Забытая Атлантида (СИ)

Ушшум-Анна, получив свою долю прибыли, как-то вечером сказал Георгию:

– Отец мой, Георг, ты пользуешься покровительством самого Ану и прочих ануннаков! Может быть, ты и не человек вовсе, а тоже ануннак, только никому не говоришь об этом.

Георгий только загадочно улыбнулся в ответ. Нисаба, услышав слова брата, переглянулась с матерью, но в мужской разговор вмешиваться не стала.

– В городе, отец мой, Георг, – продолжал рассказывать Ушшум-Анна, – тебя называют совсем другим именем – Нингишзида – "Господин из далекой земли".

– Я не рожден в Унуге, – заметил Георгий. – Что тут странного, если я чужеземец?

– Это имя также носит один из наших богов в городе Нибру…

– Я не называл себя так! – протестуя, замахал руками Георгий.

– У нашего народа очень часто люди называют своих детей именами богов, добавляя к нему приставку. Только твое имя – Нингишзида – произноситься горожанами без приставки…

Георгий сразу после прибытия грузов явился к шарт и при свидетелях разбил табличку о долге Нунмашды, освобождая, таким образом, ее и ее детей от долгового рабства. Сразу же за этим он через один шарех оформил брачный договор с Нисабой и на следующий день сыграл шумную свадьбу, на которой присутствовали все лучшие люди Унуга. Георгию пришлось выслушать много хвалебных речей и пожеланий.

Все пожелания примерно были одинаковы, и Георгий даже запомнил их наизусть:

"Пусть зачатые тобой дети в число вождей внесены будут,

Пусть все твои дочери выйдут замуж.

Пусть твоя жена здоровой будет, пусть умножится твой род;

Пусть благополучие и здоровье сопутствует им всякий день,

Пусть в твоем доме пиво, вино и всякое добро никогда не иссякнут".

После свадьбы в дом были наняты двое слуг, которые стали помогать Нунмашде по хозяйству.

В шумерские дома в служанки нанимали женщин, детородный период которых давно прошел. По шумерским законам, а точнее правилам, хозяин нес ответственность за беременность служанки. И если он был даже ни при чем, доказать свою непричастность он не мог. Беременная служанка имела право отсудить у хозяина содержание на ее ребенка и на свое прокормление. Причем дети служанки еще имели право в дальнейшем требовать свою долю наследства! Зная об этом, молодых женщин в услужение старались не брать.

Но отношение к Георгию со стороны новых родственников осталось прежним, почтительным, его слово никем не оспаривалось.

Во дворе своего дома Георгий устроил солнечные часы.

Это случилось после того, как Нисаба заметила у него механические часы, которые он прятал подальше, старясь не вызывать у всех лишних вопросов.

– Что это у тебя за удивительная вещь, мой муж? – спросила она.

Георгий дал ей посмотреть часы, и Нисаба долго следила за движением секундной стрелки, подносила к уху, слушая их ход не понимая их назначение.

– Это…э…, – задумался Георгий, и быстро нашелся. – Это амулет, который дал мне Энмешарра и который мне дорог!

– Ты видел Энмешарра?! – взволнованно вскричала Нисаба, и охватившее ее изумление достигло предела. – Как? Расскажи мне!

– Это тайна богов, которую я не могу разглашать. Не спрашивай, я не могу говорить об этом!

Нисаба ничего не ответила и с неохотой рассталась с часами.

Георгий насобирал камней и выложил во дворе из них круг. Обозначил центр и вкопал в середине столбик. Сравниваясь с часами и солнцем, разбил циферблат каменного круга на равные доли. Теперь тень от столбика показывала правильное время.

Георгий полюбовался на свою работу и остался доволен.

Через три солнечных круга он вдруг увидел, что Нунмашда поливает водой из кувшина столбик его солнечных часов. Он подошел к ней и спросил, что это она делает?

– Я даю воду Энмешарра! – произнесла Нунмашда. – Владыка всех судеб будет рад, если мы дадим ему напиться в жаркий день

"Видно тайна моих часов для нее не секрет", – подумал Георгий. – "Нисаба, болтливая сорока, все рассказала матери".

Пришлось Георгию объяснять, что Энмешарра не любит воду, а солнечные часы – камни во дворе, теперь место, куда божество постоянно нисходит с неба и теперь он принесет удачу всем обитателям дома и даст новое, хорошее "Ме".

Георгий, попав в Унуг, видел не только хорошее, но и поступки людей, которые ему были ему совершенно чужды. Он тесно общался с шарт и богатыми тамкарами, которые приняли его в свою среду как равного. Поэтому он был в курсе всех событий, которые происходили в Унуге и его окрестностях.

Весь Унуг потрясло убийство дочери совершенное Илим-ка Шихудак – ловцом рыбы. Его схватили разъяренные соседи. Выяснилось, что он долго жил со своей дочерью как с женой. Когда она забеременела, зверски убил ее. Был уличен в убийстве и казнен всенародно. Посажен на кол.

Древний мир очень жестоко карал за любые преступления. Вор, пойманный на месте преступления, приговаривался к побитию камнями. Иного приговора, кроме смерти, ему ожидать не приходилось…

В целом все было благополучно, и Георгий был доволен своей жизнью. Единственное, что отравляло его сытую и спокойную жизнь, это были пауки, которые были ему ненавистны. Скорпионы были довольно безобидные создания, они сами больше предпочитали прятаться и в городе были редки. С их присутствием можно было как-то мирится, но появление верблюжьего паука – фаланги в своей комнате было воспринято им как стихийное бедствие.

Он с омерзением увидел эту огромную отвратительную тварь возле своего лица, когда после обеда отдыхал на кровати. Как она пробралась в дом, осталось для него загадкой. Нисаба рассказала, что верблюжьи пауки легко лазают по стене и прыгают на расстояние вытянутой руки. Поэтому этим же вечером Георгий отправился на базар и нашел мастера, которому заказал частую сетку из веревок, сделанных из козьей шерсти. Эти сетками он обтянул окна дома, опасаясь повторного вторжения гигантского паука.

Глава 6.

20 число Езен-ана месяц Сулумб или 08 января 3204 года до н.э.

Нисаба лежала под толстым шерстяным одеялом, прижавшись к Георгию. Дома было тепло и сухо, а на улице разыгралась непогода. Страшные потоки воды обрушивались на землю, которая сразу же превратилась в непроходимую грязь. Кингалудда, бог злых ветров свирепствовал над городом Унугом.

Ужасающие молнии вспарывали небо и чередовались гулкими раскатами грома, заставляя Нисабу вздрагивать от ужаса и плотней прижиматься к мужу. Георгий, одной рукой обнимая Нисабу, наслаждался покоем. Молний он не видел. Окна дома имели деревянные рамы, на которые были натянуты плетеные циновки, не позволяющие холодному ветру и дождю попадать в комнаты. Два глиняных светильника в форме морских раковин имели по четыре фитиля и достаточно ярко освещали спальню тамкара-Георгия. В ней пахло дорогим кипарисовым маслом – благовонием, которое могли себе позволить только немногие.

В эту страшную грозу Нисаба шепнула Георгию:

– Ты спишь, мой муж?

– Нет, – вяло ответил Георгий. – Я думаю о нас с тобой.

– Я чем-то прогневила тебя? – встрепенулась Нисаба.

– Нет, жена моя, ты та женщина, о которой я мечтал всю свою жизнь и встретил случайно.