Дети Горного Клана (СИ)

Над ним нависла скривлённая от боли в боку морда Существа. Оно склонилось над измученным горцем, который без страха взирал на его огромные клыки, пасть, из которой дико воняло, и приближающуюся к нему ручищу. Ладонь Вожака приблизилась и... легла Врану на грудь. Он вздрогнул, и почти сразу же услышал в голове голос:

"Поединок Шести за тобой, вождь. Ты победил."

Тварь Чародейского Леса, перенесённая магической аномалией из другого мира, времени и пространства, но уже давным-давно прижившаяся здесь и вырастившая новое потомство таких же как она - небольших злобных существ с выпирающими из спины иголками и острыми клыками, какие бывают у кротов - унюхала приближающуюся добычу и, оскалившись, бросилась за ней в погоню: детишки хотят кушать.

Но лишь только она завидела тех, кого посчитала за добычу, как тут же опрометью бросилась в кусты: ибо за ними шёл Вожак, и, что самое ужасное, шёл, как слуга, как собака, павшая перед хозяином ниц.

Вран вёл собачку за толстую цепь, стараясь сильно её не дёргать - ведь каждое неосторожное движение отзывалось острой болью в её шее, а новый питомец оказывал им немалую услугу: благодаря ему за всё время пути по Лесу они не встретили никого и ничего, что могло бы наброситься на них.

Кот тащил за плечами пару увесистых, забитых до краёв мешков. С провизией и... деньгами. Да простят их духи канувшего в лету замка, но им эти сокровища нужнее, нежели их бывшим хозяевам. Такие же мешки нёс на себе и Вран, меч покоился у него в руке. Агнесс же шла налегке: слава Предкам, она вообще шла - и на том спасибо.

Рангун не стал расспрашивать Врана, как так всё получилось. А он и не особо рвался ответить, пускай про себя и понимал: Поединок Шести был самым честным поединком из всех ранее виданных и слышанных. Философия этого существа, вяло плетущегося на "поводке" была проста до безобразия и велика до глубочайшего уважения: нанёс шесть ударов - значит, победил. И как может быть иначе? А горец сделал много больше ударов, в горячке боя и позабыв о том, что он имеет какие-то там правила. Откуда бы ни был его новый питомец, там действительно знают, что такое честь, и с достоинством блюдут её законы.

Они пробыли в замке без малого несколько дней. Провизии было хоть отбавляй, преданный пёсик охранял верно, а познания Кота в врачевании довольно скоро поставили на ноги и Агнесс, и Врана.

Оружия, как и одежды, брать не стали: мечи, покоившиеся в руках безмолвных статуй, были лишь декором и годились разве что для игры в солдатики, а из одежды были только доспехи... Так что покинули замок все четверо налегке: массивные мешки за спинами мужчин не отягощали, а лишь придавали сил.

Совсем скоро собачка завыла и ускорила шаг. Её хозяевам же, уступающим питомцу в росте, пришлось перейти на бег. Но все разом застыли, лишь только в глаза ударило яркое солнце: его лучи больше не сдерживали кроны высоченных деревьев: впереди открылась простирающаяся до горизонта равнина, поросшая ярко-зелёной травой. Путники вдохнули воздух полной грудью, и он им показался намного более сладким и лёгким.

Они покинули Чародейский Лес.

В тот же день горец и рангун решали, что делать дальше.

- Я пойду в Тифлэнд, в этом городе я иметь друзья. - сказал Кот, подставив лицо лёгкому ветерку и щурясь от удовольствия.

- Куда ты - туда и я, друг мой, - пожал плечами Вран, потрепав пса по голове. Тот заурчал от удовольствия.

Но Кот покачал головой и, обернувшись к горцу, проговорил твёрдым, как сталь, голосом:

- Нет. Тебе другая дорога.

Вран вздрогнул. Рангун что... прогоняет его?

Кот подошёл к другу и протянул ему раскрытую ладонь. И Вран изумлённо уставился на лежавшую в ней большую толстую круглую монету с изображением двух скрещённых клинков.

- Твой путь лежать в Атракт, друг мой. Я полагать, это есть самое верное решение.

Словно сквозь сон, Вран принял монету и ошарашенно прошептал:

- И ведь сохранил же... И где только держал? - усмехнулся горец, пряча монету в мешок.

