Наваждение

Как раз на этой последней, самой заунывной мысли Богдан будто бы случайно обернулся к Янке и ободряюще улыбнулся. Ободряюще и даже ласково — а может, просто так почудилось… Она на всякий случай незаметно оглянулась по сторонам: а вдруг это предназначалось Юльке?.. Но Юлия уже расположилась со всеми удобствами на заднем сидении "Мерса" (переднее оккупировал Андрэ под предлогом "вас много, я один") и возбужденно что-то Гальке рассказывала, жестикулируя похлестче итальянцев. Одна Яна топталась в нерешительности у этого сверкающего чуда и задерживала всех остальных, жаждущих пиццы. Пускай даже она зла на Сергея до невозможности, но всё равно некрасиво получается: встречается вроде как с одним, а на гулянку едет с другим… Купили на "Мерс". Она поспешно принялась себя успокаивать: "Так я же не с ним еду, не с Богданом, а с компанией! Это другое дело, алиби…"

— Ну, чего ты стала? Давай залезай, тут всем места хватит! — нетерпеливо подогнала из машины Галя и подвинулась на целый сантиметр. Отбросив в сторону все сомнения, Янка нырнула в прохладное кожаное нутро машины: обивка сидений была тоже белой и на ощупь бархатистой, словно шерстка у ухоженного домашнего зверя.

— Круто, однако, — одобрила Юлька.

— Хорошо устроились? Удобно? — выкручивая назад до упора шею, поинтересовался Богдан, как любой уважающий себя радушный хозяин.

— Я же говорил — модели! — ответил за них всех Андрей, нахально развалившись впереди. Явно намекал на недавнее девчачье увлечение дефиле, его в конце лета организовала Ира, их инструктор по аэробике. Конечно, всё это не профессионально, любительская лавочка, и уж тем более не официально. Вот потому девчата туда и ходят, ни одной субботы не пропускают — даже кнопка Зая, ростом в метр пятьдесят пять, и чуть полненькая Галя с ее пышными формами. (В какой-то соционической книжке Янка вычитала, что типичный Наполеон никогда не бывает слишком худым, просто такая закономерность.)

Но Галька не могла оставить безнаказанным Андрюшин наглый выпад в ее адрес и привстала на заднем сидении, бесцеремонно растолкав подруг — похоже, примеривалась дать Андрею подзатыльник. А то и всерьез вцепиться в эти золотисто-русые скандинавские волосы в стиле Лео ДиКаприо (всё-таки у некоторых мужчин полностью атрофировано чувство опасности!). Словом, заварилась каша, как всегда с этими гражданами, от их энергичной возни Янка немного оттаяла и повеселела.

Да только рано расслабилась: улучив минуту затишья посреди Юлькиного трещания, Галина во всеуслышание объявила своим самым вредным голосом:

— Янка сказала, что это у нее последняя жизнь!

— О-ба-на! — поразилась Юля и покосилась на Яну с уважением. Богдан никак не отреагировал, только сдержанно улыбнулся (Янке в зеркальце было превосходно видно). Зато Андрюша вцепился бульдожьей хваткой, с неподдельным восхищением развернулся к девчатам:

— Последняя жизнь, значит! А потом куда? — и недвусмысленно ткнул пальцем в металлический потолок "Мерса".

— Кто тебя за язык тянул! — в сердцах проворчала Янка Галине, костеря себя за болтливость. (И ляпнула же просто так, на автомате, — попробуй теперь докажи, что ты не верблюд!) Но Галина батьковна умело сделала вид, что ее это никаким боком не касается.

— Я ж тебе говорил, она с придурью! — удовлетворенно бросил Богдану Андрэ и развернулся обратно, потерял к Янкиной чудаковатой персоне всякий интерес. Зато она вспыхнула до ушей, как созревший помидор, и поклялась себе сразу же, при первой же остановке вылезти из машины и уйти с гордо поднятой головой. А там словить первую попавшуюся маршрутку и укатить домой, пускай даже с тремя пересадками. А они пускай как знают, обойдутся без нее! Единственное "но" — девчонки зажали посередине, точно верная стража, без их содействия к дверям-то не прорвешься…

Машина была еще и кабриолетом, автоматическим (кажется, так их называют). Когда прямо над их головами "Мерс" начал медленно сворачивать свои бока, открывая замшевое нутро холодному низкому солнцу, девчонки уже полностью потеряли дар речи, только нечленораздельно от восторга верещали. Парни не вмешивались, с самодовольным видом переглядывались — всё это ужасно походило на фрагмент из американского реалити-шоу, на днях случайно словленного Яной по спутнику. ("Американская топ-модель" или что-то из этой оперы, когда длинноногие девицы-провинциалки впервые в жизни утрамбовываются в лимузин и примерно так же визжат, обливаясь шампанским!)

