Эхо. Творец нитей. Книга 1.

У стены сидел, слабо вздрагивая и тяжело дыша, искалеченный человек. Даже беглого взгляда на него было достаточно, чтобы понять, как близок он был к смерти. Ноги раздроблены, левая рука отсечена у самого плеча. Ранения не свежие, обработаны и перебинтованы основательно. Бедолаге кто-то помог после получения увечий.

— Приведите его в чувство. Он был один?

— Да. Мы проверили по следам, его укрытие выше по склону. Он лежал там с радиомаяком и несколькими печатями-сигналками, но бумага отсырела, и схемы не сработали. Поэтому пополз сам. Потерял сознание при нашем приближении, видимо, действие обезболивающего давно прошло и держался он на одном адреналине.

Медик вколол раненому болеутоляющего, а затем щедро излил на него целебную энергию Ци. Когда бедолага шевельнулся, главный торговец поднес к губам полузамерзшего калеки флягу с горячим тонизирующим напитком, и калека с трудом открыл глаза.

Несколько минут ушло на знакомство и объяснения.

— Я из группы специальных агентов клана Томинага, — говорил искалеченный шиноби. — Моя группа преследовала особо опасного преступника, укрывающегося в этом регионе, но три дня назад мы столкнулись с патрулем… солдат лорда Хуоджина. Нам удалось скрыться от них, но я был серьезно ранен в бою и… мои товарищи продолжили выполнение задание без меня. Они должны были вернуться… день назад. Но… но судя по всему, что-то им помешало. Вынужден просить вас о помощи, или… или мое имя тоже будет внесено в списки погибших…

— Вы преследовали опасного преступника? — задумчиво произнес Масакадзу. — Не о Томинага Такеджи ли идет речь?

— Вы встречались с ним? — глаза шиноби немного расширились. — Где? И… он был один?

— Мы пересеклись ненадолго в придорожном поселении недалеко от Агемацу. С ним была молодая леди, Сайто Мицуми.

— Значит, перехватить его наш отряд не успел… — шиноби закашлялся и, тяжело дыша, закрыл глаза. — Но странно, что девушка все еще была с ним. Видимо, сообщница… проклятье…

— Что натворили эти двое?

— Прошу простить меня, господа, но… — сознание покидало раненого шпиона. — Огласка может повредить чести клана Томинага. Могу сказать лишь что этот человек… крайне опасен… особенно для… женщин.

Ао указал Кицунэ последовательность смены постов в башнях, и потому оборотница подходила как раз ко времени, как начинало действовать зелье. Стражи принимали ее за подругу генерала и не удивлялись тому, что хозяйка «стимуляторов» пришла проверить действие препаратов, а когда начинали чувствовать неладное и пытались поднять тревогу, Кицунэ быстро и без шума обезвреживала их.

Одну за другой оборотница зачистила башни и уложила спящих стражей в теплых комнатах, а затем что было сил помчалась к загону для рабов, едва успев пинком ноги отбросить трясущуюся руку теряющего сознание бандита от кнопки сирены тревоги.

— Девчонка-то ураган! — с ухмылкой похвалил Ао, издали наблюдая за тем, как оборотница сдвигает металлический засов на двери и исчезает во тьме подземелья. — Сама все сделала, ни разу вмешиваться не пришлось. Ну, теперь только проводить ее вместе со спасенными до ворот и убраться отсюда самим.

Прошла минута, вторая, пятая, и вдруг Ао громко выкрикнул, заставив Сингэна и Мей схватиться за оружие. Сенсор принялся отдавать указания, Сингэн уже устремился к загону для рабов, но вдруг все трое замерли.

Стену загона с грохотом вывернуло наружу. Так, словно изнутри в нее ударил таран осадной машины. Камни со свистом полетели во все стороны и градом обрушились на близлежащие строения.

Стражи у дверей дома Хуоджина удивленно отпрянули, а затем бросились на помощь своему господину, который, открыв дверь, буквально вывалился наружу.

— Хуоджин-сама! — воскликнул один из бандитов, в числе остальных помогающий генералу подняться. — Что с вами?

— Эта… проклятая стерва… — прохрипел Хуоджин. — Отравила меня! Где она? Где эта тварь?!

Земля вздрагивала от отдаленного грохота, истошные вопли и лязг оружия было слышно даже здесь, пока, перекрывая этот шум, над лагерем не покатились завывания сирены тревоги.

