Два дурака на чемодан алмазов (СИ)

— Что ты предлагаешь? — наконец, выдал он, видно, не придя ни к какому приемлемому выводу.

— Для начала изучим ситуацию на месте.

Василий из этого ничего не понял, но так как было предложено нечто осмысленное, поплёлся вслед за, внезапно обретшим прежнюю энергию жизни, Григорием.

На фабрике они застали вялое копошение. Мужичьё, не шибко многочисленное, с багрово-синими рожами, медленно, как сомнамбулы двигаясь, пыталось изобразить что-то в виде работы, по очистке цеха и двора от грязи и мусора.

Между ними бегал давешний Пантелеймон Исидорович Савельев, весь красный от злости пытаясь хоть как-то упорядочить это вялое броуновское движение. На удивлённое восклицание Василия, главинженер разразился сначала матерными словами по адресу рабочих, но потом, слегка отведя душу, он таки снизошёл до объяснений.

— Господа! Как обычно эти скоты перепились! Надо было им по частям выдавать. Малыми порциями. Но не всё сразу же!!! — чуть не плача выдал Савельев.

— Что? — не понял Василий. — что не выдавать?

— Зарплату! Они как увидели на руках какая им огромная сумма пришла, так сразу почти все и упились. Вот, до сих пор выковыриваю на работу тех, кто уже в себя пришёл и работать способен.

Видя, что хозяин пребывает в несколько обалдевшем состоянии и, похоже, вот-вот изволит гневаться, инженер поспешил с пояснениями.

— И ведь не уволишь всех! Либо эти бунт устроят, либо пришедшие на их место будут такие же как и прежние. С-скоты!

— А просто поговорить не пробовали? — наконец нашёлся Василий.

— С этими?!! — удивился Савельев. — С этими скотами? Не знаю, как там у вас в Европах… Может там рабочие поумнее и дисциплины поболе, но эти — эти только плеть, похоже, понимают. Как привыкли, что их барин за каждую провинность порет, так и до сих пор к цивилизации не приучены! Они ничего не понимают!

Инженер продолжая кипятиться, меж тем, не забывал и о задании. Несколько раз выдав командный рык настропалил на что-то хмурых мастеров, которые тоже пытались управлять этим, мучающимся от похмельного синдрома стадом, он махнул рукой и предложил «господам хозяевам» пройти в управление.

У Василия, видно воспитанного на лубочном представлении о «рабочем классе» и его «сознательности» всё ещё был грубый разрыв шаблона. Григорий же, мог даже веселиться, так как уже был знаком с некоторыми представлениями о рабочих в среде тех, с кем общался. В целом то, что он видел, соответствовало ранее услышанному.

Уже после за чашкой чая, когда Василий несколько отошёл от шока увиденного, разговорились.

Как было ясно видно, у инженера представление о рабочих было довольно мрачное: лентяи, тупицы необразованные, пьянчуги.

— Ну вы представляете?! — восклицал он. — Семья сидит без крошки хлеба, а этот боров попёрся со своими дружками пропивать получку! И пропил! И не он один такой! Тут нормальных, на кого положиться можно, по пальцам пересчитать!

Слегка переведя дух, видно наболело, инженер продолжил.

— А как работают?! Ничего приличного доверить нельзя. Приходится многое просто самому выполнять. Мастеров не хватает. Квалифицированные… — мало их! Слишком мало. Обучить кого-то — никак! Дубьё сплошное. Элементарного усвоить не могут. Да что там — большинство даже считать не умеют. Читать умеют — единицы. Процент брака с трудом до сорока процентов довели.

— Сколько-сколько?!! — поразился Василий.

— До сорока. — несколько удивлённо сказал инженер и пояснил.

— Это в нашей лапотной Рассее ещё нормой и достижением считается. Ну не умеют у нас работать! Эх! Нам бы ваших, европейских работяг… Мы бы тут горы своротили. А эти — с-скот!

— Ну и как? Они вообще поддаются дрессировке? — попытался Григорий сбить инженера на некоторый «конструктив».

— С трудом, господин Румата. — поморщившись признался Савельев. — Чтобы получить что-то удобоваримое, нужно чтобы пара поколений рабочих сменилась. Иначе — никак не вижу выхода. Всё испробовали. Ничего не помогает.

