Бродяга (ЛП)

Третий отряд отправился в околопространство, наблюдать оттуда – это сочли самым опасным занятием, так что им еще и восьмой назначили в поддержку. Входить в город с начала лунного дождя всем запретили, чтобы попозже отправить нескольких подопытных и четвертый отряд. Теоретически сетари собирались оставаться трезвыми, но я надеялась на лучшее.

Луна взошла поздно, я уже устала сидеть и мерзнуть. Однако издалека все выглядело красиво, и к счастью, не сбылись мои прежние ожидания, что все будут наблюдать, как я пьянею донельзя.

Через некоторое время световое шоу мне надоело, и я читала, сидя за одним из столиков у палатки общего зала, пока люди не начали возвращаться: серые и зеленые костюмы, третий и восьмой отряды, а потом, увы, совершенно трезвый четвертый.

В общем, не думаю, что они что-то там сногсшибательное узнали. Точно не то, как все работает. Народ начал расходиться, восьмой отправился караулить, а Рууэл и Таарел, как обычно, стояли рядом и тихо переговаривались – пара явно на одной волне. Я старательно на них не смотрела и заодно осознала, что не озаботилась найти повод провести ночь в лазарете.

– Ты целый день не спала. – Таарел подошла ко мне, как только Рууэл двинулся прочь. – Совсем на тебя не похоже.

– Пытаюсь ввести это в привычку, – ответила я.

Почему-то при ней всегда чувствую себя неловко, немножко слишком юной.

– Здесь, с суточным циклом дня-ночи, очень интересно. Работать посменно становится гораздо труднее.

Я смотрела на Таарел и начала не видела – только ее расширившиеся глаза. А когда обернулась на шум позади, оказалось, что там Каджал пытался пнуть Рууэла. Тот просто отклонился, ушел от удара и повторил то же самое, когда ему нацелились в лицо. Потом резко отступил назад, за пределы досягаемости задиры.

– Каджал, иди в лазарет. Ты надышался эфиром.

– Дерись, проклятый гелз ^[6], – выплюнул Каджал в ответ. – Так боишься, что я окажусь лучше?

– Мне совершенно неинтересно мериться с тобой силами. – И тон, и вид говорили, что Рууэлу ужасно скучно. – Ты доказываешь только собственную неуверенность.

И тут Каджал взорвался. Он быстрый и дерется здорово (насколько я могу судить, ничего в этом не понимая). Рууэл просто продолжал уклоняться. Немало сетари и несколько случайно оказавшихся поблизости серых и зеленых костюмов видели, что происходит, но держались в стороне. Таарел вроде рассердилась, что совсем для нее нетипично, однако не вмешивалась. Наконец что-то промелькнуло слишком быстро для того, чтобы я могла разглядеть, Каджал взлетел в воздух и, извернувшись, приземлился прямо перед столами. Трава там вытоптана, но земля влажная и мягкая, сильно он не ударился.

– Перестань, Каджал, – ледяным тоном приказал Рууэл. – В следующий раз я не буду сдерживаться.

Жаль, что Каджал смотрел в мою сторону, когда вставал. Я по лицу увидела, как он осознал, что перед ним усилитель. Таарел тоже это заметила и прикрикнула «Не дури!», но слишком поздно. Я отлетела к столу, когда Каджал толкнул меня в плечо, а потом его действительно стало невозможно разглядеть.

Рууэл откатился, получив в лицо кулаком, от которого не успел уклониться. Как и от пинка в живот, и от удара по колену. И все же второй раунд закончился точно так же: Каджал взлетел в воздух и рухнул на землю перед столами, на этот раз жестко. Рууэл подошел к нему, и нетрудно было вспомнить, что сетари – тренированные убийцы, когда он свысока глядел на поверженного соперника. Но, произнеся всего одно слово: «Лазарет», сам похромал туда же.

Не знаю, какими будут последствия. Не то чтобы зеленые костюмы пришли и отконвоировали Каджала. Сочтут ли действие эфира достаточным оправданием? Я решила не говорить о своем впечатляющем синяке – там, где я ударилась рукой о стол после толчка, – а утром все вели себя так, будто ничего не произошло.

