Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары (СИ)

— Несомненно, брат мой, несомненно…

Верховный Инквизитор Толы не лгал. Первосвященник Аэлиса и вправду ему помог, внеся ясность в историю с появлением хвостатой звезды. Никто из городских священников не мог истолковать знамение, но это совсем не означало, что толкования не существовало. Вполне возможно, что хвостатая звезда явлена в небе для того, чтобы указать ему, отцу Сучапареку, серьёзность истории с оборотнем.

— И я бы попросил брат Гален об одном одолжении. Не торопитесь давать толкование этой комете. Тайное всегда становится явным, но иногда для его проявления нужно немало времени. Возможно, боги и вправду посылают нам знамение, но не желают, чтобы его суть стала известна кому-нибудь, кроме тех, кому знамение адресовано.

— Очень может быть, брат мой, очень может быть… Но не мог бы ты выразиться яснее?

— Пока что — нет, — жестко отрезал Верховный Инквизитор.

Адепт Аэлиса понимающе кивнул.

— В твоих словах я вижу отблеск истинной мудрости и обязательно последую твоему совету. Кстати, могу ли я передать его первосвященникам других храмов?

— Разумеется, брат Гален. Но — только им. Мне бы не хотелось, чтобы наш разговор обсуждали те, кто недостоин принятия высокой мудрости.

Священник кивнул ещё раз.

— Мы с тобой отлично поняли друг друга — как и подобает братьям по вере. Можешь не сомневаться, брат, священники правильно воспримут твой совет и поступят надлежащим образом. У нас с тобой одни боги, и все мы исполняем их волю.

Молодой наёмник пришел в трактир ранним утром, когда город уже просыпался после недолгой весенней ночи. Выглядел парень уставшим, но держался бодро. С усмешкой попросил кружку пива и чего-нибудь перекусить, а, получив просимое, прямо у стойки разделался с ранним завтраком и потащился наверх — отсыпаться после бурных похождений. К общему завтраку он вниз не спустился, ну да его друзья на аппетит не жаловались, умяли и свои и его порцию.

Госпоже и огру Хесселинк продолжал носить еду в номера, нечки вели себя смирно, хлопот не доставляли. Трактирщик после завтрака окончательно пришёл в хорошее расположение духа: если разобраться, то получалось, что инквизиторы подослали ему очень выгодных клиентов. Коли дело пойдёт так и дальше — так пусть живут хоть додекаду, хоть целый месяц. Впрочем, в глубине души опасения оставались: какими бы смирными не были нечки и наёмники, но ухо с ними надо было держать востро. Никогда не знаешь, что они способны учудить в следующую минуту. Но о возможных неприятностях Хесселинк старался не думать. Всё-таки, за постояльцев поручился Орден Инквизиции, люди серьёзные, чьи возможности и власть с точки зрения простого обывателя казались неограниченными.

Ближе к обеду трактирщик получил ещё один добрый знак: припожаловал отец Мареш. Едва дочка Гильда прибежала на кухню с этой вестью, Хесселинк бросил приготовление обеда на жену и дочь и поспешил в зал.

— Доброго здравия, отец Мареш. Не желаешь ли чего?

— И тебе не болеть, Хесселинк. Пивком угости-ка. Жарко нынче, пива хочется — спасения нет.

— Да, погодка разгулялась, — согласился трактирщик. — А пивом — как не угостить. Какого угодно?

— Да нечего мудрить. Налей-ка ламбика. Есть ведь у тебя?

— А то как не быть, — усмехнулся хозяин трактира. Зачерпнув из бочонка под стойкой, он поставил перед инквизитором пузатую глиняную кружку.

Отец Мареш пил неторопливо, но жадно, было видно, что и впрямь в горле у него основательно пересохло.

— Как там мои подопечные? — поинтересовался он, наконец, отставив почти пустую кружку.

— Чтоб все наёмники были такими, — откровенно признался трактирщик. — Нечки из комнат носа не кажут. Наёмники — те, конечно, шастают, но не хулиганят, смирно себя ведут. Во только молодой на всю ночь загулял — поди, в лупанарий подался или в бордель.

— Ну, это нормально. А подозрительного ничего не заметил?

Хесселинк развёл руками.

— Да кто этих наёмников разберёт? Врать не стану.

— Это правильно, — неожиданно энергично согласился отец Мареш. — Врать не надо. Тут дело такое — нам правда нужна.

