Тайна Владигора

— Уже заметили, — резко произнес Белун. — Не чувствуете? Давление охранного щита ассирцев увеличивается.

— Все верно, — подтвердила Зарема. внимательно прислушиваясь к себе. — Они обнаружили нас… Переноси Фильку!

Белун, не дожидаясь согласия других собратьев, шагнул к серой известняковой плите, некогда бывшей частью крепкой стены Северной заставы, и что-то быстро пробормотал. Из ясного предутреннего неба ударила молния — и глазам чародеев предстал большой нахохлившийся филин.

— Ну, в чем дело? — спросил его Алатыр, не скрывая своего раздражения. — Только тебя здесь не хватало!

Филин, не удостоив его взглядом, повернул голову к Белуну и произнес гортанным, однако вполне человеческим голосом:

— Грррифон каррраулит князя. Не пррропустит. Надо выррручать.

— Откуда знаешь? — опередив Белуна, спросил Гвидор. — Разве Чуча не вытащил его из острога?

— Вытащил, — кивнул Филька. — Грррифон оперрредил их. Посмотрррите на пррроход.

Добран, все это время наблюдавший за низкими холмами, отделяющими Северную заставу от крепостной стены Тооргута, медленно повернулся к чародеям:

— Извините, собратья… Не углядел сразу. Думал, степной орел залетел ненароком. А это и не орел вовсе…

Чародеи, не сказав ни слова, подошли к полуразрушенной стене и внимательно посмотрели на сглаженный временем и ветрами гребень холма, из-за которого должны были появиться Чуча и Владигор. В предутренней дымке среди низкорослого кустарника виднелась расплывчатая крылатая тень.

Добрана не в чем было упрекнуть: отсюда до холма было не менее полуверсты, а солнце еще только поднималось над горизонтом. Как здесь отличишь орла от грифона?

— Это Скилл, стррражник и ррразззведчик ассирррцев, — проклокотал Филька. — Скоррро появятся колдуны…

— Бред какой-то! — вскинулся Алатыр. — Мы здесь его не заметили, а ты за тысячу верст разглядел. Каким образом?

— Нифффонт! — ответил, будто фыркнул, птицечеловек. — Черррез него Скилл смуту устррраивал. Когда Грррым прррижал, Нифффонт все выложил. И сказал, что грррифон сейчас Владигоррра накррроет!..

Белун подошел к Фильке и потрепал его по шее:

— Спасибо, дружище. Теперь мы и сами разберемся.

— Не уверен, — сказал Алатыр, с подозрением глядя на птицечеловека. — По-моему, здесь что-то не сходится. Откуда воевода Нифонт может знать, что ассирский грифон вот сейчас на холме уселся и дожидается Владигора?

— К сожалению, может, — вздохнув, сказал Белун, — Мы не учли всех способностей посланников Грозной Ассиры, а они, увы, весьма разнообразны. Хотя и не без огрехов… В данном случае, как я понимаю, мы столкнулись с так называемым взаимопроникновением. Нифонт и Скилл очень долго общались друг с другом на магическом уровне, поэтому теперь стали единым существом, хотя и в двух разных телах.

Чародеи некоторое время осмысливали услышанное, затем Алатыр, не сдержавшись, воскликнул:

— Но тогда получается, что ассирцы, несмотря на все наши старания, проникли в Синегорье и творили что хотели!

— Получается именно так, — грустно улыбнувшись, сказала Зарема. — Мы, к сожалению, не всемогущи.

— Или к счастью, — негромко уточнил Белун.

Зарема пристально взглянула на Белуна, и в ее глазах мелькнула тень смутной догадки. Белун, встретив ее взгляд, кивнул:

— Ты права, сестра. Я знал Хоргута еще мальчишкой. Более того, он был моим учеником. Очень способным учеником…

Хоргут, последний и единственный потомок царей Внутреннего Круга, сидел перед жарко пылающим камином в гостевом зале Тооргутского дворца, невидяще глядя на ярко-малиновые, желтые, багряные, алые и оранжево-красные языки огня. Он уже понял, что проиграл, и теперь пытался понять — почему?

Как получилось, что самые преданные его последователи и помощники, считавшие каждое его слово непререкаемой истиной, постигшие многие тайны магического искусства лишь благодаря его усилиям, так подло предали его? Где он, мудрый и сильный, допустил ошибку? И в чем заключается эта ошибка?

