Дар(СИ)

-Тебе не понять, что я испытывала, когда поняла, что ты отнял у меня даже это - отнял единственный шанс на избавление. Я доверяла тебе, Райнир. Я знала тебя с детства, я верила тебе. Знаешь, я позже пыталась понять, когда же ты успел сделать мне этот щедрый дар: во время наших конных прогулок, или танцев в тронном зале на многочисленных приемах, или подавая мне горячий шоколад после долгих зимних прогулок... Так, когда, Райнир, когда ты проклял меня так?

Зиберина говорила тихо, практически шепотом, но была уверена, что он слышит каждое произнесенное ею слово. Переполняющая ее боль не могла оставаться внутри, ей стало слишком тесно в узких рамках душу, она рвалась на свободу. Лицо обычно бледного мужчины казалось, стало еще белее, пугая неестественным цветом. В глазах лихорадочно вспыхивало и угасало пламя, то расширяя, то суживая до придела чернеющие, словно густая тьма, зрачки. Ни один мускул не дрогнул на неподвижно застывшем лице, тогда как Зиберина подошла к нему, останавливаясь напротив, заставляя его опускать голову, чтобы видеть ее раскрасневшееся от испытываемых эмоций лицо.

Только его голос выдал его, прозвучав слишком хрипло и глухо. Он казался тусклым и надломленным.

-Я не мог допустить, чтобы ты погибла...

-Ты не мог?! Ты, опять ты, снова ты и всегда только ты!!!

Зиберина жестоко усмехнулась, чувствуя, как искажаются от ярости черты лица, превращаясь в гримасу боли.

-А ты спросил, смогу ли я жить так, как ты меня заставил?! -Она горько рассмеялась, заставив его отшатнуться, подаваясь назад, чтобы увеличить разделяющее их расстояние. Но Зиберина не позволила ему этого, шагнув следом. - Засыпать и просыпаться с одной мыслью, что больше нет, ничего и никого нет... Зачем, зачем ты вообще это сделал?

-Я всегда любил тебя. Я лишь хотел, чтобы ты жила...

-Но мне не нужна была та жизнь, которую ты мне уготовил, Райнир. Ты не спас меня от неминуемой смерти, ты собственноручно убил меня...

Он застыл, глядя на нее. Зиберине показалось, что он даже моргать перестал, или же просто забыл, что ему нужно это делать. Зеленые глаза медленно наполнялись мучительной болью и смертельной тоской, словно он только сейчас осознал, что он натворил в прошлом. Ее слова отравленным и парализующим ядом проникли в сознание, заставляя его не только услышать их, но и согласиться со всем сказанным. Он никогда не рассматривал свои действия с такой стороны, поставив главной и приоритетной целью ее спасение любой ценой, не задумываясь над тем, что ей придется перенести. Это новое понимание больно ранило его, вонзаясь в сердце раскаленными стрелами с металлическими разрывными наконечниками. Свою жизнь Райнир ценил не дороже мелкой, разменной монетки, истертой и потускневшей от времени, а вот за то, чтобы она могла жить, готов был бороться до победного конца любыми доступными, подчас и запрещенными способами. Вот только не думал о том, что самым главным для нее всегда была душа...

Слишком беспечная в те годы Зиберина частенько в одиночку сбегала из дворца, обманом отделываясь от многочисленной свиты своих фрейлин и служанок, а также от стражи, неусыпно наблюдающей за принцессой, хитростью выманивала у конюхов лошадей и отправлялась на долгие верховые прогулку. Однажды, одна из них едва не закончилась трагедией. Не обученный до конца, еще не прирученный конь испугался рыка волка в лесной чаще и понес, не разбирая дороги. Ее нашли у поваленного дерева, ствол которого лошадь не смогла перепрыгнуть, сбросив всадницу и ускакав обратно во дворец. Зиберина при падении получила серьезные ранения, а видевший глубокие раны Райнир не смог смириться с тем, что она так ранима и хрупка.

Он очень рисковал, когда проводил обряд над спящей после долгого и изнурительного лечения девушкой, во дворце, полном сильных и опытных магов, но готов был в случае неудачи заплатить любую цену. Он не мог даже допустить мысли о том, что Зиберина рано или поздно умрет, если не от несчастного случая или преднамеренного убийства, так от старости, как и все люди.

