Танцующая на углях (СИ)

- Хочешь правду, Роман? Нет, она никогда больше не станет прежней, это свершилось так же благодаря тебе, когда ты так резко прервал мою с ней связь. В её сломанном сознании всё могло ещё больше помутиться, а то и вовсе оборваться, а я не спец по восстановлению испорченных кукол обратно в нормальных хозяев. Я ответила на твой вопрос?

- Лучше бы ты промолчала... Получается, я сам во всём виноват?.. И ты уже ничем ей не поможешь, совсем ничем? А если постараешься?

- Если постараюсь... то, может, что-нибудь смогу... мне, знаешь ли, очень на пользу пошло одно событие, я прямо почти до конца восстановила силы... А некоторые меня этим методом попрекали... - я только усмехнулась, глядя на то, как мои откровения подействовали на парня. Главное, он получил надежду, а там посмотрим, что можно сделать...

Около семи часов мы были на месте. Осталось последнее приготовление: спрятать свои особы под масками, которые нам "одолжил" из магазина наш неподражаемый Сфинкс. После мы их, конечно же, вернём, если с ними ничего не случится на обратном пути на прилавок... Я закрепила на глазах маску из синего атласа, дождалась, пока кошачий янтарь моего взгляда не сменит мягкая кофейная гуща, и повернулась к Роману, который управился гораздо раньше:

- Готов, сударь?

- Ты даже цвет глаз сменила! - как-то завистливо пожаловался мне же таксист и поправил перед зеркалом заднего видения бабочку: - Слушай, а что мы будем там искать?

- Уж точно не свою погибель. Присмотримся к рыжему ужасу, по возможности не привлекая к себе внимание, знаешь, у него есть одна особенность: он любит рассказывать о своих планах совершенно незнакомым людям, сопровождая всё это каким-нибудь лихим представлением, которое заставит особо разговорчивых надолго потерять дар речи.

- Оригинальный способ, надо так попробовать секреты кому-нибудь доверять. Причём после откровения надо бы непременно кого-нибудь пришить, чтобы у собеседника челюсть отлетела, и он бы не смог ничего никому передать.

- Именно так! Ты зришь в самый корень! Пошли, - я взялась за ручку дверцы и собралась выходить, когда Роман впился в мой локоть, развернул к себе и нежно поцеловал. - Это что?

- Проявление чувств, если тебе это о чём-нибудь говорит, - пожал он плечами.

- Зря, - откровенно откликнулась я и тут же пожалела, что вчера не сдержалась; да, он теперь отдаст за меня жизнь, это вполне вероятно, но мне-то он нужен живым больше, чем мёртвым. А ведь мои поцелуи дарят именно встречу с Осирисом, что так нежелательно сейчас... Неужели придётся повоевать и с моим покровителем тоже?!..

- Пошли, ты знаешь, я не люблю дважды повторять, - холодно ответила я и почувствовала внутри пустоту, когда он досадливо отвернулся и вышел. Сзади кто-то возмущённо вздохнул, и я повернулась к Сфинксу и Марселле, о которых совершенно забыла: - Вам придётся посидеть здесь, причём делать это как можно незаметнее, затем выбрать момент и выскользнуть наружу. Ты, - я показала на полульва, - пройдёшь по Верхнему саду, а Марселла - по Нижнему. Если ничего странного не заметишь, то можешь спуститься к ней, но при первом же подозрении ты зовёшь меня. Ясно? - животные старательно кивнули. - Связь держим через Марселлу. Всё.

- Сударыня, ну сколько можно? - Роман, изображая прежнюю галантность, подставил мне руку и помог выбраться наружу. У меня же перед мысленным взором стоял немного чертовской огонёк в его глазах. Ну вот, с кем поведёшься...