Я просто рада вернуться на Тару. Восьмой отряд оставили, они будут сторожить парами, поскольку никаких признаков нападения ионотов не видно. Считается, что у ддоры там «база», поэтому близ моего города гораздо чище, чем в других местах планеты. Я слушаю, как меняется гудение корабля – мы готовимся взлететь – и пытаюсь не слишком откровенно пялиться на третий и четвертый отряды в капсулах.

У Рууэла шикарнейший фингал.

Из ящика

У нас была еще одна короткая вылазка, прежде чем мы вернулись через расщелину в глубокое пространство. Я узнала о ней только на пути к вратам, когда Таарел начала инструктаж. Мы собирались посмотреть на найденный спутником второй город с кольцами на крышах. Меня приписали к четвертому отряду, который шел, несмотря на прихрамывание Рууэла. Сефен из третьего взял с собой дрона – тот плыл за ним, как воздушный змей.

Этот город стоял на реке, а не на озере, и «Литара» не стала спускаться: послала нас на небольшом корабле-челноке, сама же, наверное, пока летала по кругу.

Городок выглядел очень похоже. Те же растения, та же планировка, амфитеатр в центре, блочные дома. И все же оказался совсем другим.

– Угроза.

Мы были еще далеко от окраины, шагали по остаткам подмываемой рекой дороги. Я разглядывала бесчисленные наложившиеся друг на друга отпечатки лап, так что не слишком удивилась. Сефен показал на первого зверя, стоявшего намного выше нас на холме. Вероятно, муинская версия волков, хотя земных я видела только на картинках, и эти похожи скорее не на них, а на бордер-колли. Черно-белые, короткошерстные, с торчащими вверх ушами, немного крупнее собак и гораздо недружелюбнее с виду. Они не рычали, однако наблюдали внимательно, и, если бы они и не думали на нас нападать, сетари не стали бы предупреждать об угрозе.

– Впереди еще больше. – Рууэл поглядел на Таарел.

– Мы здесь не для зачистки, – ответила она. – Пока они ведут себя мирно, не трогайте.

Путешествие оказалось неприятным. Собаки нас не тронули, но мы постоянно видели их сверху на домах или дальше по улице – они шли следом, наблюдали. У меня сложилось впечатление, что они умны и организованы, и Аурон с Ферусом от меня не отходили. К моему облегчению, амфитеатр собакам, похоже, не нравился. Так как нашим главным делом здесь было проверить платформу, пустота там очень этому способствовала.

Комната с платформой оказалась совершенно такой же, только захламленнее. Сетари попытались «прочесть» ее с помощью касаний, оставили наблюдательный дрон, и тут прибыла ддора. В полной истерике.

– Другая ддора, – сказала я, не слыша себя за всем этим «хххаааа!».

«В экстатической фазе», – добавил Рууэл текстом.

После этого, что приятно, все переговаривались письменно. И что еще лучше, четвертый отряд вывел меня наверх, наружу, пока третий заканчивал с проверками. Все равно ужасающе громко, но совсем не так больно, как когда стоишь прямо у платформы.

На верхнем ярусе амфитеатра собралось кольцо собак. Наблюдателей. Добро пожаловать в гости в мир Стивена Кинга. Я пыталась сообразить, где вожак стаи, но кандидатов было многовато.

При переговорах текстом ужасна только моя грамматика, можно не беспокоиться о произношении, писать много и передавать все за раз. Когда к нам вышел третий отряд, я послала: «Эти возможно потомки одомашненных рабочих собак. Похожий тип на вид на моей планете. Очень умное животное. Сильный пастуший инстинкт».

– Много ли на Муине животных, которые напоминают кого-то из твоего мира? – спросил Рууэл.

– Трудно сказать с птицами, жуками. Овцы, кошки, эти собаки. Одомашненные животные. Выдры не домашние, хотя видела документальный фильм, люди с их помощью ловили рыбу. И люди, конечно.

Так и подмывало спросить, что он думает о моей идее, мол, муинцы изначально были землянами, но я решила, что обойдусь без этого вопроса в служебных записях.

Собаки «проводили» нас, совсем как племя дикарей, которому нужно убедиться, что чужаки покинули их территорию. Этот город принадлежал собакам точно так же, как первый – кошкам. Раньше принадлежал.