Битва титанов. Несущие смерть

Фургас пошел за ним, словно сопротивляющееся дитя.

— Родарио? Как ты здесь оказался? Как ты нашел остров? — озадаченно бормотал он.

— Это долгая история, примерно на три-четыре акта, и в ней куча материала для выдающихся театральных сцен, — утешил его Родарио, выбираясь в коридор. — Ты знаешь, как бежать из этой темницы?

Фургас постепенно оживал.

— Мы уже нырнули?

— Да, — у Родарио захватило дух, когда он вдохнул запах, исходивший от друга. Шестьдесят дней без ванной, прикинул он, это минимум, который был необходим для того, чтобы источать такой аромат.

— Тогда выхода нет.

— Фургас! Соберись! — Лицедей пристально посмотрел своему другу в глаза. — Если мне удалось пробраться на этот проклятый остров, то у нас обоих получится и покинуть его.

— Но у них повсюду стража…

— А у Нод’онна повсюду были орки, аватары и вообще солдаты, — отмахнулся тот. — Мы с ними справились. Мы обязаны вернуться к Тунгдилу и остальным, чтобы сообщить им о Третьих. Идем наконец!

Наконец Фургас взглянул другу в глаза.

— Родарио, — улыбнулся он. — Невероятный Родарио. Ты снова сделал честь своему имени, — он указал налево. — И ты прав. Есть шахта, через которую они выпускают газ. Через нее мы можем уйти и вынырнуть. Если выживем.

— Ты уверен?

Фургас улыбнулся, зубы у него были желтыми, как зерно, давно, давно не чистил он их корешком.

— Я построил этот остров, значит, я знаю его слабые места.

Дверь справа от них распахнулась, оттуда выбежало пятеро альвов; у двоих были луки. Вперед протиснулся Бандилор, готовый атаковать в любой момент, в руках гном сжимал двуручный топор.

— Это он, актеришка, да? — прорычал Третий.

— Пригрози мной, — прошептал другу Фургас, становясь перед ним. — Я слишком ценен для них. Они не рискнут меня ранить.

Ничего другого Родарио в голову не пришло, кроме как сломать копье о стену и приставить его острие к горлу своего друга.

— Назад, порождения дурного сценариста, — с усмешкой крикнул он. — Если вы пойдете за нами, я заколю его и не будет больше никого, кто сможет обслуживать ваш проклятый остров.

Бандилор и в самом деле остановился.

— Стойте, — приказал он стражникам. — Пусть идут. Позже поймаем их, да?

— Поднимите остров, — потребовал Родарио.

Но Третий покачал головой.

— Не пойдет. Для этого мы должны сначала снова собрать плавучий газ. Балластовые камеры полны, — он злобно усмехнулся. — Сдавайся, да?

— Мы сделаем так, как я сказал, — прошептал Фургас и побежал назад. — Через переборку, потом закроем ее и убираемся отсюда.

Родарио показалось, что дорога к лазу больше мили. Наконец они очутились в следующем переходе, закрыли тяжелую железную дверь и заклинили колесо с открывающим механизмом.

Вел друга Фургас, уверенно пробираясь по узким трубам, взбираясь по естественным и искусственным лестницам, пока не протиснулся в люк. Там он замер и протянул руку Родарио.

— Спасибо, что никогда не переставал думать обо мне. — Инженер был тронут. — Ты вселил в меня мужество для побега. Я-то его давным-давно потерял.

— Зачем же еще нужны друзья? — просиял Родарио. — И, строго между нами: лучше тебя магистра техникуса не существует. Ты срочно нужен «Театру Диковинок», — он тоже влез в шахту. — Ты первый.

Фургас потеснился.

— Нет, ты первый. Я забыл открыть предохранитель кингстона.

Он выполз наружу, в то время как Родарио начал подниматься. Прошло некоторое время, прежде чем Фургас догнал товарища. Актер с ужасом увидел, что вода с головокружительной быстротой поднимается по трубам и, словно пробку, тащит Фургаса наверх.

— Давай, так легче, — отфыркиваясь, крикнул тот.

Родарио отпустил руки.

— Ты решил нас утопить?

— Нет, — он указал наверх. — Я могу открыть клапан только тогда, когда ход затоплен. В противном случае масса воды снаружи потащит нас вниз, — Фургас улыбнулся актеру. — А ты по-прежнему столь же мало понимаешь в технике.

— Для этого у меня всегда был ты, — рассмеялся Невероятный, испытывая невообразимую радость. Он был готов к тому, чтобы совершить невозможное: он нашел своего друга и спасет его. — Что здесь делают Третьи?