Трактирщик хмыкнул. По всей Империи гуляли слухи, что отцы-инквизиторы не брезгуют доносами и далеко не всегда при рассмотрении дел стремятся к поиску истины. Попавший к ним в лапы считался почти покойником: доказать свою невиновность и вернуться домой удавалось лишь немногим счастливцам. Поэтому Хесселинка изрядно удивляло отношение к нечке и её воинам: вроде и подозревают, а обращаются аккуратно и бережно. Где и когда такое бывало?

Отец Мареш допил пиво, утёр рот ладонью и произнёс:

— Ну, проводи-ка меня к госпоже Инирэль. Покажи, куда её поселил.

— Прошу, по лестнице вверх, направо, вторая дверь с правой стороны.

Разумеется, Хесселинк проводил инквизитора до дверей комнаты Приёмной Дочери Императора: отправить отца Мареша одного означало проявить неуважение, а Нимэйн-мстительницу в Ордене почитали ничуть не меньше других богов. Разумеется, он не мог не попытаться подслушать беседу нечки и инквизитора — иначе какой он, Кель его покарай, трактирщик. Но беседы, как таковой, не оказалось. Едва переступив порог комнаты, отец Мареш, совершенно не заботясь о том, что его слышно в коридоре, оповестил:

— Госпожа Инирэль, тебе со своими воинами надлежит немедленно отправиться в Вальдский замок: Верховный Инквизитор провинции отец Сучапарек готов заключить с тобой контракт.

Ответ нечки был тише, но и расслышать его сложности не представляло.

— Я рада, что могу послужить Императору и Ордену. Мы без промедления спешим на зов отца Сучапарека.

Инквизитор вышел обратно в коридор, только теперь обратил внимание на мнущегося хозяина.

— А ты что тут делаешь, почтенный?

— Дык, это… — в таких ситуация самым верным было прикинуться глупее, чем ты есть на самом деле, — ты ж меня отпустить не изволил. Вот, стою: мож, надо чего?

— Ничего не надо, — вальяжно изрёк отец Мареш. — Ступай себе.

Хесселинк вернулся за стойку, а минут через пять инквизитор и постояльцы прошествовали мимо него к выходу из трактира. Первым шел отец Мареш, следом — госпожа, чью фигуру с головы до пят скрывал тёмный плащ. Догадаться о том, что под ним скрывается нечка, не было никакой возможности. Следом за своей хозяйкой шли двое наёмников, с топорами за поясом, дальше — огр в рабском ошейнике, и замыкал шествие мощный северянин, которого, как уже выяснил трактирщик, звали Глидом. Заметив взгляд Хесселинка, Глид подмигнул хозяину трактира, а тот ответил лёгким кивком головы. Контракт с инквизиторами был хорошей новостью и для наёмников, и для трактирщика. Наёмники при действующем контракте бедными не бывают, значит, обязательно оплатят всё, что должны. И времени свободного у них будет поменьше, а значит и меньше шансов, что всё же учинят в трактире какое непотребство. Нет, как не крути, для Хесселинка контракт постояльцев был очень хорошей новостью.

Брат Мареш подметил, что, входя в двери замка, наёмники и огр немного заволновались, а уж порог кабинета Верховного Инквизитора переступали в величайшей робости. Всё правильно: для них это если не в первый раз, то уж точно в большую диковинку. Приёмная же Дочь Императора, напротив, не проявляла никаких эмоций, словно ледяная баба. И это тоже можно было понять: за три с лишним сотни вёсен можно ко всему привыкнуть. Хотя, как можно эти три сотни вёсен прожить, брат Мареш никак не понимал. Знал, что такое возможно, что эльфы, драконы и некоторые другие существа не стареют и не умирают естественной смертью, но понять, как такое возможно ему не удавалось. В представлении простодушного уроженца Лагурии с такой длинной жизни неизбежно сойдёшь с ума. Но вверенная его попечению эльфийка на сумасшедшую никоим образом не походила.

Кроме самого отца Сучапарека в кабинете их ожидали ещё два человека: служка Верховного Инквизитора, юный брат Флахбарт за малым столиком у окна корпел над бумагами, а брат Горак, Инквизитор Меча, спал в углу, сидя на табурете. Сидевший за столом отец Сучапарек прекрасно такое поведение своего подчинённого, но не считал нужным делать замечание, значит, не находил в этом ничего предрассудительного.