Чародейка. Власть в наследство.

— Она умеет прощать. Она видела, что он бесхитростен и честен. Она ценит эти качества. И потом с ней поступали даже жестче, чем он. То, что вынесла она, даже представить трудно… Но она твоя дочь и это объясняет многое.

— То, через что ты заставил пройти ее, ужасно, — Алика отпустила руку Маграта и потупила взор, потом помолчала и еле слышно произнесла, — Раз ты все знаешь… и даже колье мне подготовил… Я хочу знать: ты сделаешь это?

— Нет. Я же сказал, раз ты сдержала обещание и не нарушила договор, то бояться тебе нечего.

— Ты расскажешь ей?

— Пока нет.

— "Пока", — губы Алики предательски дрогнули, и она судорожно сглотнула, борясь с подступившими слезами, — Хочешь опять держать меня в страхе?

— А с тобой иначе нельзя, милая. Ты упряма и своевольна.

— Я скажу ей сама! — Алика вскинула голову, в глазах ее блестели слезы.

— Этим ты нарушишь наш договор, и я смогу надеть на тебя колье.

— Надевай! Надевай прямо сейчас! У меня нет больше сил, бояться тебя… Я устала и не хочу так жить! Хочешь иметь вместо меня дрессированное чудовище и подарить ей, пожалуйста…

— Вы только посмотрите на нее: "устала она". Слов нет. Ты двадцать два года жила в свое собственное удовольствие, хотя не заслужила ни дня такой жизни. После того как я надел на тебя кабалит, я и пальцем тебя не тронул. От чего ты устала? От того, что две недели общаешься с собственной дочерью, которая не смеет тебя даже наказать? Совесть поимей, разбрасываться такими словами. Ты же не совсем маг, совесть у тебя должна иметься… вон у дочери твоей, правда только у одной, ее хоть завались… хотя она маг в гораздо большей степени.

— Прости. Я погорячилась. Что ты хочешь?

— Пока ничего, кроме того, что уже просил тебя сделать.

— Да не будет она этого делать, пока у нее Инга. Даже если я демонстративно не буду обращать внимание на то, что она ее наказывает. Къяра уже поняла, что это будет игра и постарается переиграть меня. Ты не должен был отдавать Ингу ей, если хотел заставить играть в игры со мной.

— Давай оставим тему, что я должен был делать и что нет.

— Да, конечно. Извини.

— Хорошо, я временно заберу у нее Ингу, — Маграт перехватил взволнованный взгляд Алики, — не бойся, я ее не трону, но ты приложишь все силы, чтобы ваши отношения с Къярой перешли на другой уровень.

— Скажи ей, что сегодня с тобой я была непокорна.

— Ты действительно хочешь мне отказать? — Маграт притянул Алику к себе и крепко сжал в объятьях.

— Ну разве я осмелюсь, мой господин, — усмехнулась та.

— Я когда-нибудь, кроме того, первого раза, заставлял или принуждал тебя к чему-то?

— Ты умеешь спрашивать так, что отказывать тебе не смеет никто.

— Никто? Ты ошибаешься, любушка, твоя дочь отказывала мне и не раз…

— Она сильнее меня… ты сам сделал ее такой.

— Но лишь благодаря тебе… Твоя тайная сущность, любушка, позволила ей стать такой, — Маграт жадно припал губами к губам Алики, и она ответила на его поцелуй.

Утром Маграт распахнул дверь покоев Къяры, втолкнул в дверь Алику так, что она, пролетев пару метров, упала к ногам стоящей у зеркала Къяры, и жестко потребовал:

— Приведи мне Ингу.

— Доброе утро, отец, — Къяра улыбнулась и склонила голову.

— Приведи мне Ингу, — вновь жестко повторил Маграт.

— Владетель, Вы явно сегодня встали не с той ноги. Неужели я не дождусь от Вас даже пожелания мне доброго утра?

— Мне повторить еще раз? — не меняя тона, произнес Маграт.

— Ты хочешь, чтобы тебе привели ее прямо сейчас? — удивленно спросила Къяра.

— Да. Пошли за ней.

— Хорошо.

Къяра вышла и отдала распоряжения слугам. Вернувшись, она удивленно посмотрела на отца и на Алику, неподвижно лежащую на том же месте, где упала.

— Отец, что случилось, объяснить можешь?

— Могу. Твоя рабыня смеет мне перечить. Надеюсь, что другая окажется более сговорчивой.

