Камень Света

Много позже, когда село солнце и тимпумы осветили ночь, я достал флейту. Локилэни удивились простому кусочку дерева, так как не представляли себе, что музыку можно извлекать таким способом. Я показал нескольким детям, как играть простую песенку, которой меня однажды научила мать. Атара пела вместе с ними, и Мэрэм тоже – перед тем как взять Иолану за руку и утащить куда-то в глубь леса. Даже мастер Йувейн прожужжал несколько нот своим скрипучим голосом, хотя ему явно было интереснее записывать слова языка тимпумов.

Я тоже хотел бы понять, что они пытались мне сообщить. Поэтому всю ночь играл на флейте, танцевал и вслушивался в пламенные голоса, звучавшие в шуме ветра.

Глава 15

Наша способность видеть тимпумов назавтра не исчезла, при свете солнца огненные формы стали только ярче.

После вкусного завтрака, состоявшего из фруктов и орехового хлеба, Атара и я держали совет с Мэрэмом и мастером Йувейном. Мы стояли у ручья недалеко от нашего дома, вдыхая аромат цветущих вишен и дивясь красоте лесов.

– Надо решить, что делать дальше, – сказал я им. – По моим подсчетам, завтра первый день солдры, и у нас остается только семь дней на то, чтобы достичь Трайи.

– Но хотим ли мы туда ехать? – спросил Мэрэм, глядя на молодую поросль асторов. – Вот в чем вопрос.

– Здесь много интересного, – согласился мастер Йувейн. – Гораздо больше, чем мы успели увидеть.

Атара улыбнулась, и ее глаза засияли, словно алмазы.

– Правда, и я хотела бы посмотреть на все это. Но я решила ехать в Трайю и должна туда отправиться.

– Может, на несколько дней задержимся? Или на несколько месяцев? Трайя никуда не денется, – сказал Мэрэм.

– Мы пропустим объявление поиска, – ответила Атара.

– И что с того? Камень Света потерян три тысячи лет назад. Ну, полежит ещё лишних три месяца.

– Если только случайно его не отыщут другие рыцари.

– Чудесным образом.

Я указал на корону огней, слетевшую с моей головы и теперь порхавшую возле куста ежевики. Там, среди маленьких спелых ягод, огненными мушками мерцали тимпумы.

– Тебе кажется, что миру недостает чудес?

– Может, и нет, – согласился Мэрэм. Его большие глаза сияли, словно он был опьянен – не вином или женщиной, но чистым огнем.

– Есть одно чудо, которое я хотел бы прояснить, – сказал мне мастер Йувейн. – Что случилось прошлой ночью между тобой и Атарой?

Я долго смотрел на Атару, прежде чем она ответила.

– Вкусив тиманы, я немедленно увидела тимпумов. Это было как вспышка огня. Это было так прекрасно, что я хотела удержать их навеки – но кто может удержать солнце? Я почувствовала, что сгораю в их пламени. Дыхание сбилось, все стало холодным, словно меня погребли заживо в хрустальной пещере. Я могла умереть, если бы Вэль не вытащил меня.

– Но как он это сделал? – спросил мастер Йувейн.

– Точно не знаю. Я почувствовала его – всю его любовь, всю его жизнь. Он разбил пещеру, как молния, и зажег во мне пламя.

Теперь мастер Йувейн и Мэрэм тоже посмотрели на меня, в то время как лазоревки распевали вокруг нас свои песенки и тимпумы мерцали в воздухе.

– Похоже на вэларду, – промолвил мастер Йувейн.

То, что мастер Йувейн совершенно неожиданно использовал это слово, подействовало на меня, как удар. Откуда он знает название моего дара, о котором говорил Морйин? Многие мили пути я не переставал удивляться странному слову… а выходит, оно известно мастеру Йувейну.

Однако он только улыбнулся своей доброй, но гордой улыбкой, словно бы узнал все, что нужно.

Похоже, настало время рассказать о моем даре, который и так проявил себя в моей способности чувствовать Каменноликих, и других странностях моей жизни. И я все поведал друзьям. Я сказал, что был рожден нести горести и счастье других, поведал о своем сне и как Морйин предсказал, что однажды я использую дар для того, чтобы другие ощутили мою боль.

