Пророк

Лориан сидел в одиночестве, когда пришел Вернорук и сообщил о настроениях в племени. Мужчины хотели услышать юного пророка. Лориан направился к векам. Около тысячи взрослых мужчин толпились на западном склоне невысокого холма. Лишь она отделяла Воровоё от приближающегося противника. Когда-то здесь была каменоломня. Несколько лет назад ее засыпало в страшную пыльную бурю. Холм зарос высокой травой. Лориан шагал сквозь толпу. На вершине холма он бросил взгляд в сторону лагеря Иго и повернулся к врагу спиной.

— С помощью перстня… — медленно начал Лориан и с каждым новым словом говорил все громче и громче, — я постараюсь открыть Оплот. Племя сможет перейти на западную сторону. Тогда вы сохраните себе жизнь. Но шохотоны и лорсы идут не ради ваших женщин. Они хотят уничтожить Оплот. Они будут пробивать проходы в Оплоте для хоболов и перумов. Ловчие Великой Охоты будут гнать вас и ваших детей до самой Милазии. Есть один выход — здесь, у поселения Боровое, защитить священный Оплот. Я могу открыть для вас Оплот, но сам останусь здесь. Со мной остается Вернорук и шаман. Остальные могут уходить. Вы сохраните жизнь женщинам и детям. Каждый из вас имеет право умереть от старости, а не от ножей конанов. Тогда вы умрете мужчинами, которые не встали на защиту родных стен. Решайте!

Лориан обернулся к Верноруку за поддержкой.

— Вся Ойкумена наш Оплот, — негромко высказал Лориан сокровенные мысли многих мужчин из племени веков.

Последние слова все расслышали очень хорошо, толпа мужчин пока молчала в мучительно долгой паузе. И вдруг веки зашумели.

— Мы и наши дети, наши женщины… Мы все умрем завтра, но не оставим Оплот. Что нужно делать? Говори, пророк! Говори!

Лориан встретился взглядом с шаманом.

— Осталось не так много времени, но мы успеем подготовиться к приходу врага. Нет ничего проще приготовлений к смерти.

Шаман кивнул головой в знак согласия. Мужчины разбрелись по Боровому и местам, на которых ночью будут разведены костры. Лориан остался на вершине кургана. «Отстоим Оплот от шохотонов и лорсов, защитим Ойкумену от Китовласа», — мысленно призывал Лориан друзей и прочих веков. Он вслушивался в мысли врага и думал о будущей битве. Их всех ждет ужас поражения, если сейчас он не предпримет каких-то решительных мер. Бессознательным жестом Лориан дотронулся до бирюзового перстня.

На его призывы о помощи Ветер и Земля не отзывались. Мысль о смертельной угрозе загадочных шаров, повисших в воздухе над головой Иго, не давала Лориану покоя. Против магического оружия следовало подобрать не менее мощное. Но какое? Спасительная мысль появилась совершенно неожиданно. Поможет каменный столп в каменоломне! Лориан попытался определить, в какой стороне находится от него дальняя каменоломня. Повел сердоликовым красным перстнем с изображением двуглавой птицы влево, вправо. Сила волшебства, заключенная в перстне из сердолика, помогла Лориану! Вскоре он услышал далекий гул. Монолит вырвался из объятий скалы! Где-то вне пределов зрения гигантский камень с гладко обтесанными боками низко поплыл над землей.

Прошло не так много времени, и вот колоссальный кусок гранита медленно проплывал над головами веков. Длиной более шестидесяти шагов и диаметром в десять обхватов, столп весил не меньше самого большого бастиона Оплота. Каменным шарам была противопоставлена колонна из гранита. Продемонстрировав шохотонам свое оружие, Лориан аккуратно положил каменный столп в траву у западного склона. К холму сбегались взрослые веки и мальчишки. Каждый век успел обзавестись нефритовым топором или ножом. Все с нескрываемой радостью выполняли распоряжения Лориана и Вернорука. Против черной магии есть магия белая! Черные Колдуны и одиннадцатипалый не страшны векам!

С вечера Лориан отправил на разведку самых ловких мужчин рода «птичья лапка». Нарушив родовой запрет, они во главе со стариком-стенолазом, взобравшись на вершину Оплота, дошли до того места, где внизу лагерем стали племена Иго. Лазутчики привели в Боровое пленного шохотона в пестрой одежде военачальника. Его допрашивали Вернорук и шаман.

— Спасибо, старик, — поблагодарил Лориан стенолаза, получившего ранение при взятии «языка».

— Я на тебя осерчал тогда, прости, — с побелевшим от боли лицом простонал старик.