— А если попробовать их учить? Образовывать? Научить, для начала, читать, писать, считать. Может дальше что-то выйдет.

— Дык, господа! А кто же их будет учить? Тута деньги нужны и кадры. Чтобы учить этих остолопов. Да и бесполезно для этих. Эти уже дубовые. Они взрослые. И из них ничегошеньки уже не выйдет. С детей надо начинать. А их… Опять деньги и кадры…

Уцепившись за первую попавшуюся здравую мысль, Василий тут же выдал.

— Хорошо! Как только закончите с уборкой… помните то самое место, что мы размечали и пустым осталось?

— Да, господин Эсторский.

— Вот на нём строить школу. Будем по воскресеньям этих ваших остолопов учить. А детей их — во всё оставшееся время.

— Не пойдут… Дети не пойдут. — тут же сморщился инженер.

— Почему?

— Все работают. Жрать-то нечего.

— Хорошо. — кивнул Василий. — Будем их кормить. Обедами. А самым успешным в обучении — ещё и слегка приплачивать.

Теперь у инженера, похоже, наступил разрыв шаблона. Но к чести его, тот быстро пришёл в себя. Буркнул «бу сделна!». И уже с большим оптимизмом стал смотреть в будущее. Он представлял, на что хотел перестроить завод Василий.

Но тут вмешался в разговор Григорий и быстро перенаправил его на свои интересы.

— У вас, Пантелеймон Исидорович, есть среди рабочих свои осведомители? Вы в курсе их настроений?

— В курсе, господин Румата. — осторожно кивнул инженер, учуяв, что разговор начинается какой-то очень серьёзный. Обычно о таком не распространялись.

— Я думаю, вы в курсе также о таком явлении как конкурентная борьба…

Инженер нахмурился, но кивнул.

— То производство, что мы делаем, вышвырнет с рынка России некоторых наших европейских коллег. Или, как минимум, уменьшит им прибыли. Поэтому надо быть готовым к диверсиям и саботажу.

— Да с таким рабочими и целевого саботажа не надо. Сами всё по тупости своей природной сделают. — махнул рукой Савельев.

— Это понятно. Но нужно ещё и с этой стороны прикрыть производство. Поэтому, завтра к вам придёт один из наших специалистов. От меня лично. Зовут его — Кирилл Игнатьевич. Он поможет вам организовать всё как надо. И охрану территории, и слежение. В том числе контрразведку наладить против промышленного шпионажа.

— А это что за зверь, господа? — удивился Савельев. — От которого ещё и контрразведку налаживать надо…

— А вот это — уже вам Кирилл Игнатьевич расскажет.

Когда вернулись на корабль, каждый по-своему довольный и каждый по-своему задетый грубой реальностью долго молчали. Переваривали полученные впечатления. Наконец, Григорий вяло поинтересовался.

— А что такое ты замыслил начать производить, что говорил «имеет абсолютную ликвидность»?

— Пенициллин. — одним словом припечатал Василий.

— Он?!! Абсолютно ликвидный товар?!!

— А чего ты удивляешься? — в свою очередь удивился Василий. — Тут пока нет никаких антибиотиков. Я же тебе говорил. И по многим случаям пенициллин — панацея. Тута даже воспаление лёгких или банальная кишечная инфекция — почти что смертный приговор. Итого: захочешь жить — купишь. А так как в этой области никого ещё не было, то и мешать особо некому.

Григорий скорчил хищную мину и фыркнул

— «ИГ Фарбениндустри»! — бросил он.

— Чего?!

— «ИГ Фарбениндустри» нам тут же на хвост сядет. И постарается нас задробить. Они — химический концерн-гигант Европы… Впрочем, если я ошибаюсь и они ещё не образовались… Или ещё не раскрутились, то других химических концернов, производящих лекарства, для нас будет более чем достаточно.

Василий сник.

— Вот поэтому я и организую контрразведку. — продолжил, как ни в чём не бывало Григорий. — Кадры есть. Есть и откуда сманивать. Так что тут всё путём! Не дрейфь. Но готовым надо быть. Крокодилы ещё те!

Снова помолчали.

— Слушь, брат! — нарушил молчание Григорий. — А с этим твоим производством пенициллина, какие есть вообще трудности? Там, как я понимаю, химия?