком.

— Кто?

— Не важно. — Ситлоу поднял голову и печально улыбнулся. — Ты спрашиваешь, сколько потребуется времени. Честно говоря, не знаю. Я с этим родился, как и все мы.

Потом они долго шли по узкой лесной тропинке, сначала между деревьями, потом вверх по склону холма. Глядя в спину широкоплечему двенде, Рингил думал о том, как странно, что он так легко, не задавая вопросов, подчинился чужаку. В этом было что-то неправильное. Просачивавшийся между кривыми стволами бледный свет помогал не терять из виду дорожку, но по-настоящему светло не становилось.

— Куда идем?

— Куда ты хотел, — бросил через плечо двенда, не оглянувшись и даже не замедлив шаг. — Выполню за тебя твое обязательство.

— И с какой же стати?

Ситлоу многозначительно ухмыльнулся.

— У тебя короткая память, Рингил Ангельские Глазки.

— Хорошо, что еще хоть что-то помню, — проворчал Рингил. — В таком месте…

Он зябко повел плечами.

В саду какой-то седой солдат в форме императорской армии, сказав, что знает его, ударился в воспоминания о кампаниях в пустыне, в которых Рингил никогда не участвовал.

— А ведь мы предупреждали старика Эршнара не уходить с холмов. Не слушали. Эти придурки понятия не имели, что такое война в пустыне. Неудивительно, что до нашего подхода чешуйчатые порвали их на куски. Помнишь, что они сделали с его ребрами? Помнишь, каким оставили?

— Не помню. — Ответил поспешно — в голову уже лезли страшные картины с пропеченного солнцем, незнакомого берега. — Говорю же, меня там не было.

— Знаешь, я потом несколько месяцев не мог избавиться от кошмаров. — Солдат как будто и не слышал его протестов. Наверно, ему, как и всем им, просто нужно было выговориться, тогда как Рингилу, чтобы жить дальше, оставалось только сопротивляться, отказываться, отбиваться в меру сил от всех этих призраков с их небывальщиной. — Да и сейчас такое бывает, особенно летом. Просыпаюсь с криком, в поту, а перед глазами они, лезущие из песка чешуйчатые рожи.

— Чешуйчатые пришли с моря, — твердо сказал Рингил. — В пустыне их не было. Они выползли из западного океана, и туда мы их загнали. Это я помню, так все и было. А тебя в глаза не видел.

В глазах солдата отражались удивление и обида. Такое же выражение было у Дарби, когда Рингил предложил ему денег. А какое было, когда его убил Искон Каад? Рингил пристыженно отвернулся.

— Держись, Гил, — пробормотал, не глядя ему в глаза, Милакар. Старый солдат пропал, но сад остался. — Так оно лучше.

— Да? Кому лучше?

— Тебе никто зла не желает.

— Что за чушь ты несешь. У самого дом в Глейдсе.

— Вон оно что. Понятно. По-твоему, Глейдс только для Эскиатов? А мое место в трущобах?

Рингил усмехнулся.

— В чем дело? Хочешь быть таким, как я? Смотри не перестарайся.

Милакар отвернулся. Рингил ждал, что он вот-вот растворится, как и старик солдат, а потом понял, что хочет, чтобы он остался.

— Жаль, что с Гиршем так случилось, — сказал он торопливо. — Надеюсь, Эрил успел уйти.

Милакар только махнул рукой — сердито, не оборачиваясь. В глаза Рингилу он так и не посмотрел.

Выйдя из сумрачного леса, они пробирались между громадными камнями, как будто выраставшими из белого песка. Сколько они так шли, Рингил не знал; последним, что он помнил ясно, был сад, а до него вроде бы какая-то тропинка в лесу. Внизу, заключенный в рамку с зубчатым верхним краем, открывался вид на берег с кромкой прибоя. В ночном небе над морем сияли с десяток звезд и…

Рингил остановился как вкопанный.

— Это что еще за хрень?

Ситлоу, задержавшись между двумя булыжниками, лишь слегка повернул голову.

— Это луна.

Рингил вытаращился на висевший над горизонтом грязновато-желтый диск с темными пятнами.

— Похожа на солнце, — прошептал он. — Но какая ж старая. Как будто выгорела. Поэтому и свет слабый?

— Нет.

— А это не тот Небесный Дом, о котором говорят махаки?

— Нет, не он, — с нетерпеливой ноткой ответил двенда. — Не отставай. Это не только наша территория.

— Что ты…

Рингил недоговорил. Взгляд наткнулся на что-то необычное.

Сначала он подумал, что это либо статуи, либо просто камни, напоминающие формой людей. Но потом они зашевелились, и в спину как будто дохнул холодом страх. До них было ярдов двадцать, и тусклое мерцание луны не позволяло рассмотреть деталей, но он вроде бы разглядел груди, большие светящиеся глаза и круглые, как у миног, рты.

— Оружие не помешало бы, — шепнул он.

— Оно у тебя есть, — рассеянно сказал Ситлоу. — Меч за спиной, а кинжальчик из зуба дракона, тот самый, с которым ты так ловко обращаешься, на поясе. Только если что-то пойдет не так, толку от них будет немного.

Рингил дотронулся до плеча — перевязь на месте. Пальцы нащупали ножны, рукоять Рейвенсфренда. Еще минуту назад, он мог бы поклясться, меча там не было.

— Не трогай, — сдержанно предупредил Ситлоу. — Это акийя. Улыбайся, держись подальше от воды и не останавливайся. Может быть, они нас не тронут.

Он повернул в обход гранитной глыбы. Ноги вязли в сыром песке. Пара существ исчезли под водой, но другие остались на берегу, спокойно наблюдая за чужаками.

— Они не вооружены, — заметил Рингил.

— Не вооружены. Оружие им и не требуется.

Берег уходил вверх плавными уступами. В тусклом мерцании призрачного ночного солнца валуны отбрасывали на песок черные тени. Рингил обратил внимание, что существа — акийя, как назвал их Ситлоу — движутся параллельно им: они ныряли парами, проплывали под водой двадцать — тридцать ярдов, выныривали и дожидались остальных. Ветер доносил чирикающие, чмокающие звуки, смазанные шорохом набегающих волн.

Ситлоу остановился и наклонил голову, прислушиваясь. Рингилу показалось, что губы его тронула улыбка.

— Что смешного?

— Они говорят о тебе.

— Ну да.

Тропинка уходила от берега. Нависшие стеной скалы в этом месте как будто обрушились, оставив после себя груды мусора, и Ситлоу повернул в узкий овраг между двумя накренившимися гранитными блоками. Теперь они удалялись от моря. Рингил еще раз дотронулся до Рейвенсфренда, проверяя, на месте ли меч.

— Когда ты вернул его мне?

— Он был у тебя с самого начала, просто ты этого не замечал. Довольно незамысловатый трюк. Могу научить.