Последний свет Солнца

Вместо этого он неожиданно обнаружил, что его ждет англсинская принцесса.

“Я совсем близко от тебя”. Словно она понимала его страх, то, что он чувствует. Их разделяла только тихая речка. По-прежнему его мир, не измененный и все-таки изменившийся во всем. То, что она оказалась там, — об этом тоже надо было подумать, попытаться понять. Он покачал головой. Одновременно можно справиться лишь с определенным количеством образов и воспоминаний, решил Алун, но потом приходится отводить взгляд.

А когда закончилась ночь, все опять изменилось.

После, вспоминая, Алун понял: ему не следовало удивляться тому, что они нашли эрлингов. Во-первых, воины хорошо знали эту местность, как они с братом знали долины и болота Кадира, каждую складку и впадинку их провинции, нанесенные на мысленную карту, вплоть до хижин пастухов и землепашцев, дочери которых готовы подняться с постели, кутаясь в шаль, и выйти в темноту, мягкие и теплые, на знакомый шепот ночью под окном.

Они ехали по маршруту, который должен был выбрать пеший отряд, и здесь его можно было перехватить. Эрлинги наверняка бегут туда, где стоят на якоре их ладьи, между Дренгестом и скалистым берегом дальше на западе, у которого сойти к воде невозможно. Можно было все это просчитать, если знать, где находишься и окружающую местность. Рощи и реки, холмы и деревушки. Элдред и его воины должны были знать все места, где эрлинги, убившие Бургреда Денфертского, не смогут пройти, и места, которые они постараются избежать. Они могли потерять эрлингов в тумане или в темноте, но они бы нашли их след.

А еще с ними был Кафал.

Пес был частью этой ночи, о чем ни Алун, ни Сейнион и, уж конечно, никто из англсинов не подумал. Но именно Кафал — охотничий пес, подарок Брина — завыл диким воем, внушающим ужас и отвращение, когда они приблизились к реке в сером предрассветном полумраке. Сердце Алуна сильно забилось. Кто-то в первых рядах поднял руку и закричал, указывая вперед. Он увидел, что это Ательберт.

Они намеревались помолиться здесь, спешиться на такое время, которого хватило бы на предрассветную молитву на берегу реки. Вместо этого они помчались через речку, к западу от деревенской мельницы, поднимая фонтаны брызг, обнажив оружие, подлетели к пешим эрлингам и окружили их на зеленом лугу, когда взошло солнце.

Здесь теперь стало слишком много людей, слишком много городов, слишком много крепостей. Гутрум Скалсон, который бежал вместе с отрядом, в котором осталось меньше двадцати человек (шестеро поскакали к кораблям с сообщением и чтобы привести на помощь еще сорок человек), увидел горящий на холме огонь, потом еще один на севере, немного позже, и понял, что им грозит еще большая опасность, чем он думал. Они бежали без остановки всю ночь.

Гутрум не мог утверждать, что удивился, когда их обнаружили. Они бы выбрали другой путь, если бы позволяли леса и поросшие деревьями склоны холмов. Но эрлинги не знали этой местности, и самое лучшее, что он мог сделать, — возвращаться на юго-запад той же дорогой, которой пришли, и надеяться, что встретят подкрепление раньше, чем их перехватят.

Этого не произошло. Он не ожидал этих костров на холмах в темноте, быстрой реакции англсинов. Полагал, что у эрлингов больше шансов, что он попадал в гораздо худшие переделки за все эти годы. Затем, на рассвете, раздался вой собаки, и появился отряд англсинов.

Он выстроил людей в круг на лугу, пока всадники англсинов с шумом переправлялись через реку. Нет смысла бежать, эти люди на конях. Он увидел знамена в бледном свете и понял, что король Элдред не просто послал своих воинов, он прибыл сам. Они попались.

Это уже случалось раньше. В Йормсвике есть средства, Ингавин свидетель. Их могут выкупить за хорошую цену и ценой обещаний. Вероятно, некоторым из них придется провести какое-то время в заложниках. Похоже, одним из них станет Гутрум. Он тихо выругался.

У него восемнадцать человек; их окружило около двух сотен всадников. Он не берсерк, он наемник, его наняли. Сейчас нет войны. Он выпустил из руки меч, поднял открытые ладони. Шагнул вперед, чтобы король англсинов понял, кто командует отрядом.

— Сколько человек взял с собой на юг Бургред?

Седобородый мужчина заговорил на языке англсинов, но обратился не к Гутруму. Однако тот понял его слова: их языки были довольно близкими.

