Жестокий принц

Я встаю, потому что приняла решение. К добру или ко злу, теперь я знаю, что делать. У меня есть план. Мадок мою стратегию не одобрил бы. Ему нравятся планы, в которых победы можно достичь разнообразными способами. В моем случае способ только один, и применяется он с дальним прицелом.

Выпрямляясь, я случайно замечаю в воде свое отражение. Всматриваюсь и понимаю, что это не я. Озеро масок никогда не отражает твое собственное лицо. Я подкрадываюсь поближе к воде. В небе ярко светит полная луна, света хватает, чтобы я рассмотрела образ моей матери, смотрящей на меня. Она моложе, чем мне помнится. И она хохочет, зовет кого-то, но я пока не вижу кого.

Мама показывает кому-то на меня сквозь время, разделяющее нас. Что-то говорит, и я читаю по губам. «Смотри! Человеческая девочка». Кажется, я ей нравлюсь.

Потом к ней присоединяется отражение Мадока, и он обнимает ее за талию. Он не выглядит моложе, чем сейчас, но я никогда не видела такой открытости в его лице. Мадок машет мне рукой.

Я для них чужая.

Мне хочется крикнуть: «Беги!» Но, конечно, такого совета ей давать не следует.

Когда я вхожу в комнату, Бомба поднимает взгляд. Она сидит за деревянным столом и отмеривает порции сероватого порошка. Перед ней несколько стеклянных шаров, закрытых пробковыми затычками. Ее великолепные белые волосы собраны на макушке и перевязаны обрывком грязной бечевки. Нос вымазан сажей.

— Остальные в задней комнате, — говорит она. — Вместе с маленьким принцем, легли поспать.

Вздыхая, сажусь за стол. Я перенапряглась, обдумывая план действий, и теперь сил не осталось.

— Найдется что-нибудь поесть?

Заполняя очередной шар и осторожно укладывая его в корзину возле своих ног, она мимоходом ухмыляется.

— Призрак нашел где-то черного хлеба и масла. Мы ели колбасу, а вино кончилось, но сыр еще должен остаться.

Я шарю в кухонном шкафу, достаю еду и машинально жую. Наливаю себе чашку бодрящего, крепкого чая с фенхелем. Самочувствие немного улучшается. Некоторое время наблюдаю, как она готовит свои боеприпасы. Во время работы Бомба негромко насвистывает и при этом фальшивит. Мне странно это слышать — большая часть фейри одарена музыкальным слухом, но мне нравится ее исполнение. Оно веселее, легче и не так навязчиво.

— Куда ты направишься, когда все это закончится? — интересуюсь я.

Она смотрит на меня с озадаченным видом.

— С чего ты решила, что я куда-то собираюсь?

Глядя в свою почти пустую чашку, хмурюсь.

— Потому что Дайна больше нет. И разве Призрак с Тараканом не собираются уходить? Ты с ними не пойдешь?

Бомба пожимает своими худенькими плечами и показывает босой ступней на корзину.

— Видишь это?

Киваю головой.

— С ними неудобно путешествовать. Я хочу остаться здесь, с тобой. Ведь теперь у тебя есть план, верно?

Я слишком смущена и не знаю, что сказать. Открываю рот и принимаюсь что-то лепетать. Она смеется.

— Кардан сказал, что есть. Что если бы ты была готова совершить сделку, то уже совершила бы ее. И если бы собиралась предать нас, то тоже уже сделала бы это.

— Но, гм... — начинаю я и тут теряю мысль. Что-то насчет того, что не надо придавать его словам большого значения...— А что остальные думают?

Бомба снова принимается заряжать свои шары.

— Они не сказали, но никому из нас Балекин не нравится. Если у тебя есть план, что ж, тем лучше для тебя. Но если хочешь заполучить нас на свою сторону, то тебе не следует быть такой скрытной.

Глубоко вздохнув, я решаю, что мне может потребоваться помощь, если действительно решусь на это дело.

— Что ты думаешь насчет того, чтобы украсть корону? Прямо под носом у королей и королев Волшебной страны?

Уголки ее губ приподнимаются.

— Просто скажи, что я должна взорвать.