Сама Янка, однако, не верещала, улыбалась своим мыслям до ушей, пока не словила вопросительный взгляд Богдана в зеркальце заднего обзора. "Не стоит быть такой задавакой! Он же не виноват, что меня всякими "лимами" и "Мерсами" не проймешь", — одернула себя. А всё дело в том, что в прошлом году Янин крестный, веселый дядька из соседней Одессы, подрабатывал у них в городе на новеньком черном лимузине, развозил свадьбы и официальные делегации. Янка каталась с ним на каникулах несколько дней подряд, пока не сбила оскомину.

Под дверью пиццерии расположилась кучками внушительных размеров толпа: нарядные родители с отутюженными детишками, чинно ожидающие в сторонке пожилые пары, безукоризненно одетые девушки с парнями и метровыми розами. (А девчонки-то все, как на подбор, красавицы! Их южные области как раз этим и славятся: конкуренция такая, что закачаешься.) С прошедшего лета Город покорила эта пижонская мода дарить одиночные цветы — и чем длиннее стебель, тем считалось круче. Особенно забавно смотрелось, если девушка невысокая, хотя бы вроде нее, Яны…

Народ заметно томился в ожидании своей очереди и нервно потягивал носом дразнящие запахи из кухни. Всего год назад, когда пиццерия только открылась и почти никто о ней не знал, сюда можно было забежать перекусить практически в любое время суток. Зато сейчас надо позаботиться о столике где-то за неделю (чтоб не стоять потом у входа, сиротливо подпирая двери).

Что самое смешное, папа утверждает, будто здешняя пицца — это даже не пицца в обычном понимании этого слова, а неизвестный авторский рецепт, да плюс еще под сильным влиянием украинской кухни. В доказательство однажды в Москве (где Яна была один-единственный раз в жизни, да и то всего неделю) потащил ее в настоящую пиццерию самых настоящих итальянцев, но та забраковала заморское блюдо на первой же минуте. Упрямо заявила, что пицца должна быть не такая — не это тощее полусырое безобразие, а пышный подрумяненный корж с щедрой начинкой "от пуза", сантиметров этак в десять. Так что нечего ей тут подсовывать!.. (Чем-чем, а уважением ко всяким всемирно признанным авторитетам Янка никогда не отличалась. Строптивый Скорпионьий характер — "мы пойдем другим путем"!)

Как бы там ни было, двое озверевших от вечернего наплыва охранников пропустили их беспрепятственно. Янка грешным делом начала склоняться к мысли, что не так уж это плохо — иметь полезные знакомства! И стража на дверях старательно, хоть и неумело улыбается, и столик организовался в мгновение ока, причем один из лучших, в уютном малом зале… Загорелая до бронзового цвета девчонка-официантка ловко смела с него табличку "Заказано".

Каким-то чудом Яна умудрилась ни разу за эти полчаса не вспомнить о Сергее. (Тот уже второй день как бесследно пропал — ни слуху ни духу, ищи ветра в поле! Может, выжидает, пока Янка сама позвонит и принесет свои нижайшие извинения, да только не на ту напал: еще никогда в жизни она не звонила парню первая! И в ближайшем обозримом будущем не собирается.)

Просидев над меню минут пять (хоть и знала его почти назубок), Яна решила не экспериментировать с собственным желудком и заказала издавна любимую пиццу с курицей и грибами. Юлька прельстилась на самую дорогую, с мидиями, а Галя — на какую-то новую "от шефа". Янка еще немного посомневалась и отключила мобильник — так, на всякий пожарный. Подруги этот прозрачный жест вовремя просекли и страшно обрадовались: теперь будет о чем почесать языки, скучать уж точно не придется! (Повезло, что ребята отошли по своим таинственным организационным делам, не хватало еще в их присутствии…)