Доказательство любви

На ее колени выскользнул из своего убежища кеори, протянул крохотную ручку, стер с низко опущенного, побледневшего девичьего личика слезинку и, махнув радужными крылышками, перепорхнул на плечо Тода. Несколько минут с важным и серьезным видом водил ручками по вискам мага, потом и вовсе прилепился к нему, обнял расцвеченный незабудками лоб и затих, словно уснул.

Дарочка затаив дыхание следила за дивным существом, впервые в жизни осознав, что переживает за чужого мужчину сильнее, чем за себя, и нисколько об этом не жалеет и не опасается выглядеть смешной или глупой. Внезапно как-то не до этого стало, и больше не было ничего важнее желания снова увидеть в глазах Тода прежнее восхищение и нежность.

— Что… — прошептал маг, еще не открывая глаз, и, подняв чуть дрожащую руку, потрогал кеори.

Помолчал, явно собираясь с силами, распахнул наконец глаза и огляделся.

— Дарочка?

Принцессе давно не доводилось видеть такого изумления во взоре преданного поклонника, и она тотчас нахмурилась, начиная подозревать, что без экзамена не обойтись.

А как же иначе выяснить, с кем она сидит рядом?

— Ты все помнишь? — кротким и нежным голоском осведомилась девушка.

— Да… — К изумлению, цветущему во взоре мага, примешалась настороженность.

— Тогда скажи… — На миг Дарочка задумалась, потом уверенно прищурилась: — Что мне нравится?

— Книжки о любви, — и на миг не засомневавшись, ответил маг, — цветы, парки и сады, большие окна, водоемы, пушистые животные, пирожные, лимонад и горячий шоколад со сливками.

— Все верно, — недоверчиво хмурились синие глаза, в которых вдруг мелькнула тень обиды. — Тогда второй вопрос. Раз ты знал, что мне нравятся книжки и цветы, почему ни разу не принес ни одного букетика?

— Потому что глупец, — помрачнел Тодгер, рассмотрел обиженно поджатые губы принцессы и, пересиливая себя, выдавил: — И раньше я не стал бы тебе этого объяснять, но вчера дал себе слово откровенно рассказывать обо всем, что знаю и думаю. Так вот… мне всегда нравилось делать сюрпризы, хотя это и не пристало темному магу.

— Наверное, я тоже глупая, — мрачно выдавила принцесса, — но о каких именно сюрпризах идет речь?

— О тех, которые так и остались моей тайной, — обреченно произнес маг и заботливо погладил кеори: — Спасибо, малыш, мне значительно лучше. Ну вот… больше я ничего скрывать не стану, раз все впустую. Никого не заинтересовало, откуда в Лирском королевстве вдруг взялось столько сочинителей и щедрый издатель, готовый издавать их книги. И почему эти писаки стали извергать свои истории с такой скоростью. Так вот… это издательство мое, им управляет мой помощник. А сочинителей я сманил со всех ближних и дальних королевств и герцогств, предоставив им дома, библиотеку и секретарей, а также запоминающие камни. Теперь авторы в любое время рассказывают амулетам все свои идеи и замыслы, а секретари утром грамотно и художественно записывают это на бумагу. И первые, еще сырые экземпляры отсылают тебе.

— Темные силы… — ошеломленно смотрела на него принцесса, — но когда же ты успевал?

— Нанимал добросовестных помощников, — пожал плечами Тодгер. — А куда можно было — отправлял своего доппеля.

— Я тронута… правда, — Дарочка огорченно смотрела в сторону, — мне было бы приятно это знать. Но я спрашивала про цветы.

— Цветы… — горько усмехнулся маг. — Цветами я занялся в первую очередь. Но мне казалось слишком обыденным просто приносить каждый день сорванный цветок… я мечтал окружить тебя цветами. Сначала принес со всех концов света семена и ростки самых роскошных и ярких цветов, потом выменял на артефакт у одного магистра редкое заклятие. Оно заставляет все растения расцветать на месяц раньше положенного срока и цвести до самого снега. Ну, разумеется, это требовало постоянной подпитки магией, зато все в нашем королевстве и соседних странах знают, что королевские цветники и оранжереи — самые ухоженные и роскошные.

— А папенька хвалил и награждал главного садовника, — с досадой буркнула Дарелетта.