Оба друга обнялись. А затем Вран поглядел на Агнесс, сидевшую неподалёку и водившую рукой по траве... Если бы та, презирающая и ненавидящая его Агнесс, сейчас встала рядом с ней, то он бы точно их не перепутал. И сердце его неожиданно ёкнуло, опять... Он затряс головой, отгоняя очередное наваждение, и протянул меч рангуну. Тот наотрез отказался принять его.

- Возьми с собой Агнесс, - уверенно, как минуту назад Кот, сказал горец. - И защити её. Бери меч.

- Я не хочу обидеть тебя, - покачал головой рангун. - Но не возьму его.

- Да почему же?! - взвыл Вран, и его питомец еле слышно зарычал, чувствуя негодование хозяина.

- Потому что тебе он быть нужнее. Я знаю. Чувствовать. Просто поверь. А Агнесс... - он обернулся, посмотрев на женщину. - Я защищу. Даже ценой жизни. Защищу.

Вран облегчённо выдохнул. Он ещё не понимал почему, но эти слова так обрадовали его, что на душе стало легко, а в голове воссияла мысль: "Теперь всё будет хорошо".

Витавшее в Зале Совета напряжение было настолько осязаемым, что любой, рискнувший сунуться в него без позволения, наверняка бы после слёг с тяжёлой болезнью головы, или как минимум пару дней ходил бы исключительно пошатываясь.

Сам Зал представлял из себя круглое помещение, с уходящими высоко вверх витиеватыми колоннами, на вершинах которых взирали вниз с немым укором каменные горгульи. Они глядели на установленные у подножий колонн троны. Всего их было пять: четыре небольших, но богато украшенных, с инкрустированными у изголовий алмазами, и один, расположенный между ними, совсем простой, больше напоминавший добротный стул, но широкий, с высоченной спинкой, да и стоящий на пьедестале, словно взирающий на эти глупые сокровища с мудрым недоумением. И на каждом из них восседали самые могущественные из людей этого мира. Те, кто общается с самими Пожирателями, кто одним мановением руки решает судьбы городов, щелчком пальца меняет судьбы людей: на тронах сидели Архимаги.

Архимаг Биас, тучный мужчина без бороды с реденькими жидкими волосиками на большой голове, сидевший за троном, испещрённым чёрными алмазами, кусал губу и стискивал своими пальцами-сардельками подлокотник трона. Архимаг Хап, единственный из Совета рангун, сидевший по левую руку от Биаса, на украшенном светло-зелёными алмазами троне, постоянно теребил свою козлиную бородку и бегал умными карими глазами по всему Залу, ни на что определённое не глядя. С противоположной от них стороны Архимаг Марак всё никак не мог найти удобного для себя положения, то закинув ногу на ногу, то подбоченившись, то поглядывая на нежно-голубое свечение покоившихся в спинке его трона алмазов, а то и вовсе вставая и начиная расхаживать взад-вперёд с задумчивым видом. По правую руку от него, на усыпанном лиловыми камнями троне, опёрся щекой о кулак широкий в плечах и, казалось, вечно угрюмый черноволосый, с пышными усами, скрывавшими рот, Архимаг Беар.

А в центре, между ними, на простеньком троне-стуле сидел немой и недвижимой статуей Архимаг Олдэн. Его ветхая - кажется, тронешь, и рассыплется - испещрённая вдоль и поперёк глубокими морщинами, кожа, придавала ему сходство со стволом дерева, покрытым древней корой. Подобно белому мху, застыли на его голове в вечном беспорядке седые волосы, а длинная борода, никогда не знавшая гребня, водопадом лилась на пол. Своими тонкими и длинными, как ветки дерева, руками он обхватывал кривой посох с покоящимся на самой его вершине серым камнем. И был недвижим, уставившись в никуда взглядом таких же, как и камень посоха, серыми зрачками глаз. Мало кто из Совета помнил, чтобы он хоть что-либо говорил. Казалось, он целую вечность сидел вот так, словно сросшись со своим троном и, действительно, превратившись в статую, ничем не отличаясь от тех же сидящих под потолком каменных "стражей" Зала... Но никто не решался сказать об этом в слух, потому как Архимаг Олдэн был не просто Членом Совета. Он был тем, кто создал этот Совет, кто сделал мир таким, какой он есть, кто бился ещё при Великой Войне, и чуть ли не за руку здоровался с Богами! Сколько ему было теперь лет? Столько не живут... Конечно, маги способны поддерживать свою жизнь очень долгое время - большее, нежели обычный смертный. Но жить сотни лет?! Тут волей-неволей задумаешься: а действительно, не сидит ли на месте могущественнейшего мага этого мира просто мумия, в которую он превратился?