Как исправлять ошибки (СИ)

Завороженный зрелищем своего счастливого преображения, я простоял у зеркала неприлично долго, прежде чем вспомнил, что собирался побриться. Мыльный раствор из ладони давно вытек, я потянулся за бутылочкой, но она своенравно выскользнула из пальцев и, разумеется, разбилась. Пока я пытался ее поймать, рассек пальцы бритвой, которую, конечно же, забыл вовремя отложить. Ругаясь, я все же собрал с пола немного мыла и размазал по физиономии. Пока соскребал щетину, само собой, два раза порезался – руки дрожали. Все же не каждый день с тобой происходят такие метаморфозы. Голову брить не рискнул. Лучше ходить с проплешинами, чем со шрамами, будто меня саблезубый тигр вместо чупа‑чупса грыз. Завтра этим займусь, спокойно и обстоятельно.

С ободранной мордой, плешивым затылком, в старых, обтрепанных штанах и пожелтевшей от времени и бесчисленных стирок рубашке я, тем не менее, взлетел в башню, ощущая себя великим магом и красавцем мужчиной в одном флаконе. Как все же мало нужно человеку для счастья!

Кабинет был пуст. Аль еще спал, а Сириус, как свалил вечером куда‑то по своим кошачьим делам, так, похоже, и не появлялся. На полу у стола сиротливо лежал кусочек сыра, так и не съеденный мышью. Зато листка, которым я ее накрыл, не было. Я подумал было о том, чтобы попросить Зеркало показать мне леди Киду, но решил, что это подождет. Апгрейды апгрейдами, а теоретическую базу все же подгонять нужно. Так почему бы не заняться этим прямо сейчас, на свежую голову. А потом можно и попророчествовать, раз собрался.

Откинув коврик, я вскрыл свой тайник и обмер. От учебников по заклинаниям и звездочтению остались одни обгрызенные корешки, брошюры о хрустальных шарах не было вовсе, и только монументальный том хиромантии почему‑то избежал пожелтевших резцов гурманки‑книголюбительницы. Да еще желтый хрустальный шарик сиротливо закатился в дальний угол.

– Мы‑ы‑ы‑ы‑ышь! – заорал я дурным голосом.

Ответом стали заполошный писк и цокот маленьких коготков где‑то под стеллажом. Глаза застлала алая пелена. В следующее мгновение пол рванулся мне навстречу, ворс ковра вырос и превратился в густые заросли, а под гигантским книжным шкафом топотал зверь размером с вепря. Издав победный вопль, я кинулся за ним. Ноги увязали в ковре, тормозя движение. Из последних сил я преодолел эти заросли. Я уже видел в дальнем углу за ножкой шкафа нору и исчезающий в ней длинный хвост, когда в глазах потемнело, и меня настиг очередной обморок.

Фигура, двигавшаяся по заброшенной дороге, казалась бесформенной из‑за широкого плаща цвета пыли и надвинутого на глаза капюшона. В неверном свете звезд было трудно разглядеть, даже какого роста этот путник, не говоря уже о том, какого он пола и к какому племени принадлежит. Пейзаж вокруг походил на сюрреалистческий кошмар. Воронки, ямы и овраги сменялись руинами и остовами каких‑то то ли сооружений, то ли чудовищных големов, и все это перемежалось зарослями больных, изуродованных растений.

Я не мог понять, была ли царившая тишина следствием того, что Она еще не появилась, или же в этом жутком мире действительно властвовало безмолвие. Но тут на грани слышимости зашуршал песок под ногами странного пешехода, а в следующее мгновение Ее хрупкая фигурка преградила ему путь. Путник остановился.

– Зачем ты здесь, Этернидад? – прозвучал его спокойный голос, и я вздрогнул, потому что он показался мне знакомым.

– Разве так встречают свою Повелительницу? – презрительно засмеялась Она.

– Ты утратила власть над моим племенем, когда не защитила нас, не помогла нам победить, – усталость и равнодушие закутанного в плащ собеседника не тронули мою богиню.

– Я никогда не утрачу власть над тобой и тебе подобными, – крылья точеного носа гневно раздулись. Одно неуловимое движение – и вот Она уже стоит прямо перед этим существом, а ее волосы, струясь, пробираясь в мельчайшие складки плаща, срывают его, раздирают, разметая лоскутки серым прахом.

Я чуть не закричал. Не узнать это чудовище я не мог. Хас. Наемники Рика называли его так, он был их работодателем. Багрово‑черные щупальца взметнулись в защитном жесте, пряди мрака на мгновение коснулись их, и монстр застыл, совсем так, как Рик со Скоттом, когда впервые его встретили.

