Ура, Хрустальная Корона!

- Только Огасту - ей я не могла отказать: ты же знаешь - мы подруги, и даму Сулу, дочку барона Инувика. Её Величество запретила покидать дворец без охраны из-за всякого сброда на улицах города. Видишь, сколько солдат меня сопровождает! Даже лейтенант Илорин. А Сула имеет на него виды: мне кажется, что лейтенант ей страшно нравится. Как же я могла не взять Сулу? Скажи, ты, ведь, не сердишься? Мы не станем мешать твоим солдатам. Пусть себе служат на здоровье. Ты только Тахата нам позови. Хорошо?

- Тахат сейчас занят, Сальва. Он проводит занятия с солдатами на заднем дворе. И я не хотел бы их прерывать. Я прошу не мешать службе моей роты: давайте все ваши девичьи дела оставим за воротами этого особняка. Я не против дружбы и не против любви, но всему своё время и место. Твой визит уже никак утренним не назовёшь - за полдень. Я не хочу обижать тебя, но, если ты не будешь уважать армейские порядки, прикажу не пускать тебя в расположение роты.

- Меня не пускать?! Вот ты как заговорил! А я попрошу бабушку - и твоя рота будет жить на улице. Подумаешь - привезла двух подруг! Не знала, что ты такой! Я думала, что ты будешь рад меня видеть, - у Сальвы задрожали губы - вот-вот заплачет, - Ясно, что ты меня не любишь. Я вчера не приезжала, чтобы не мешать тебе. А сегодня не выдержала - приехала. А ты меня - так! За что?

- Послушай, Сальва, - Яктук обнял девушку, - послушай меня внимательно. Я не собираюсь с тобой ссориться, но настаиваю, чтобы ты с уважением относилась к моей службе. Если солдаты решат, что я подкаблучник, моей карьере конец. Уважение потерять намного легче, чем завоевать. Сейчас меня уважают, и я хотел бы, чтобы так было и дальше.

Мимо них, печатая шаг, прошла полусотня - заступать на пост у Восточных ворот. Яктук сменял караульных в дневное время, когда легко просматриваются окрестности, да и передача имущества в приворотных башнях днём проходила легче. Озорной капрал скомандовал:

- Равнение на жену лейтенанта!

Солдаты дружно вывернули головы на Сальву, и утрамбованный ногами снег зазвенел под подошвами их сапог.

- Видишь, они к тебе хорошо относятся, - баронет развернул Сальву к себе, - и будут хорошо относиться до тех пор, пока хозяином в роте будут считать меня, а не тебя. Не надо портить им это впечатление. Хорошо?

Сальва не ответила - она провожала глазами уходящую полусотню.

- У вас - что? Новая форма?

- Да. Получили вчера.

- А почему же ты не в ней?

- Для работы и занятий я приказал новую форму не надевать. Только на посты и для выхода в город.

Новая форма выглядела очень красиво. За основу Тусон взял форму раттанарской армии: серый цвет плаща и камзола хоть и выглядит слишком буднично, но достаточно практичен в повседневной жизни. Не марок и не бросается в глаза издалека, что немаловажно в боевой обстановке. По предложению командора серую раттанарскую форму расшили пёстрыми шнурами с добавлением золотых и серебряных нитей: серебряные - капралам и сержантам, золотые - лейтенантам и капитанам. Выдумка Яктука с цветными значками Тусону понравилась и, хотя Храмовый Круг всё никак не мог определиться, какой роте какой цвет присвоить, на форму роты Водяного были нашиты ярко-синие значки. Тусон сказал служителям:

- Вы, господа, решайте - это ваше право. Но синий цвет уже имеет хозяина. Я приказал нашить синие значки на форму роты Яктука. Это его идея, и я считаю, что он имеет право выбора.

Служители согласились с командором, а Гандзак даже победно подмигнул Тусону, мол, как мы их.

Так вышло, что рота Водяного, пока единственная, была переодета в новую форму.

- И ты, когда будешь приходить ко мне, будешь в новой форме? - Сальва уже забыла о своём огорчении недовольством Яктука, - В ней ты будешь выглядеть ещё воинственней. А почему он назвал меня твоей женой? Этот, что командовал.

- Солдаты считают, что я ухаживаю за тобой ради этого особняка, ради казарм для них. И решили, что я даже готов жениться на тебе, чтобы не потерять помещений.

