Охотница (СИ)

Я помолчала. Предложение было заманчивым. Очень заманчивым. Я ведь и сама себе его уже успела сделать.

- Ну, предположим. И предположим, что мои соотечественники махнут на меня рукой, отзовут Охотников и захлопнут Портал с той стороны. И что тогда? У нас опять будет целых две Жени Белоусовых, а это, как ты, должно быть, помнишь, не самый комфортный вид существования.

- А мы тебе всё расскажем! Правда, Макс? Да ты и сама говорила, что тебе удалось вспомнить, кто ты такая, когда Портал закрылся этой ночью.

Я вздохнула. Этой ночью... Неужели прошёл всего лишь один день?

Да, можно было бы поступить так, как говорит Женя. Избежать суда, заведомо немилосердного, избежать сурового приговора. Я не буду тосковать по родине, потому что не буду её помнить. Разве что иногда, когда проход между мирами будет приоткрываться. Мы сможем вернуться в Москву тем же способом, что и прибыли сюда, переслав паспорт, а там уж что-нибудь придумать с отсутствующими у меня документами. Сейчас в Москве зима, повсюду лежит снег, если только за время нашего отсутствия не настала одна из столь частых в последние годы оттепелей. Я найду себе работу, а в свободное время буду читать книги и смотреть фильмы, встречаться с людьми, ходить по магазинам, сидеть в полюбившейся кафешке, глядя сквозь огромные окна, как снуют машины и прохожие то по серой, то по залитой весёлым солнцем улице. А потом наступит весна, снегопады сменятся бурными или монотонными дождями, а в мае на Никитском бульваре зацветут каштаны...

Я посмотрела на Макса. Он молчал. Нет, он не возражал против предложения Жени, и я знала, что и не возразит, по крайней мере, вслух. Но он не звал меня. Если бы меня попросил остаться Макс, я бы плюнула на всё и осталась. Даже зная, что он сделал это исключительно из вежливости или благодарности. Но он не просил.

- Спасибо, Жень, - сказала я. - Правда, спасибо. Но птице лучше в гнезде, а рыбе в пруду. Я чужая в этом мире, как ни крути. Я не приживусь здесь.

- Бошняк прижился...

- Бошняк из тех тараканов, которых никаким дихлофосом не выморишь. Едва ли он хороший пример.

Женя шмыгнула носом и неожиданно обняла меня. Я обняла её в ответ. Когда мы разомкнули объятия, Макс поднялся со своего кресла.

- Значит, навсегда? - спросил он, протягивая мне руку.

- Навсегда, - подтвердила я, пожимая её. Потом он всё-таки тоже обнял меня, и я прижалась к нему несколько теснее, чем приличия позволяют прижиматься к чужим женихам. Но ведь на прощание можно, верно?

Не было смысла жаловаться и сетовать на судьбу, так странно и нелепо сложившуюся, и задерживаться смысла тоже не было. Махнув им обоим рукой, я вышла из номера и спустилась к выходу из отеля. Красивый город Сан-Франциско, на время ставший приютом существ из иного мира, продолжал жить своей вечерней жизнью, не замечая, как кто-то приходит, а кто-то прощается, кто на время, а кто и насовсем.