— Ты что-то хочешь от меня? — губы Къяры исказила презрительная усмешка.

— Да. Я заберу Ингу, а ты разберешься с ней, — Владетель кивнул на лежавшую на полу Алику.

— Хорошо, как скажешь, — кивнула Къяра.

В это время двое охранников ввели Ингу.

— Пойдешь со мной! — приказал ей Владетель и вышел из покоев Къяры. Инга, испуганно оглянувшись на Къяру и мать лежавшую на полу, молча последовала за ним.

Къяра наклонилась над Аликой и рукой приподняла ей голову:

— Чего ты добиваешься? Это ведь ты устроила… Я давным-давно не видела отца таким злым. До моего появления ты была с ним покорна и, как мне показалось, тебе в голову не приходило перечить ему. Ты решила проверить будет ли он теперь наказывать тебя, и если нет, то, как умею наказывать я? Да? Не жалко себя, хоть бы Ингу пожалела… Общаться с ним в таком настроении опасно для жизни. Зачем тебе все это?

— Он не сделает ей ничего… она его дочь, — тихо проговорила Алика, потом еще тише спросила, — Я могу подняться?

— Можешь, — Къяра отпустила голову Алики и выпрямилась, — Хочешь сказать, что он забрал ее, чтобы вынудить меня наказать именно тебя? Это ты его так разозлила специально, а потом сказала, что я наказывать собираюсь Ингу, а не тебя, чтобы ее из-под удара вывести?

Алика поднялась, зло глянула на Къяру, отвела глаза и ничего не ответила.

— Понятно, — протянула Къяра. Ее губы скривила мрачная усмешка, а в глаза стали жестокими и холодными. Она взмахнула рукой, устанавливая по периметру комнаты непроницаемый магический барьер и в упор посмотрела на Алику.

— Как ты, надеюсь, уже поняла, я очень не хотела тебя наказывать. Но ты постоянно вынуждаешь меня на это. Можешь сказать, зачем?

Алика склонила голову и молчала.

— Здесь одно из двух, — продолжила Къяра, — или отец каким-то образом заставляет тебя это делать. Тогда скажи, и я сделаю так, чтоб он был доволен, не причиняя тебе никакого вреда. Или же я настолько ненавистна тебе, что ты даже не можешь контролировать свои поступки. Но в этом случае ты должна осознавать, что ничем хорошим для тебя это не закончится.

Алика презрительно усмехнулась, но ничего не ответила.

— Жаль, что ты не хочешь разговаривать, — мрачно произнесла Къяра, — я надеялась, что у тебя хватит здравого смысла обсудить со мной наши взаимоотношения до того, как я начну использовать в качестве аргумента силу.

— Хочешь использовать силу против матери, что ж используй… Во-первых, ты сильнее, а во-вторых, я не посмею противиться, раз произнесла зарок…

— Матери? Ты себя называешь моей матерью? Так учти, я тебя ей не считаю. В моем понимании мать не та, что родила, а та, что выкормила, выходила, воспитала и самое главное, та, что любит. Вот для Инги возможно ты и мать, а для меня родившая меня женщина. Когда я узнала о тебе, узнала, что ты хотела лишить меня моих способностей, я всячески оправдывала тебя в своих глазах, объясняя это тем, что ты хотела оградить меня от выпавших на мою долю испытаний. Я была готова пожертвовать ради тебя всем: любовью отца, моим пределом, в котором хотела укрыть вас от него… я ожидала найти разъединенную любовь. А нашла двух особ женского пола снедаемых злобой, жаждой власти и ненавистью. Нашла ту, которая при первой же встрече, не раздумывая, хотела меня убить, лишь бы досадить тому, кто оказался сильнее ее и получил от нее все, что хотел. Нашла тебя… и для меня ты не мать. Поэтому если еще раз услышу из твоих уст это слово в отношении меня, а не Инги, вырву тебе язык. Поняла? — Къяра жестко схватила Алику за подбородок и заглянула ей в глаза.

— Поняла, госпожа, — сквозь зубы, нехотя проговорила Алика.

— Замечательно, — произнесла Къяра, не отводя взгляда, хотя глаза Алики были полны такой злобы, что Къяре казалось: еще немного, и она в ней захлебнется, — А теперь я хочу знать: ты будешь послушна или мне надо заставлять тебя быть такой?

— Ты думаешь, что сможешь заставить? Заставить, когда на мне кабалит твоего отца? Нет, госпожа. Ты ничего не сделаешь… тебе придется просить отца.