Ведьмин век

он грустно усмехнулся.

– Чего хотят ведьмы? – Ивга вспомнила свою собеседницу, развозчицу горячих бутербродов.

– Много бы я дал, – инквизитор затянулся, – чтобы это понять. Иногда мне кажется… вот, сейчас пойму. Но… для этого надо БЫТЬ ведьмой. Когда ты станешь… ну, короче, расскажешь мне по старой памяти. Чего они хотят?..

– А вы спросите у них под пыткой, – не удержалась Ивга. Инквизитор поморщился, открыл было рот – в этот момент в комнате заблеял телефон, и тихим звоном отозвался еще один – в кухне.

Ивга вдруг испугалась. Панически и безнадежно, и совершенно беспричинно – вероятно, просто взбрыкнули нервы, ужаленные резким звуком. Инквизитор пристроил сигарету на краю пепельницы и ленивым движением потянулся к трубке:

– Да…

Лицо его не изменилось, но Ивга поняла, кто звонит. Поняла и покрылась испариной.

– Конечно, меня не было… Я сегодня вернулся на рассвете, с курорта, можно сказать, из Одницы… Да, видишь, какая у меня интересная работа… Перестань. Какие обиды, мы вроде бы с тобой взрослые умные мужики… Не, эта неделя у меня наперед вычеркнута из жизни. Да, ты слышал, да… А?..

Ивга взяла со стола ломоть булки. Бездумно надкусила, вгрызлась, пытаясь утолить свежим хлебом не голод – другое чувство, неопределенное, но оттого не менее сосущее. Жевать, жевать…

Инквизитор слушал, не глядя на Ивгу. Смотрел, как потихоньку дымится на краю пепельницы пропадающая втуне сигарета. Ивга ждала, замерев.

– Видишь ли, – проговорил инквизитор тоном ниже. – Видишь ли… Мне такими вещами не положено заниматься по рангу… Извини, но именно сейчас я ничего не могу тебе сказать.

И он взглянул на Ивгу. Быстро, мельком, но так, что она вздрогнула.

В трубке возбужденно трещал металлический, измененный расстоянием голос. Громкий и напряженный, и, кажется, очень желающий убедить.

– Хорошо, – отозвался инквизитор медленно. – Но почему ты звонишь, а не он? Он вроде как половозрелый парень, нет?..

Ивге стало неприятно. Будто Назара при ней оскорбили.

– Хорошо, – повторил инквизитор, но как-то утомленно, тускло. – Пусть позвонит мне… Или я позвоню, если будут новости. Да?..

Ивга поднялась. Бесшумно вернулась в гостиную. Постояла, оглядывая комнату и не запоминая ее; села в углу на пол, подобрав под себя ноги. Невежливо подслушивать чужие разговоры.

Он положил трубку и несколько минут сидел, глядя, как исходит пеплом оставленная сигарета.

Вот оно каково папаше – в одиночку, с самого младенчества воспитать единственного сына. Откладывает отпечаток… на личность. Возможно, не на всякую – но на личность Юлека обязательно. Юлек – прирожденный опекун…

Девчонка сидела в гостиной, прямо на полу. Рыжая. Лиса в капкане. Вопросительно подняла глаза – и сразу же спрятала, опустила. Глаза, надо сказать, воспаленные – но вовсе не затравленные; Клав коротко вздохнул. Нет ничего хуже, чем неучтенная ведьма.

– Ну вот что, Ивга… Мой друг, а твой в какой-то степени свекр – мается, надо сказать, дурью. Ему, естественно, интереснее судьба