Плач Абалона

– Скоро ли будет привал? – с надеждой спросил Хардвин. Он держался в седле, неуклюже скрючившись на один бок должно быть, натер ягодицы.

– В Водскьерте, на самой опушке леса, – ответил Тудвал. – Там пополним запасы пищи и проведем ночь под крышей. До Таллаксы, это следующая деревня, еще много дней, а оттуда еще не меньше двух недель до Горт-хольмы, последнего хутора перед Хобоманью. Дальше сердце леса, там никто не живет. Дамам приятно будет отдохнуть.

Наутро, проведя в Водскьерте спокойную ночь в настоящих кроватях, чего уже давно не было и долго еще не ожидалось, они ступили под сень леса. Поначалу Халю показалось тут скучно, но когда повозки покатились немного быстрее – земля в лесу была суше, – начало нравиться. Деревья хотя бы защищали от промозглого ветра и непрестанного дождя.

Спустя много дней пути рядом с повозками и неуютных ночей, когда спать приходилось чуть ли не на голой земле, путники с огромной радостью увидели сквозь вечерний полумрак горящие над воротами Таллаксы жаровни. Халь облизнул губы в предчувствии доброго ужина. Префект деревни выехал им навстречу, чтобы приветствовать и сопроводить в таверну. По дороге на конюшню Халь исподтишка дернул Тайну за удила, и та послушно взбрыкнула копытами. Одна из кеолотианских лошадей отскочила в сторону, выбив подковами искры из булыжников, которыми был мощен двор.

– Прошу прощения! Она у меня опасная зверюга, – громко извинился Халь. Конюхи почтительно отступили и дали ему провести «опасную» лошадь в стойло. – Молодчина. – Он нежно похлопал лошадь по спине и достал из кармана кусок яблока, который Тайна учтиво схрумкала. Рядом послышалось ржание, и Халь увидел, как жеребец Тудвала прижал двух конюхов к стене. Он еще раз порадовался доброму нраву своей лошади и тому, как искусно вышколила ее Брид.

Интересно, как она там без него в Торра-Альте? Скучает ли? Лучше бы скучала. Впрочем, в этом Халь был не уверен. В последнее время у Брид было много дел, она беспокоилась о здоровье Морригвэн, и порой ему казалось, что он ей не нужен.

Как Халь и ожидал, таверна оказалась такой же, как по всей Кеолотии. Внутри было темно, и большинство путешественников уходило в дальний конец, где в от крытых угольных очагах горел огонь и шкворчало на вертелах мясо. Кеолотианцы любили мясо, обычно жарили его большими кусками над пламенем. Еще они пекли тяжелый солоноватый хлеб, должно быть, на соде, хотя точно Халь не знал. И то, и другое ему нравилось, хотя от однообразия он уже начал уставать.

Стены таверны были сложены из больших камней и увешаны разнообразными трофеями от медвежьей головы до козлиной. Было тут даже чучело горностая в зимней шубке. Небольшие окна уже закрыли на ночь тяжелыми деревянными ставнями. Потолок нависал так низко, что принцу Ренауду и Кеовульфу приходилось пригибаться, что бы не удариться головой о толстые брусья.

Трактирщик хлопнул в ладоши и велел освободить место вокруг двух накрытых заранее длинных столов: несколько дней назад Тудвал выслал вперед солдата, чтобы предупредить хозяина таверны о скором приезде почетных гостей. Судя по сияющим лицам и чистым белым фартукам служанок, те позаботились принарядиться.

Халь уселся спиной к огню и стал греть ноющие кости. Помимо всего прочего, он надеялся, что свет пламени превратит его фигуру в мрачный черный силуэт. Ему нравилось казаться таинственным. Остальные дворяне, за исключением Кеовульфа, разошлись по отведенным им комнатам в задней части дома, велев принести горячей воды и смену одежды. Халь в этом смысла не находил все равно завтра все будет мокрым и грязным. Лучше обсушиться наскоро у огня и скорей начинать ужин.

Собаки Тудвала подползли к очагу, но тут же поджали хвосты и отступили, ворча, стоило Халю на них замахнуться.

– Трусливые твари, – упрекнул он псов. – У вас, небось, и блохи есть.

