Сломанная игрушка (СИ)

Силуэт в кресле подался вперед, и стало возможным разглядеть знакомую миллионам детей и взрослых морду антропоморфного мыша с характерными круглыми ушами. Оживший символ трехсотлетней компании был одет в белый костюм и перчатки, и лишь выражение глаз выдавало в нем существо, далекое от беспечности прототипа.

За спинкой кресла шкафами возвышались два огромных человека, тоже в костюмах. Только серых. Обоих роднили богатырские пропорции и квадратные челюсти, а также бластеры в кобурах, открыто висящих на ремне. Один, светловолосый, скрывал глаза за темными очками, несмотря на полумрак, царящий в комнате.

Ксеноморф, или как его иногда называли, «чужой», свернулся рядом с креслом с видом преданного пса. Впечатление усиливал отделанный бронзой ошейник.

— Это же полноценная бойцовая модель, без стоп-скриптов, у Вас есть разрешение?! — казалось, с Джерри разом слетела вся его невозмутимость.

— Есть. Не волнуйтесь, Плуто безопасен. И, кстати говоря, разумен, так что понимает каждое слово.

Мыш поперхнулся фразой о том, что «только полный псих будет держать дома такую тварюгу».

— А я Вас помню! — вдруг нервно улыбнулась Лира, у которой все еще не шел из головы слюнявый оскал чудовища, — В опере, в верхней ложе!

— Приятно, когда тебя помнят, — вернул улыбку Маус, — После первого акта я хотел передать визитку, но вы со своим… другом… так быстро ушли.

— Кто Вы? — спросила Скуталу.

У нее тоже поджилки тряслись от одного взгляда на страшилище возле кресла Микки Мауса, но гибкая детская психика позволила быстро прийти в себя.

— Я же представился, — улыбка мыша стала шире, — Кстати, можете не называть свои имена, я их прекрасно знаю.

— Вы не менее прекрасно поняли, мистер М, что Скуталу имела в виду, — сказал Джерри тоном, далеким от дружелюбного.

— Ох, где мои манеры, — вдруг сокрушено произнес Микки Маус, — Вы присаживайтесь. Там на столике печенье, угощайтесь. Что же касается того, кто я… Это долгая история. Если же коротко, я просто тот, кто дает людям и синтетам то, что они хотят. За скромное вознаграждение.

— Я слышал о Вас, — перебил Джерри, — Таинственный мистер М, который заправляет всеми делами, где замешаны развлечения с участием синтетов. Отлично приспособились.

Микки Маус, с улыбкой наблюдая, как Скуталу захрустела предложенным печеньем, театрально обвел рукой вокруг:

— Оглянитесь вокруг, мои маленькие синтеты. Алчность, злоба, презрение и убийство — таков наш мир.

— А Вы в нем, стало быть, король?

— Король? Нет-нет, как можно? Повторюсь, я даю людям и синтетам то, что они хотят. Я исполняю любые их желания. Так что нет, я не король. Я добрый волшебник Изумрудного Города.

Маус улыбался, когда говорил это, и Лиру от такой улыбки пробил озноб. Она задумалась, что в миловидной мордочке из мультика могло так ее напугать, и не находила ответа. Может быть, причиной был притихший у стола ксеноморф?

— Базилио передал, зачем мы тут? — спросил Джерри, не сводя глаз с собеседника.

— В общих чертах. Так значит, вы нашли «Ключ Жизни»? Очень хорошо. Все прошло немного не по плану, но что ж поделать. Возможно, так даже лучше. Чудо, конечно, что вы не попались.

— Почему?

— Вы принесли кейс с работающим маячком домой… Благодарите своих богов, в кого бы вы там ни веровали, что охотники слишком устали, гоняясь за Скуталу, чтобы нагрянуть к вам вечером.

— Откуда Вы все это знаете? — спросила Лира.

— Очень просто. Мышка моя теневая, выйди к нам…

Джерри прикрыл глаза и еле слышно что-то прошептал.

«Нет», — прочла Лира по губам.

На столе Микки Мауса, что стоял у стены в некотором отдалении, лежало несколько стопок бумаг и информационных планшетов. Из-за них, пряча взгляд, вышла Гаечка и смущенно ткнула ногой свое укрытие.

— Как вы можете видеть, я в курсе всего, что произошло. С того самого момента, как ты, Джерри, подбил Скуталу украсть чемоданчик… Как нехорошо, кстати, учить ребенка воровать. А если бы она попалась? Ты, маленький невидимка, сумел бы убежать, а как же она?