- Но это же не так? - в голосе Сальвы лейтенант расслышал нотки испуга и рассмеялся, - Чему ты смеёшься?

- Не так - что? То, что я ухаживаю за тобой ради особняка или что готов жениться на тебе?

- А ты не готов? - глаза Сальвы сделались совершенно грустными, - Я… Я…

- Давай поговорим об этом, когда вернётся мой отец. По правилам твою руку должен просить он. Да и твоего деда, который должен ответить согласием, тоже нет. Мы совсем забыли о твоих подругах. Рад видеть вас, Огаста, и вас, дама Сула. Приветствую вас, лейтенант Илорин. Прошу вас в казарму, что же мы стоим на морозе. Вы извините, Огаста, но вашего капрала я пока отдать вам не могу. Придётся немного обождать. Хотите посмотреть на занятия, которые он проводит? Но только краешком глаза, чтобы не отвлекать солдат. Сержант Хобарт, проводите 0гасту к окну, из которого виден задний двор. А с вами, дама Сула и милая Сальва, мы попьём сладкого вина в моём штабе - комнаты для приёма гостей у нас пока ещё нет. И попросим лейтенанта Илорина составить нам компанию.

После помощи, оказанной Харбелом, Кассерин чувствовал себя совсем другим человеком: он словно помолодел. Его переполняла энергия, заставляя постоянно что-нибудь делать, куда-то двигаться.

Кассерин носился по всей хибарке, хватаясь то за одно, то за другое, совершая, казалось бы, бессмысленные действия. Харбел с удивлением наблюдал за Учителем, пытаясь понять, чем тот занят, чтобы предложить свою помощь.

Вскоре метания Кассерина приобрели определённее направление: маг освобождал место во второй комнате для койки Харбела, которая и заняла его спустя некоторое время. Протесты Харбела в расчёт приняты не были.

- Я понимаю, что тебе после долгих скитаний удобно и в чулане. Но это перестало быть удобным для меня. Ты со мной лучше не спорь, а помогай. Нам всё равно нужно место для занятий.

Бумажные залежи из отданной Харбелу комнаты были вынесены в чулан, а что туда не вместилось - в комнату Кассерина. После того, как были вымыты пол и окно, мастер-маг посчитал подготовку законченной.

- Мы потом купим тебе стол для занятий - это проще, чем раскапывать мой, и повесим тебе полку для книг. А сейчас - заниматься.

- Хорошо, Учитель.

- Ты понял, что ты сделал вчера?

- Вчера?! Я ничего не делал, Учитель. Я весь день был дома. Это позавчера я уходил с Джаллоном…

- Я не об этом. Вчера, когда мне стало совсем плохо, ты передал мне свою силу. Только поэтому мы сейчас разговариваем с тобой. Я надорвался, исцеляя Велеса, и, если бы не ты, возможно, уже был бы мёртв.

- Я ничего вам не передавал, Учитель. Я просто держал вас за руку и хотел, чтобы вам стало лучше.

- Вот-вот. Об этом я и говорю. Твоё желание мне помочь оказалось магическим. Оно не просто поддержало меня, оно во мне кое-что изменило. Я прислушиваюсь к себе со вчерашнего вечера и чувствую изменения, произошедшие в моём поле. Только природу их определить пока не могу. Вот и будем разбираться в этом вместе.

- Чем же я могу помочь? Я же ничего не умею, кроме как перемещать монеты.

- Ты ошибаешься, Харбел. Вчера наши поля были в контакте. Значит, сегодня мы сможем его восстановить. Да и не только сегодня: мы сможем с тобой работать в паре, обучая друг друга. Через поле очень легко передавать свои умения. Давай-ка, для начала, возьмёмся за руки. Так. Теперь - "позови" монету.

- Монета, иди сюда, - созорничал Харбел.

Кассерин расхохотался.

- Ты не дури. Подожди, положим её на видном месте, - маг бросил на койку Харбела несколько медяков. Там же оставил свой кошелёк, - Начинай. Попытайся использовать моё поле.

Кассерин не договорил, так как почувствовал металлический кружок между своей и харбеловой ладонями. Все монеты на койке остались на месте. Между тем, в ладонях прибавился ещё один кружок.

- Стой, Харбел, - маг разнял руки и посмотрел на ладонь Харбела. На ней лежали две золотые монеты, жёлтыми боками поблескивая под недоуменными взглядами и Учителя, и ученика.