Вот у Трога, при всех его недостатках, блох никогда не заводилось. Брид об этом заботилась, время от времени смазывая псу шкуру смесью лавандового и кипарисового масла. Терьер так часто забирался к ней в кровать, что уж блох бы она никак не потерпела. Пфе!.. И еще. Брид обращала на Трога больше внимания, чем на Халя. Пес вырос таким упрямым, что Халь вообще сомневался, что когда-нибудь сумеет его отвадить от постели своей невесты. Интересно, не было ли у Кимбелин такой же собаки. Хорошо бы, чтобы не было.

Он принялся разглядывать других посетителей. Все это были одни мужчины, по большей части с косматыми бородами и въевшейся в натруженные ладони грязью. Наверное, торговцы, подумал Халь, судя по тому, сколько мулов ревело и кашляло в стойлах. Однако три человека в поношенных и грязных куртках из медвежьего и волчьего меха явно занимались другим ремеслом. По спокойным рукам и быстрым взглядам Халь тут же признал в них охотников. Чувствовалась в их движениях некая терпеливая уверенность. Все трое сидели за одним столом с хорошо одетым господином. Его явно сшитый на заказ плащ был сколот дорогой фибулой. Тудвал опустился на скамью напротив Халя.

– В холмах к югу от Троллесья можно недурно по охотиться на козлов, – сказал он. – Но места там дикие, нужен проводник.

– На козлов! – удивленно повторил Халь. Что интересного в охоте на козлов?

– Вы, бельбидийцы, не знаете настоящей дичи. Кеолотианские козлы, которые там живут, велики. Больше оленя. – Тудвал кивком указал на голову, висевшую неподалеку на стене. Морда у нее была размером как у пони, а огромные витые рога – не меньше, чем у барана-великана.

– Это козел, что ли? – не поверил своим глазам Халь.

Принцесса Кимбелин изящно спустилась по ступенькам и села рядом с братом. Халь тут же заметил, какие у нее серьги – огромные солнечные рубины вспыхнули в отсветах пламени. Любопытно, куда запропастился Ренауд… Впрочем, молодой человек тут же забыл о принце и сосредоточился на том, чтобы наполнить чашу Кимбелин сладким кеолотианским медом, разбавленным молоком, этот напиток предпочитали дамы. На вкус Халя, дрянь получалась редкостная, но Кимбелин нравилось. У нее на щеках заиграл румянец.

Серьги принцессы не давали Халю думать ни о чем другом. Их цены хватило бы на покупку полного набора стальных доспехов для Тайны. Ах, как замечательно было бы въехать в Фарону, словно один из гордых рыцарей древности, чтобы все видели отметины на искусно сработанных латах знак того, что хозяин лошади только что сразил в бою дракона или вивьерну.

Он не раз просил Бранвульфа дать денег на то, чтобы заказать у кузнеца доспехи для Тайны, однако в ответ лишь слышал от брата назидательные слова о дороговизне восстановления крепости.

Даже одной такой серьги вполне хватило бы, подумал Халь.

Наконец к ужинающим присоединился чисто выбритый принц Ренауд, за которым тенью шел Хардвин. Идя через зал, бельбидийский принц предпринимал огромные усилия, чтобы не коснуться никого из бородатых простолюдинов, а потом заставил трактирщика лишний раз поскоблить стол.

– Заразные болезни, – объяснил он. – Лучше не рисковать.

Хардвин заметно просветлел ликом при виде еды и дружески улыбнулся Халю. Тому нелегко, оказалось, ответить такой же любезностью, ведь он подозревал писцерца в двуличии. Хардвин опустил голову, покраснев, и попытался завязать разговор с принцессой Кимбелин.

– Фарона вам понравится, госпожа моя. Все дамы при дворе с нетерпением ожидают встречи с вами. К тому там есть на что посмотреть: гобелены, розовые сады, пышные процессии… А еще у нас множество шутов, акробатов и мимов. Они устраивают увлекательнейшие спектакли. Фарона – город искусств и веселья.

Забавно, подумал Халь. Лично ему столица показалась довольно скучной по сравнению с диким раздольем гор, где сам воздух заставлял человека, будто звенеть от жизненных сил.

Тудвалу надоело их слушать, и он стал молча разглядывать богато разодетых господ, вернувшихся с охоты. Один поднял голову, встретился с ним взглядом, и челюсть у него отвисла на целый дюйм. Он поспешно вскочил и отвесил глубокий поклон.

– Ваше королевское высочество!.. Простите, я вас не узнал.