— Шесть, не считая его самого, — ответил молодой человек, сидящий на гнедом коне рядом с говорившим.

— Убейте шестерых, — произнес бородатый мужчина, который, наверное, и был Элдредом, королем англсинов. — Но не этого. — Он указал на Гутрума.

Младший отдал команду. Взвились шесть стрел. Шесть людей Скалсона, которые положили свое оружие одновременно с ним, упали на траву.

Гутрум не боялся смерти. Ни один наемник не мог бы участвовать в стольких сражениях, сколько выдержал он, и жить в страхе. Но он не хотел умирать. Он любил эль и женщин, сражение и товарищей, опасности и лишения, а после них — покой. Атрибуты воина в этом срединном мире. Он сказал:

— Никто из них не убивал твоего графа. Никто из них так бы не поступил.

— В самом деле, — сказал король, сидящий на коне перед ним. — Значит, Бургред жив и сейчас едет домой?

Гутрум встретил его взгляд. Ни один эрлинг не имеет права пасовать перед этими людьми.

— Мы в Йормсвике не пользуемся стрелами. Ты это знаешь.

— А! Значит, его убила не стрела. Наши сведения неверны? Хорошо. Значит, ничто не убьет твоих парней.

Он считает себя очень умным, этот король. Гутрум слышал о нем. Проблема в том, что он действительно умен. Слишком умен. Стало невозможно совершать набеги на эту страну. Это предприятие было ошибкой с того самого момента, как они взяли деньги Ивара и подняли паруса.

Ивар. Гутрум оглянулся.

Какой-то человек — помоложе, помельче, на коне эрлингов — выехал вперед и встал рядом с королем. Он смотрел на Гутрума сверху.

— Рагнарсон был с вами?

Говорит на языке англсинов, но можно узнать сингаэля, как только он открыл рот. Откуда он мог узнать об Иваре? Гутрум на мгновение задумался и молчал, быстро соображая.

— Убей еще одного, Ательберт, — сказал король. Они застрелили еще одного. На этот раз — Атли. Гутрум явился к стенам Йормсвика вместе с Атли

Бьярксоном пятнадцать лет назад. Они пришли к крепости вместе из своих домов на севере, встретились по дороге, каждый победил в схватке в то же утро, и они поступили в один и тот же отряд. Незабываемый день. День, который расколол жизнь на “до” и “после”. Гутрум теперь посмотрел вниз, на траву, в первом утреннем свете, вдалеке от Винмарка, и произнес слова прощания вслух, призывая к другу милость Ингавина в его чертогах для воинов. Затем снова повернулся к всадникам, которые их окружили.

— Тебе задали вопрос, — сказал король Элдред. Голос его звучал спокойно, но в нем безошибочно чувствовалась ярость. Все-таки речь, может, и не пойдет о заложниках и выкупе. А у Гутрума здесь люди, за которых он отвечает.

— Мы сложили оружие, — сказал он.

— И ты станешь утверждать, что Бургред этого не сделал, когда вы их нашли? Когда пронзили его стрелой?

— Откуда вам это известно?

— Ательберт. Еще одного.

— Подожди! — Гутрум поспешно поднял руку. Принц по имени Ательберт помедлил и сделал то же самое. Стрелы не были выпущены. Гутрум сглотнул, посмотрел на англсинов, в его сердце бушевала черная ярость. Он мог бы раздавить любого из них в бою, даже двоих; они с Атли могли бы справиться с полудюжиной.

— Как бы ты об этом ни узнал, — сказал он, — ты прав. Ивар Рагнарсон нанял нас, и он же убил графа. Вопреки моим приказам и желанию. Ты считаешь нас глупцами? — Он услышал в собственном голосе страсть и постарался подавить ее.

— Да, считаю, никогда бы не подумал, что вы так поступите. Наемники убивают взятого в плен знатного вельможу. Где же он? Этот Рагнарсон? — В его голосе звучало презрение. Гутрум его ясно слышал.

Он мог бы сказать, что презирает Ивара Рагнарсона не меньше, чем те, кто их окружил. Он не чувствовал себя обязанным хранить ему верность, отнюдь. Он сам чуть не убил этого человека за ту стрелу. И если бы последний выстрел англсина унес жизнь любого другого, но не Атли, он, вероятно, показал бы назад, на реку, где, очевидно, остался прятаться Ивар, когда они побежали. Сдать одну жизнь, чтобы спасти те, за кого он в ответе. Справедливый и правильный поступок.