— Знаю. Тот получает все это за сохранность моего секрета. — Тодгер помолчал и глухо продолжил: — Ну, откуда брались котята, щенята и птички, которых ты находила под кустами возле своей башни, думаю, можно не объяснять. А про цветы… я ведь все время тебе их дарил. Сам нарезал букеты, сам составлял и ставил в твоей спальне. А возле башни вырастил особые кусты вьющихся роз, и утром у твоих окон раскрывались розовые бутоны, в обед — темно-алые, а вечером — белые. Еще одно заклинание прикрепил ко всей твоей обуви… куда ты ни шагнешь, везде распускались самые красивые полевые цветы. Но свою ошибку я понял, лишь когда принес тебе в салон букет белых роз. Я потом забрал его и посчитал — ты взяла семь бутонов.

— Больше Лета не разрешила, — тихо прошептала Дарочка.

— Не могу ее за это судить. Как оказалось, я и сам ничего не понимаю в любви, раз так и не сумел объяснить любимой девушке, насколько она мне дорога.

— Да? — саркастически протянула принцесса. — У тебя есть любимая девушка? Первый раз слышу.

— Я не один раз предлагал тебе выйти замуж.

— Принцессам постоянно предлагают замуж, и ты прекрасно знаешь, что о любви при этом и речи не идет.

— Но я темный маг! — оскорбленно поджал губы Тодгер. — Темные-маги женятся только по большой любви.

— Но мне-то свод правил темных магов никто не выдавал! — обиженно огрызнулась девушка, и первые светлые слезинки повисли на ее ресницах.

— Дарочка… — виновато выдохнул маг, вмиг растеряв всю холодность и отчужденность, и осторожно сжал прохладные пальчики принцессы, — ты права. Не плачь… я, наверное, действительно простоват для принцессы, хотя люблю тебя больше всего на свете. И это не просто мои слова. Дриады при всех сказали, что ты моя первая и единственная на всю жизнь любовь. И обещали искупить свою вину, но тогда я об этом забыл. А уже здесь, когда очнулся, обнаружил у себя на пальце чужое колечко. Синее, как твои глаза, и очень сильное как поисковик. Лишь подумаю о тебе — сразу понятно, в какой стороне ты находишься. Снять его невозможно — когда я попытался убрать магией, оно разделилось на два. Второе, как мне думается, предназначено для тебя. Если ты, конечно, захочешь всегда знать, где я нахожусь. Вот оно.

— А все остальное? — бережно принимая тонюсенький лазоревый ободок, неловко пошутила принцесса.

От растерянности, не иначе, но напряженно следивший за ней маг не понял и ответил таким же неуклюжим вопросом:

— Чего… остальное?

— Ну, руку, сердце, что там еще… — Дарочка вдруг жарко покраснела, сообразив, о чем в первую очередь подумает он.

— Любимая… — Еще слабые руки мага тотчас обвили девичью талию, притянули вплотную к груди, и он задыхающимся от счастья голосом пробормотал: — Весь я и все, что у меня есть, всегда будет только твоим, и я верю, однажды ты тоже скажешь мне эти слова.

— Ну, как только захочешь услышать, так и скажу, — нежась в ласковых объятиях, тихонько проворчала принцесса и добавила, чтобы не очень-то его баловать: — Но Лета меня из учениц не отпустит.

— Пусть приходит в наш дворец после обеда на пару часов, — вслух легко решил неожиданную задачку Тодгер, а в уме все никак не мог сообразить, пошутила любимая или нет?

Вроде никогда не была она ни жестокой, ни ветреной и всегда объясняла все свои действия и слова. Но и о таких серьезных вещах речь никогда не шла. Вернее, он пытался уговорить принцессу дать согласие на свадьбу, но, как теперь становится предельно ясно, делал это далеко не самым лучшим образом. Точнее, совершил столько грубых ошибок, что впору самому над собой посмеяться, да никак не получается.

И теперь нужно задать самый важный вопрос так, чтобы невзначай снова не обидеть любимую.

— Сам ей скажешь, — кротко предложила Дарочка и осторожно надела колечко на пальчик.

На тот самый, где носят невесты.

— Дарочка… — вмиг пересохло в горле Тода, и он первым делом создал огромный букет нежнейших ландышей и втиснул его в руки принцессе.