Дух Вечности, разумеется, принял самое верное решение, передав всю полноту власти Модрану. Власть всегда переходит к сильнейшему. Но когда же он. Хоргут, перестал быть сильнейшим? Еще несколько дней назад все было в его руках и он чувствовал дрожание каждой ниточки, связывающей его с Поднебесным миром, как чувствует паук предсмертное трепетание мухи, угодившей в его ловчую сеть. И вот — все погибло, все кончено. Где же искать ошибку?

«В тебе самом, Хоргут!» — неожиданно прозвучало в его смятенном разуме.

— Кто посмел?! — сдавленно прохрипел колдун, вскочив с кресла.

«Не обманывай себя, Хоргут. Ты знаешь того единственного, кто может проникнуть в твое сознание…»

— Учитель…

«Да, вынужден признать, что был когда-то твоим Учителем. Но разве я учил тебя творить зло? Разве не предупреждал тебя об опасностях магической власти? Разве…»

— Прекрати! Убирайся прочь! — завопил Хоргут, хватаясь за голову, раскалывающуюся от неожиданной и нестерпимой боли. — Не мучай меня!..

«Я здесь ни при чем… В твоих муках повинен тот, которому ты отдал свою душу. Он пытается помешать нам…»

— Вранье! Это твои козни, Белун! И я теперь знаю, кто повинен во всем. Ты, ты!.. Ну что ж, пришло время помериться силами. Или ты испугаешься сразиться с учеником?

«Одумайся, Хоргут. Неужели ты забыл мои главные уроки? Не навреди человеку, не сотвори зла, не возносись над…»

— Умолкни, Белун! — выкрикнул Хоргут, почти теряя сознание. — Ты сводишь меня с ума! Выходи на поединок, на честный поединок, Белун!..

«Бедняга… Ты так ничего и не понял. Хорошо, пусть будет поединок. Жду тебя у Северной заставы».

8. Северная застава

Они лежали возле узкой горловины шахты, укрывшись за известняковой глыбой, и Чуча, кося глаз на большую черную тень грифона, испуганным шепотом пытался уговорить Владигора вернуться в подземный лабиринт:

— Мы найдем другой выход, князь, я тебе обещаю!.. С этой страхолюдиной нам ни за что не совладать. У него же когти размером с мой кинжал! Один раз полоснет — и голова с плеч.

— Помолчи, дружок, — тихо, но твердо сказал Владигор. — Смыться всегда успеем.

Чуча скрепя сердце замолчал. Он никак не мог понять, почему князь не желает пока не поздно спуститься в спасительный мрак подземелья. Ведь там, по крайней мере, этот ужасный птицезверь не сможет их преследовать, а здесь, того и гляди, унюхает, набросится и в клочки разорвет.

Владигор, сосредоточенно всматриваясь в перстень, чего-то выжидал. А чего? Волшебный аметист светился прежним кроваво-красным сиянием, выказывая близкую опасность. Так и без его подсказки все ясно: до грифона не больше полусотни шагов.

Князь вдруг нахмурил брови:

— Плохо дело, Чуча. Один из колдунов спустился в катакомбы и по нашему следу идет.

— Как ты узнал?

— Перстень улавливает волну злобы, которая прет из этого негодяя. Уж очень сердится колдун, что я сбежал от них.

— Эх, надо было раньше сматываться отсюда и другой выход искать!

— Другие выходы они сейчас тоже проверяют. В общем, здесь будем прорываться…

Грифон, будто услышав его слова, громко зарычал и неожиданно взмыл в небо. Владигор вскочил на ноги, готовый сразиться с чудищем, но тут же вновь спрятался за камень.

— В чем дело? — спросил Чуча. Он успел выхватить свой кинжал, дабы вместе с князем встретить врага, как положено воину, и теперь не мог понять, что происходит.

— По-моему, он кого-то заметил.

— А разве не нас?

— Нет, — ответил Владигор, выглядывая из-за камня. — О боги! Не может быть… Филька!

Чуча с недоумением посмотрел на князя — какой Филька? Откуда он взялся? Любопытство на сей раз пересилило врожденную осторожность подземельщика, и он высунул голову наружу.

Отвратительный грифон, расправив крылья, парил над холмом, а возле его оскаленной морды нахально крутился большой серый филин. Чуча даже глаза протер на всякий случай: не мерещится ли? Нет, вне всяких сомнений — Филька! Но что он вытворяет? Будто затеял игру с птицезверем, будто не понимает, чем закончится для него эта нелепая и смертельно опасная игра!