Двадцатью минутами позже я зажигаю огарок свечи и направляюсь в комнатушку с койками. Как и говорила Бомба, на одной из них вытянулся Кардан, он выглядит до отвращения привлекательным. Перед сном он умыл лицо, снял камзол, свернул его и положил под голову вместо подушки. Я трогаю его за руку, он мгновенно просыпается и делает движение ладонью, словно отгоняет меня.

— Ш-ш-ш, — шиплю я. — Не разбуди остальных. Надо поговорить.

— Уходи. Ты обещала, что не убьешь меня, если отвечу на твои вопросы, и я ответил. — Он больше не говорит как мальчик, который меня целовал, изнемогая от желания; это было всего несколько часов назад. Теперь его голос звучит сонно, надменно и рассерженно.

— Я хочу предложить тебе кое-что получше жизни, — говорю я. — А теперь пойдем.

Он встает, надевает камзол и следует за мной в кабинет Дайна. Там он прислоняется плечом к дверному косяку. Веки опухли, волосы спутались. Смотрю на него, и меня бросает в жар от стыда.

— Уверена, что привела меня сюда только для разговора?

Оказывается, если кто-то поцеловал, то мысль о возможности новых поцелуев становится навязчивой, как бы страшно ни было в первый раз. Прямо между нами в воздухе повисает воспоминание о губах.

— Я привела тебя, чтобы заключить сделку,

Его брови ползут вверх.

— Звучит интригующе.

— Что, если тебе не потребуется прятаться в глуши? Что, если есть альтернатива Балекину на троне?

Кардан явно не ожидал услышать такое. Все равнодушие и развязность моментально слетают с него.

— Такая альтернатива есть, — медленно произносит он. — Я. Только из меня получится никудышний король, и мне эта мысль очень не нравится. Кроме того, Балекин вряд ли возложит корону на мою голову. Мы с ним никогда особо не ладили.

— Кажется, ты жил в его доме. — Я складываю руки на груди, стараясь выглядеть неприступной, и гоню от себя воспоминание о том, как Балекин наказывал Кардана. Сейчас мне не до сочувствия.

Он вскидывает голову и смотрит на меня сквозь темные пряди волос.

— Может, мы потому и не ладили, что вместе жили.

— Мне ты тоже не нравишься, — напоминаю я.

— Ты уже говорила, — лениво усмехается он. — Итак, если не я и не Балекин, то кто?

— Мой брат, Оук, — говорю я. — Не стану вдаваться в подробности, но у него правильная родословная. Такая же, как и у тебя. Он имеет право на корону.

Кардан мрачнеет.

— Ты уверена?

Кивком головы подтверждаю свои слова. Не хотелось говорить об этом заранее, до того, как я объясню, что от него требуется, но он мало что может сделать с этим знанием. Я никогда не продам его Балекину. И сообщить он никому не сможет, только Мадоку, а тот все знает.

— Значит, Мадок станет регентом, — делает вывод Кардан.

Я качаю головой.

— Вот почему мне нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы ты короновал Оука Верховным Королем, а потом собираюсь отослать его в мир смертных. Дать ему возможность побыть ребенком. Дать возможность когда-нибудь стать хорошим королем.

— Оук может сделать другой выбор, не тот, который ты готовишь для него, — возражает Кардан. — Например, он может предпочесть Мадока тебе.

— Меня саму украли еще ребенком. Выросла я на чужбине, и причины этого были куда страшнее. Виви о нем позаботится. И если ты согласишься с моим планом, я дам тебе все, что попросишь, и даже больше. Но мне нужно кое-что от тебя — клятва. Я хочу, чтобы ты поклялся мне служить.

Он снова раздражается лающим смехом, как тогда, когда кинжал вонзился в дерево стола.

— Ты хочешь, чтобы я отдал себя в твое распоряжение? Добровольно?

— Думаешь, я шучу, но я серьезна. Серьезнее некуда. — Руки у меня сложены на груди, но я незаметно себя щипаю, чтобы не сделать ненужного движения, не сказать лишнего слова. Я должна выглядеть абсолютно собранной и уверенной в себе. Сердце бьется учащенно. Чувствую себя как во время игры в шахматы с Мадоком, когда еще была ребенком: вижу выигрышные ходы, забываю об осторожности — и меня застает врасплох его комбинация, которую я не смогла предугадать. Напоминаю себе, что надо успокоить дыхание и сосредоточиться.

— Наши интересы совпадают, — соглашается Кардан. — Зачем тебе моя клятва?