— Завтра утром Ондрон нас всех простит, — просто ответил Лориан.

«Язык» рассказал о том, что на сторону Иго перебежал сын главного каменщика. Таким образом, противник получал полные сведения о местности, количестве и расположении отрядов защитников Оплота.

В конце дня мужчины снова потребовали, чтобы Лориан вышел перед ними.

— Если нужно — умрем, но закроем телами священный Оплот! — с коротким воззванием обратился Лориан к мужчинам с вершины невысокого взгорья.

— Погибнем, но не повернем лица к Оплоту! — обещали друг другу веки, собравшись перед решающей схваткой у вечерних костров. За ночь шаман веков не сомкнул глаз. Путаясь в одежде с узелками, он обошел весь лагерь. Для многих из соплеменников и чужаков он находил добрые слова поддержки. Старики не помнили такой беззвездной и безлунной ночи. В обступившем всех и вся мраке на душе у шамана светлело, когда он слышал слова: «Умрем как мужчины. Пусть каменные шары Китовласа ударят нам в грудь, но не по Оплоту». Так говорили мужчины с могучими руками камнерезов, старики с обвисшими усами и мальчишки, дрожащие от ночной прохлады. Затем шаман прикорнул, прислонившись к спине седобрового старика. Потухли последние костры. Мгла окружила враждующие племена. Боровое и высокий холм напротив погрузились во тьму. Лишь сторожевые и Лориан не спали.

«Что есть истина как не взгляд на события и вещи с точки зрения нравственных первооснов твоего народа? — рассуждал Лориан. — Истина ближе к гармоний и красоте, чем правда. Парадокс бродячего мудреца Фаддия состоял в том, что иногда для определения истины достаточно одной правды, половинки правды или откровенной лжи. Знание и опыт помогают с успехом отличать навязываемую правду от истинно нравственной оценки событий. При поисках истины речь идет не о „соответствии нравственным первоосновам". Зачастую истинными признаются красивые вещи. Как быть, если появляется человек, который называет истинными моральные догмы пока не возникшего и не оформившегося народа? В таком ли человеке нуждаются народы? Его ли следует называть Первым Пророком?» Лориану не спалось. Мысли об истине не давали покоя.

Пророк взошел на курган с помятой травой. Мгла сгущалась. Он поднял лицо к невидимому в темноте небу. По лицу скользнуло дуновение ветра от далекого и непонятного движения. Лориан понял, что не уйдет, пока не проникнет в чье-либо сознание на противоположном холме. Он забросил воображаемый каменный шар с длинной веревкой и мысленно попытался зацепиться за голову врага. С первой попытки он вошел в мысли сильного и ожесточенного лорса. Сознание лорса было затоплено жаждой крови. Глазами лорса Лориан глянул окрест и не смог удержаться от придушенного вскрика. Где-то над головой у воина Иго раскручивал каменные шары. Как и прочие воины в его стане, лоре стоял на склоне холма и прислушивался к шелесту в небе. Тяжелые шары с помощью черного колдовства перестраивались в порядок, удобный для внезапного нападения. Иго уже готовился к нападению. Почувствовав, что лоре ощутил неожиданный приступ головной боли, Лориан поспешно выскользнул из чужого сознания. Сосредоточившись, Первый Пророк врздел к небесам руку, на которой блеснули два перстня: бирюзовый и сердоликовый. Хотя он полностью отдался мысленному приказу, посылаемому огромному куску камг ня, но все же услышал шумный выдох за спиной. Это Вернорук поспешно спускался с вершины холма в спящий лагерь веков.

«Поднимайся», — потребовал Лориан от тяжелого столпа, лежавшего на траве. Он по-прежнему ничего не видел. Слышал, как в Боровом Вернорук поднимал мужчин, чувствовал, как в опасной близости Иго вел по облачному небу шары Китовласа, и ощущал кончиками пальцев гладкие бока каменной колонны. Грозовые тучи нависли над вершинами холмов. Пока Лориан подводил каменный столп к верхушке холма, беззвездная мгла осветилась вспышками далеких молний. Молнии высветили огромные шары, приближавшиеся к Боровому. У Лориана не было выбора. С помощью волшебного перстня поднимая в воздух огромный столп из камня, он должен был принять вызов Иго. Посылая мысленные команды каменной махине, Лориан развернул гранитный столп и направил его против шаров Иго. Спиной и плечами Лориан чувствовал поддержку Дедо — каменного истукана, которого за день до сражения глубоко врыли в землю на верхушке холма. Дедо помог принять последнее решение пролить чужую кровь.