Джерри стиснул зубы, но, вопреки ожиданиям Лиры, не ответил.

— Извините, что ухожу от темы, но зачем Вы хотели передать визитку в опере? — осведомилась единорожка.

— Все просто. Я стараюсь поддерживать контакт с синтетами Белого города. Кто знает, когда мы можем друг другу пригодиться.

— Вы так говорите, будто мы уже согласились на Вас работать, мистер Маус, — фыркнула Лира.

— Все синтеты приходят ко мне. Нужен ли им совет или деньги, не суть. За надеждой. За целью. Как пришла Гаечка в свое время. И даже те, кто по идее должен счастливо жить среди Шпилей, раньше или позже приходят сюда…

— Скуталу и Джерри не пришли, — заметила Лира, — Их дружбы оказалось достаточно, чтобы выжить и поддержать друг друга. И с тех пор, как я оказалась в мире людей… Что?

Единорожка смолкла, увидев, как Микки Маус тихо захихикал в ладонь.

— Думаю, каждый синтет проходит через это… — сказал он, сделав драматическую паузу, — разочарование. Когда понимаешь, что твой мир — всего лишь сказка, выдумка для детей. Выдумка, которая позволяет выуживать деньги с родителей. Какая ирония…

— Мне уже говорили об этом, — единорожка упрямо склонила голову, — но я все равно верю, что пришла из Эквестрии. Не телом, так душой.

Смех Микки Мауса мог бы показаться приятным, если бы не сопровождающее его выражение глаз.

— Ох, — сказал живой символ Диснея сквозь смех, — селестианцы получили в свои ряды нового адепта, как это мило! Простите, но это и впрямь так смешно наблюдать раз за разом.

Снова подал голос Джерри:

— Думаете, легко поверить в то, что весь твой мир — фальшивка? Оставьте веру тем, кто в ней нуждается, раз не хотите принимать искренней дружбы.

— Я насмотрелась в Кантерлоте на таких как Вы, — добавила Лира, — Думаете, все можно купить за деньги?

— Не думаю. Знаю. Этот мир построили люди. Они же устанавливают правила. И если я играю по этим правилам, то я ничуть не хуже любого человека. Даже лучше многих, потому что обладаю тем, что правит бал в мире людей — деньгами. Это — настоящий Пророк. А не спам-рассылки в Сети, не плакаты «Задумайся» на стенах, и не байки пустоголовых синтетов… О, Дисней… Вы, пони — самые пустоголовые из всех. Потому что верите в свою волшебную страну и думаете, что придет, — Маус изобразил руками кавычки, — «принцесса Селестия», и спасет вас. Все — выдумки. Другие миры, карамельные страны, могущественные и справедливые правители — это все придумали люди. С одной лишь целью — зарабатывать деньги. А принцесса ваша — такой же синтет, как и вы.

— Вы сами синтет, — подковырнула Скуталу, уплетающая печенье.

Но у Микки Мауса ответ уже был готов:

— Для людей не важно, кто ты. Один из них, или кот, или мышь, даже пони если угодно — им плевать. Важно другое. У тебя есть деньги — ты причастен к Правилам. У тебя нет денег — ты никто. Собственность тех, у кого деньги. Даже если ты был рожден не из колбы, а из утробы. Только это имеет значение. Посмотрите на меня — я мышь из мультика. Но на меня работают сотни людей и тысячи синтетов. Жмут руку кинозвезды и директора. Именно я для них — настоящий Микки-Маус. Когда произносят это имя, в девяноста девяти процентах случаев имеют в виду меня. Вот так становятся настоящими в их мире, поняши. А ваша магия дружбы — это утешение для слабых. Игра тех, кто отчаялся достичь чего-то в реальности и поместил сознание в сказку. Оголтелый эскапизм, если хотите знать мое мнение…

— И теперь, наверное, Вы потребуете «Ключ» себе, мистер Маус? — спросила единорожка, у которой отступил даже страх перед ксеноморфом, — Попытаетесь его купить? Или нас сейчас тайно, злодейским образом умертвят?

— Нет. На все вопросы — нет.

— Нет?! — хором воскликнули все трое.

— Я же говорил, что даю и синтетам, и людям, то, что они хотят. Если они хотят правды… что ж. Почему бы и нет. Этот чемоданчик — ваш. И все, что находится в нем, принадлежит вам и никому больше. Оно даже не принадлежит БРТО, на самом деле. Больше нет. А, следовательно, решать, что будет с содержимым, должны вы. Вы ведь пришли за помощью? Считайте, вы ее получили.