— Они строят машины. Машины для убийства, — лицо Фургаса омрачилось. — Позже, Родарио. Нужно поберечь дыхание.

Закрытый люк приближался, и, как только остаток наполнился водой, Фургас открыл крышку и установил соединение между озером и шахтой.

Далеко над ними многообещающе сверкал солнечный свет. Работая руками и ногами, они сильными гребками приближались к поверхности, мучительно далекой.

У Родарио закончился воздух, он непроизвольно вздохнул и глотнул воды; и тут же вынырнул на поверхность, шлепая руками и откашливаясь. Фургас тоже выплюнул воду. Когда они снова смогли дышать, то стали оглядываться по сторонам.

Они находились в воде, и, насколько хватало глаз, земли не было видно.

— Хорошенькое бегство, — заявил Родарио, моргая на солнце. Он был готов к тому, что остров в любой момент выплывет следом. К счастью, он вспомнил о том, что говорил Бандилор: даже если бы они хотели, то не смогли бы всплыть. Пока что. — Что ж, по крайней мере, мы не умрем от жажды. Питья у нас достаточно.

— Боги с нами, — Фургас указал на горизонт. — Там лодка! — Он поднял руки и принялся размахивать ими, громко крича и ревя, стараясь привлечь к себе внимание. Родарио по мере сил поддерживал инженера, и вскоре баржа направилась к ним.

Их по очереди подняли на борт. Родарио рассказал морякам историю об острове Альвов и сообщил о крушении баркаса. Рыбацкая лодка вместе с перепуганным капитаном на максимально возможной скорости под полными парусами направилась в Мифурданию.

Оба друга устало уселись на палубу, закутались в одеяла, принесенные матросами.

— Нужно многое рассказать, — с серьезным лицом произнес Фургас. — Я молюсь Враккасу, чтобы племена гномов сумели простить мне зло, что я им причинил.

— Ты? Что же ты…

Тот опустил голову.

— Бандилор заставил меня строить транспорты. Транспорты, которые можно было поставить на рельсы туннелей и которые несут смерть в королевства гномов. — Магистр отер воду с лица, и Родарио не был уверен в том, что в ней не крылись слезы. — И он планирует еще более страшные вещи. Аппарат для этого уже готов, — негромко произнес он. — Он унесет жизни двухсот гномов.

Родарио хлопнул его по плечу.

— Если мы не сумеем помешать этому, друг мой. А мы сумеем, — он улыбнулся. — Кстати, наше ныряние — не считая драгоценной свободы — имеет еще одно огромное преимущество, ты знаешь об этом? — Его улыбка стала еще шире. — От тебя перестало вонять.

— Ты знаешь, как это невыносимо — жить без твоего голоса?

Негромкие слова, произнесенные с глубокой печалью и отчаянием, поднялись к потолку пещеры, разбились о него и негромкой капелью звуков полились обратно на синтоита. На нем были узкие одежды из черного шелка с темно-серой вышивкой, и он стоял на коленях перед простым ложем, на котором лежала спящая синтои. На плечах у незнакомца был плащ цвета ночи; руки, сжимавшие ее бледную левую руку, были затянуты в черные бархатные перчатки. На синтои были такие же одежды, как на нем.

— Я вижу твое прекрасное лицо, касаюсь твоих черных волос и не могу поверить в то, что произошло. Даже спустя пять циклов. — Его красивые черты, пред которыми люди в восхищении склонились бы ниц, дрогнули. Не было ничего прекраснее синтоита. Кроме его сестры. Его любимой сестры Нагзар Инасты.

— Инасты и Самузин оставили нас, возлюбленная сестра. Теперь мы — свои собственные боги. — Его залитые черным глаза уставились на грубо вытесанный потолок их бедного пристанища. Отвратительно. Ничто не совершенно, даже стены. Опустившиеся орки не годились ни на что.

— Это никогда не было подходящим местом для нас. Прости меня, что я тебя сюда принес. Я не хотел так поступить, но слишком ослабел. — Его правая рука коснулась ее лба, поправила распущенные волосы. Даже в этом состоянии полного оцепенения она превосходила красотой любую эльфийку. Слабые создания умирали от одного ее вида, сильные — лишались рассудка. — Когда ты проснешься, мы отправимся в Потусторонние Земли на поиски королевства, в котором захотим править. После этого Дзон-Бальзур покажется маленьким и ничтожным, — он улыбнулся ей, и даже скала, казалось, восхитилась этой улыбкой.