Ее уязвимость сводила его с ума, рисуя перед внутренним взором ужасную картину открытого саркофага, в котором она лежала такая прекрасная, обряженная в церемониальные одежды, но бледная и уже бездыханная. Этот подлый и леденящий душу страх предательской змеей забрался в его сознание, напрочь засев там острой металлической занозой, истязающей его изнутри каждый день. Сколько раз он просыпался в своей смятой постели с проклятиями на губах, когда эта ужасающая картина, однажды вставшая перед глазами, плавно перекочевала в его сны. Он ни разу не раскаялся в том, что совершил над ней запретный ритуал, карающийся жестокой и немедленной смертью, вот только никогда не предполагал, на какие душевные муки и страдания он невольно обрекал ее.

Он был отравлен безответной и страстной любовью к ней настолько, что не мог потерять ее, вырвать из своего сердца, пусть даже Зиберина никогда бы и не ответила на его чувства. Ему было достаточно маленькой капли: улыбки, пусть и посланной не ему, веселого смеха, лучистого, искрящегося взгляда, обращенного вскользь или тихого, шелковистого голоса. Этого вполне хватало на то, чтобы заставлять себя жить дальше... Вот только жить с сознанием того, что он собственноручно уничтожил все это, Райнир был не готов...

*****

Хрустальный фиал с восстанавливающим зельем опасно закачался на краю стола, задетый неосторожным движением и полетел вниз, разбиваясь на десятки маленьких осколков.

-Простите, Госпожа, - целительница, одна из тех, что Сорель привел во дворец, торопливо бросилась вперед, собирая разбитый флакон, - я сейчас все уберу.

Зиберина, не обращающая внимания на суетящуюся женщину невольно вздрогнула от неожиданности, отворачиваясь от огромного камина, который она бессмысленно рассматривала последние полчаса, пытаясь собраться с мыслями. Светловолосая и сероглазая целительница напоминала шуструю и сметливую мышку, бесшумно снующую по лаборатории, от рабочего стола к полкам с зельями и перегонному кубу; внимательно выслушивала все ее инструкции и с поразительным проворством и сноровкой выполняла все задания. Детей, пострадавших от нападения вершей, уже давно отправили домой, но Мирру она решила оставить в помощницы, пораженная ее готовностью и желанием учиться новому. За все это время она не допустила ни одной ошибки, поэтому она удивленно обернулась к ней, поражаясь нарочитой неловкостью.

Зиберина застыла, глядя на шею девушки. Она опустилась на колени, осторожно собирая острые осколки, а из расстегнутого ворота скромного белого платья от резких движений выпало золотое украшение, привлекающее внимание большим, холодно сверкающим изумрудом. Именно такую подвеску подарила ей Маара. Смущающаяся и взволнованная лесная торопливо вручила ей украшение, словно боялась, что Зиберина отдаст его обратно и рассказала, когда и при каких обстоятельствах покупала его.

И вот теперь подвеска на тонкой цепочке слегка покачивалась на шее остианорки - целительницы, которую она увидела впервые несколько недель назад. Зиберина резко поднялась с кресла, в котором сидела у камина, быстро пересекла разделяющую их комнату и подняла девушку на ноги, сжимая ее локоть.

-Что ты тут делаешь, Хале? - Яростным шипящим шепотом осведомилась она.

Девушка вздохнула с таким облегчением, словно с ее плеч свалился тяжкий и обременительный груз, не предпринимая ни малейшей попытки вырвать руку из ее захвата.

-Боги наконец-то услышали меня! Я уж думала, ты никогда не заметишь того, что я каждый день тебе так настойчиво демонстрирую. С тобой так сложно, Зиберина!

-У меня нет привычки заглядывать за пазуху женщинам, извини!

Хале, совершенно неузнаваемая в нынешнем облике тихо рассмеялась, уткнувшись лицом ей в плечо.

-Я так боялась, что ты не узнаешь меня и отошлешь.

-Как тебе вообще удалось проскользнуть во дворец, оставшись незамеченной?

-Этот вариант мы оставили про запас, на всякий случай, но ни один из посланных людей не смог даже близко подобраться к дворцу. Каждую служанку, допущенную до тебя, с особой, я бы назвала ее маниакальной, тщательностью проверяют. Этот Советник такой же подозрительный, как и его повелитель. Орнт, пытающийся под видом стражника пробраться внутрь сразу потерпел неудачу, и мы едва успели вытащить его из серьезной переделки, в которую он попал по неосмотрительности. Пришлось воспользоваться личиной женщины-травницы, хорошо известной в ЛилСуане и за его пределами. Она несколько лет назад перебралась из Остианора, но частенько наведывается домой. А ее появления при дворе ни у кого не вызывают подозрений, потому что придворные дамы часто обращаются к ней за помощью. Нам удалось раздобыть ее волосы и приготовить зелье Превращения, а я его выпила, занимая место настоящей Мирры, которая сейчас находится в Сарроге, тщательно охраняемая слугами короля, не позволяющими ей покинуть пределы королевства.