– Твоя власть – моя власть, – в мелодичной речи не было никаких эмоций, – и если она тебе дорога, найди мне мою руну Эчей, которую твой народ так бездарно потерял в Последней войне. Ты понял меня, Хас" сса Нур" ген?

– Да, Этернидад, – глухо прозвучал ответ, но монстр так и не пошевелился.

– А теперь извини, меня ждут, – насмешливо прозвенел ее голос. – Счастливо оставаться, слуга.

С этими словами Она рассыпалась и в следующую секунду уже обнимала меня за шею.

– Мой спаситель! – прошептали изогнутые луком алые губы, и я потонул в лиловом омуте взора богини, когда они коснулись моих.

– Ася, Ася, Ася, Ася! Встава‑уй! Вставай немедленно‑у! Ты не пожалеешь, мур‑руа! Тут такое‑у! Такая‑у!

– Сыр! – застонал я, отшвыривая когтистую лапу, выдирающую остатки моих волос. – Ты что творишь, изверг?! Хочешь, чтобы и эти пряди к тебе приросли?! Трехцветности недостаточно?

Кис насупился и бочком отошел в сторону. Потом сел и с полминуты ожесточенно вылизывал воротник. Я за это время успел принять сидячее положение и убедиться, что снова стал нормального размера. Покосился на пояс, обнаружил рядом с затертым сажей глазом вертикальную ось координат, на которой вместо нуля почему‑то была человеческая фигурка. Интересно, это я теперь не только уменьшаться, но и увеличиваться могу? Нужно будет проверить как‑нибудь. Я поднялся, проковылял к камину, нашел пару крупинок оставшейся со вчерашнего дня сажи и замазал новый символ прорыва. Алю совсем не нужно знать, что я теперь умею.

– Я‑у к нему со всею‑у душой, с потрясающими‑у новостями‑у, а он по больному! По больно‑уму‑у! – обиженно провыл Сириус.

– Ладно, не дуйся, – примирительно ответил я. – Просто, когда меня из обморока вывести нужно, когти в ход пускать совсем не обязательно.

– Так ты‑у же не просыпа‑улся! – возмутился кот. – А она‑у вот‑вот здесь будет.

– Кто она? – не понял я.

– Гостья. К тебе‑у, – Творожок покосился на меня ехидным глазом. – Красивая‑у!

– Красивая? Ко мне? Гостья? – как обычно, проявил блеснул я проницательностью.

Кот ответить не успел. На лестнице послышался торопливый стук каблучков, дверь распахнулась, и в кабинет ворвалось дивное видение. Медно‑рыжие волосы аккуратным каре охватывали миленькое личико с распахнутыми изумрудными глазами, маленьким носиком, слегка присыпанным веснушками, пухлыми улыбающимися губками. Форменный сюртучок Академии не скрывал почти прозрачной кружевной батистовой сорочки, с трудом удерживающей изящные округлости, и тонкой талии. Темно‑синие джинсы плотно облегали пару точеных ножек.

– Маркиз в" Асилий де Карабас? – поинтересовалось видение, не переставая улыбаться. Я с усилием сглотнул и кивнул. – Уф‑ф! Ну у вас тут и лестницы! Ты что, каждый день по ним вверх‑вниз бегаешь? – небрежно перешла она на свойский тон.

– Уже нет, – честно ответил я. – Теперь летаю.

– Летаешь?!

– Ну… левитирую, – я вдруг почувствовал, как лицо заливает краска. Действительно, ко мне такая красотка пришла, а я… захотелось спрятаться за спинку кресла, чтобы хоть штанов дранных видно не было. А еще лучше стать невидимым, как в прошлый раз, но мне показалось, что это будет нетактично. Вдолбленные с дтства в мою непутевую голову правила хорошего тона сразу же дали о себе знать. – Э‑э‑э… да вы присаживайтесь, – развернул я кресло, – отдохните. С кем имею честь?

– Ух ты! – девушка одарила меня еще одной улыбкой, села и закинула ногу на ногу. Я снова нервно сглотнул. О чем с ней говорить я не имел представления. – Баронесса Кисания де Моредо. Можно просто Киса, – представилась она, и мы с котом переглянулись, и Сириус презрительно фыркнул. – Я здесь по поручению старика Шимми.

– А! – я тут же решил, что баронесса, собственно, не ко мне пожаловала, а к учителю, и принялся оправдываться. – Так великомудрый Аль де Баранус спит еще. Но вы не волнуйтесь, баронесса, я его разбужу сейчас…