— Где сработала сирена? — выкрикнул генерал.

— Похоже, у загона для рабов! — ответил капитан стражи. — Что происходит? На нас напали?

— Откуда мне знать? Помогите мне добраться туда! Ноги отнялись, сам не дойду! Скорее! Да шевелитесь же!

Двое охранников подхватили генерала под руки и понесли. Третий, забежав в дом, схватил шубу и шапку, а затем помчался следом за остальными.

Загон для рабов представлял собой большое круглое помещение, созданное в теле скалы при помощи ниндзюцу элемента земли, о чем свидетельствовал неровный пол и отсутствие острых углов даже на колоннах, которые подпирали потолок. Загон строили с размахом, на тысячи рабов. Но в эту ночь людей здесь было не слишком много — сотни две или три.

Цепи или колодки для сдерживания людей от попыток побега в века повсеместного применения энергии Ци уже стали неактуальны. Их надевали только на особо опасных, разрыв цепей на которых мгновенно провоцировал охрану на нападение и казнь. Обычные рабы обходились ошейником. Простой полосой металла, дополненной взрыв-печатью. Печать активировалась при попытке снять ошейник без специального ключа или при чрезмерном удалении от «якоря» — камня или металлического стержня, покрывающего своим излучением всю площадь, где обязан был находиться раб.

— Вставайте! — выкрикнула Кицунэ, начиная отмыкать ошейники ключом, забранным у тюремщиков. — Вставайте, скорее!

— Эй, что за шум? — раздалось из темноты возмущенное нытье. — Дайте поспать!

— Я пришла помочь! Я выведу вас отсюда!

— Что? Выведешь? — прозвучал в ответ чей-то не слишком дружелюбный выкрик. — Ты еще кто такая?

— Тебя прислал наместник нашего дайме? — послышался другой голос, женский. — Войска императора пришли захватить долину?

— Лагерь бандитов сейчас будут штурмовать?

— Нет. — Кицунэ немного растерялась. — Не наместник и не император… а я… я не хочу, чтобы вас продали в рабство! Я сама пришла всех освободить! Я отведу вас в Агемацу! Или в другой город за пределами района, где у власти не бандиты, а силы закона! Сейчас, только сниму ошейники! Те, кто уже свободен, возьмите второй ключ и помогайте мне!

— Ты что, одна? — с недоверием спросил из тьмы третий голос.

— Что еще за защитник справедливости выискался? — донесся четвертый.

— Кто ты вообще такая? — спросил пятый.

— А какая разница? — с досадой воскликнула Кицунэ, чувствуя в звучащих из темноты голосах недоверие, насмешку и даже враждебность. — Я спасу вас от рабства и уведу отсюда…

— Куда? — с обреченностью спросил усталого вида, тощий подросток, сидящий у колонны, с которого Кицунэ в этот момент намеревалась снять ошейник. — Ты, может быть, богатая принцесса и сможешь обеспечить нас жильем и пищей? Убери от меня руки! Я, между прочим, сам бандитам сдался, чтобы они меня в рабство продали. Ведь не в рудники продают. Станем крестьянами или слугами. Еда будет… в тепле будем спать…

— Оставь в покое ошейники, спасительница! — рявкнул голос справа. — Тюремщики, когда заметят разомкнутые схемы, разозлятся на нас! Ты уже будешь далеко, а нас палками побьют за то, что ты натворила!

— Кто тебя сюда звал, великая защитница справедливости? — раздался визгливый женский голос слева. — Где ты была, когда мой дом наизнанку выворачивали, вынося деньги и ценности? Думаешь, мне есть куда возвращаться?

— Как нам выжить? Разбойники отвезут нас туда, где нужны рабы. А ты попробуй продаться в Агемацу! Никто же не купит!

— Ни у кого из нас нет денег и документов! Куда мы без них пойдем?!

— Сколько нищих и бродяг этой зимой насмерть замерзло, знаешь? Хочешь, чтобы и мы так же подохли, наслаждаясь подаренной тобою свободой?

Кто-то во тьме засмеялся. Злобно, с ярко выраженной издевкой.

— Что вы рычите на нее? Склонитесь с почтением, перед вами принцесса из обнищавшего самурайского рода, начитавшаяся сказок о благородных героях! Развила грозные родовые дзюцу и возомнила себя богиней правосудия, которая теперь идет по миру, верша добро и справедливость!