Все подступы к Петергофу были заняты многочисленными машинами и гостями, толпившимися у входа. Мы не спеша подходили к дверям, из-за которых доносились звуки старинного вальса, вероятнее всего, времён Петра Первого. Изредка вверх взлетали фейерверки, лопавшиеся разноцветными шарами над крышей дворца и летевшие вниз мириадами светящихся искр, в самих садах тоже искрили петарды и круговые фейерверки, слышался смех и шум водопадов на фонтанах. У дверей стояли вооружённые кривыми мечами египетские стражи в шлемах в виде волчьих голов. Никого такой сервис не пугал, потому как это всё-таки был маскарад, в костюмах не было ничего особенного. Мы сами с таксистом стояли в очереди сразу за парой, состоящей из знатной французской дамы шестнадцатого века и её кавалера, кажется, индейца Виннету. Однако и наши наряды в глаза не бросались: на бал многие мужчины и женщины приехали в вечерних костюмах вполне современного фасона, правда, в гораздо более дорогих, а на дамах переливались всеми цветами радуги нешуточные драгоценности. Если бы не моё врождённое отвращение к золоту и прочим штучкам, которые меня окружали с самого детства, я бы измучалась комплексом неполноценности и повернула бы обратно, потому как не люблю, когда меня превосходят пусть даже в таких мелочах. К счастью, на меня и без того обращали внимания гораздо больше, чем на какую-нибудь "бриллиантово-изумрудную" тётку. Роману такое внимание, кажется, даже льстило, и под конец очереди он совсем освоился и почувствовал себя увереннее, рука его не отпускала моей, и он раздаривал направо и налево улыбки ближайшим красавицам; в общем, мы смотрелись на редкость подходящей парой, словно были созданы друг для друга...

- Могу я узнать ваши имена? - с плохо скрываемым акцентом поинтересовался стражник, слегка склоняя голову. Таксист в беспокойстве оглянулся на меня, а я невозмутимо ответила:

- Марек и Стефана Гржевские, мы подданные польской короны, - тоже с акцентом, только немного другим. Страж этим удовлетворился и простёр руку в сторону двора. Мы величественно прошествовали внутрь, только тогда Роман позволил себе выдохнуть:

- Лихо ты его... - последовал за этим восхищённый взгляд, - а у меня вся фантазия разом кончилась, думал, он пронюхал обо всём...

- О чём, проше пана? - невинно поинтересовалась я с прежним акцентом, и в глазах Романа опять зажглись огоньки авантюризма.

- Ну, что, пошли, найдём, где этот пся крев, - я рассмеялась вместе с ним, видимо, не одна я люблю детективы пани Хмелевской, заодно нашла единомышленника!

Мы не стали пока входить во дворец, а постарались смешаться с толпой, потоком плывшей куда-то вглубь Верхнего сада, откуда доносились звуки вальса. Наслаждаясь неземными видами статуй и фонтанов, мы следили за окружающими в надежде обнаружить кого-нибудь знакомого, хоть и не совсем приятного. На поляне стояли так называемые шведские столы с многочисленными угощениями, в том числе и фруктами, включая мои обожаемые финики. От своих пристрастий пришлось отказаться: если за нами следят, то меня тут же смогут определить именно по этой моей страсти. Поэтому пришлось ограничиться шампанским в бокалах, которое на подносах разносили египетские девушки в минимуме одежды, но зато обильно раскрашенные золотой и чёрной краской. Роман сначала счастливо оглядывался на них, однако очень скоро его энтузиазм спал, наверное, вспомнил, чем кончилось его предыдущее увлечение такой же восточной прелестницей.

- Мы с тобой постоим немного или так и будем нахаживать круги?

- Постоим, когда что-нибудь найдём или когда обойдём ещё и Нижний сад.

- А нельзя обойтись информацией только от хвостатого с подругой?.. Эстел, у меня ботинки ноги жмут! Почему нельзя было просто так надеть старые? Обязательно надо было...

- Мадам танцует? - поначалу я не поняла, к кому это обращаются, полностью увлечённая разглядыванием жалостливой физиономии таксиста, однако почти сразу же заметила, как изменились глаза Романа, обращённые куда-то мне за спину, и оглянулась. - Мадам танцует? - вежливо повторил молодой красивый человек с длинными белокурыми волосами, сзади прихваченными в хвостик, и голубым бриллиантом в ухе. Одет он был подстать акценту и обращению - в костюм дворянина времён Людовика пятнадцатого.

- С удовольствием, - ответила я, подыгрывая ему и тоже возвращаясь к польскому акценту. Даже не взглянув на Романа (этого мне делать не было необходимости, так как он и без того прожёг мне затылок таким взглядом, что дальше некуда), я подала кавалеру руку, а он плавно обнял меня за талию и закружил под звуки вальса. "Марек" остался стоять соляным столбом, обдавая меня таким вниманием, что я всерьёз забеспокоилась, как бы его маска по краям не оплавилась.