– Очевидно, у тебя есть сила заставить людей почувствовать кое-что еще, – заметил мастер Йувейн, переводя взгляд на Атару.

– Может быть. Но такое случилось впервые и неизвестно, повторится ли когда-нибудь.

– Ты говоришь, что способен закрываться от чувств других. Значит, можешь открыть им свои.

– Может быть, – повторил я. Я не стал объяснять, что для того, чтобы сделать это, я прежде должен открыть своим собственным чувствам себя , а это еще страшнее, чем встретить обнаженный меч.

– Ты давно должен был нам сказать. Я уверен, что мы могли бы тебе помочь, – сказал мастер Йувейн.

– Вы и вправду так думаете?

Братства учили медитации и музыке, травознанию и целительству, а также многим другим вещам, но, насколько мне известно, они ничего не знали о том чувстве, что было одновременно проклятием и благословением.

– Твой дар очень редкий, Вэль, однако не уникальный. Как-то, довольно давно, я читал о нем; наверняка должны быть и другие книги, которые объяснят тебе, как его развивать и использовать.

– Кто может научиться играть на флейте по книгам? – спросил я, покачав головой и печально улыбнувшись. – Нет, пока я не встречу того, кто разделяет мое несчастье, есть лишь одна вещь, которая поможет мне.

– Ты имеешь в виду камень Света?

– Да, камень Света – говорят, он исцеляет.

Если я могу прикасаться к тому огню, что горит внутри других, значит, где-то в моей душе есть рана, позволяющая тайному сокровенному пламени истекать из меня. Однажды оно коснулось Атары и вернуло ее из тьмы. Но что, если в другой раз ярость или ненависть вспыхнет, как настоящая молния, и убьет ее?

Мэрэм, который всегда многое понимал без слов, подошел ко мне и приложил руку к сердцу.

– Думаю, жить с этим даром – то же самое, что жить с дырой в груди. Но Пуалани исцелила тебя от раны, нанесенной Сальмелу. Может, она сумеет исцелить и эту рану?

Позже я подошел к дому Пуалани, желая обратиться к ней с просьбой. Там за длинной дверью, занавешенной гирляндами белых и пурпурных цветов, она взяла меня за руку.

– В мире много вещей, которые трудно выдержать. Если ты захочешь, чтобы я залечила отверстия в твоих зрачках, то можешь ослепнуть.

Она сказала еще, что моя рана – на самом деле дар Элламы. Я должен учиться использовать его, так же как глаза, уши, нос и прочие части своего тела. Если камень Света может мне помочь в этом, то я должен жаждать его всем сердцем.

Этой же ночью в нашем доме я объявил Мэрэму и мастеру Йувейну, что на следующий день еду в Трайю.

– Там соберутся рыцари из свободных королевств, а также пророки и менестрели. Вдруг один из них расскажет что-нибудь важное, то, что приведет нас к камню Света?

– Согласна, – кивнула Атара. – В любом случае король Киритан призывал всех желающих принести обеты и получить благословение.

Мастер Йувейн принял во внимание оба довода и решил, что мы должны ехать в Трайю вместе. Мэрэм, увидев, что мнения переменились, неохотно сказал, что нас не оставит.

– Если вы отправитесь без меня, я никогда не наберусь сил и храбрости покинуть эти леса.

– А как же Иолана? Разве ты ее не любишь?

– О, конечно, люблю. Я люблю и местное вино. Но в мире много замечательных вин, если ты понимаешь, о чем я.

Ветреность Мэрэма, похоже, не понравилась Атаре.

– Я мало знаю о винах. Но в Эа нет фрукта, подобного тимане.

– Не спорю. Если я найду вино такой же крепости, как тимана, то буду пить только его.

Следующим утром я сказал Пуалани, что нам нужно уходить. Мы нагрузили вьючных лошадей доброй едой, которой нас снабдили локилэни, и оседлали Эльтару и других верховых. Вся деревня собралась в яблоневой роще, чтобы пожелать нам счастливого пути.

– Как грустно говорить до свидания, – промолвила Пуалани, стоя под цветущим деревом вместе с Эланом, Данали и плачущей Иоланой. Сотни мужчин, женщин и детей окружали ее, а вокруг локилэни – повсюду в роще – мерцали тимпумы. – Может быть, однажды вы вернетесь к нам, как мы все надеемся.