Черный завет. Книга 2 (СИ)

— Иди же! Я сейчас.

И уже не слушала о чем он ее просил — бросилась назад. Распахнула дверь и крикнула в дождь, в темноту, так, как не кричала никогда — пронзительно и отчаянно.

— Хан! Хан! Иди ко мне!! — потом добавила после того, как темнота ей не ответила. — Я не уйду без тебя! Слышишь! Не уйду!!

— Роксана! Он не придет! Пойдем вдвоем, иначе погибнем! — звал ее Леон.

Девушка стояла на пороге, глотая слезы вместе с дождем и ясно понимала, что не нужен ей ни подземный ход, ни спасенье, ни сама жизнь, если рядом не будет кочевника. Леону придется идти одному. Ее судьба — остаться здесь. Если она делила с кочевником любовь, что же такого — придется разделить и смерть.

Оттуда, из размытой ливнем глубины, вдруг вынырнул темный силуэт. Он бежал, если можно назвать бегом тяжелую поступь. Левая нога не слушалась. Кочевник волочил ее, из последних сил сохраняя видимость бега.

Степняки не отставали, медленно окружая его. Они не торопились.

— Ханаан, не будь глупцом! — взывал все тот же голос. — Куда ты денешься? Стоит ли прятаться под юбкой у бабы, разве спасет она тебя? Умри как воин, а не как проклятый шакал!

Но Роксана уже схватила его за отвороты куртки, притянула к себе, за дверь — так, что оторвать можно было только с мясом. Страх, что сейчас гордость сыграет с кочевником злую шутку и пойдет он доказывать своим землякам, кто тут настоящий мужчина, придал ей сил. Ему пришлось приложить усилие, чтобы оторвать ее сведенные судорогой пальцы от мокрой одежды.

Единым махом кочевник схватил тяжелую лавку и привалил ее к двери.

А она уже кричала ему из глубины парной.

— Сюда, Хан! Иди сюда!

И первой ступила в полумрак, освещенный колеблющимся светом одинокой свечи. Далеко внизу свеча дрожала в руках у Леона. Роксана дождалась, когда на лестницу шагнул кочевник и только после этого стала спускаться.

С грохотом закрылась над головой крышка люка.

Подземелье встретило их безмолвием. С потолка, кое-где прорезанного сухими корнями деревьев, сыпался песок. Чадил факел, обнаруженный Леоном недалеко от входа. Пакля отсырела и запах гари перебивал запах разрытой земли.

Кочевник торопился, насколько позволяла ему раненная нога. Девушка пару раз попробовала подставить ему плечо, но он не обратил внимания. Или сделал вид, что не обратил.

Потолок, настолько низкий, что его можно было коснуться рукой, местами опускался еще ниже. Близкие стены грозили захлопнуться как створки раковины, в единый миг расплющив всех, кто без спроса вторгся в святая святых — сердце земли.

После шума ливня тишина оглушала. Роксана терялась, не слыша звука собственных шагов. Все вокруг казалось лишенным жизненной правды. Сухие, узловатые корни — неизвестно еще, сохранили ли они хищный нрав, присущий им наверху. Роксана о таком никогда не слышала, но на всякий случай втягивала голову в плечи, как известно, береженного и Отец сбережет. Не только корни — мерцающий свет, перебиравший струны продольных, глубоких трещин — был далек от всего, что доводилось видеть. И вздувшиеся бугры на земле, под ногами, неизвестно что скрывающие в глубине…

Для верности Роксана незаметно касалась пальцами и шероховатой поверхности стен, и собственной куртки. Некоторое успокоение принесла холодная рукоять кинжала. Однако несмотря на все усилия, все вокруг походило на бесконечный сон, от которого нет спасенья.

Чем больше она об этом думала, тем больше тому находилось подтверждений. Никто точно не знает, как сбывается проклятье. Вполне могло так случиться, что крылатый демон никуда и не уходил — наоборот, ушла она. И теперь как Непослушная Она осуждена вечно скитаться в своих снах. И эти кошмары, следующие один за другим: мертвая деревня, заваленная трупами, кочевники, кровавый поединок, побег — сны без конца. И не будет пробуждения там, где кончается подземный ход.

От страха, холодной испариной покрывшей тело, Роксана не заметила, как вцепилась в рукав кочевника. Опомнилась лишь тогда, когда он согнул в локте руку, чтобы ей было удобней. Потом крепко сжал ей ладонь, возвращая потерянное тепло — и страх отступил.

Леон застыл на перепутье, сжимая в руках горящий факел.

Подземный ход делился. Совершенно одинаковые ветки уходили в разные стороны. Парень беспомощно оглянулся, но Роксане нечего было сказать в ответ. Кочевник молчал. Он тяжело облокотился на стену, держа раненную ногу на весу.

— Я не знаю, куда дальше идти, — потеряно признался Леон, будто они в этом сомневались. — Но в конце концов, время терпит, мы можем сходить в одну сторону, и вернуться сюда. Пусть один ход никуда не ведет, но второй…

— Тихо, — перебил его кочевник.

И Роксана услышала то, чего слышать не хотела. Далекий шорох, который при других обстоятельствах приписала бы возне пещерных крыс в разрытой корнями земле.

— Ты думаешь, Роксана, — не выдержал Леон, — что они полезут вслед за нами?

Кочевник тоже оглянулся на нее и в черных глазах светилась истина. Так и есть. Степняки не только спустились в подземелье, при своей нелюбви к пещерам всякого рода, но и сделали это на редкость быстро.

— А я-то думала, — упавшим голосом сказала она, — что это будет не скоро. Пока узнают, что нас там нет, пока сообразят, пока…

— Наберутся смелости, — с готовностью подсказал кочевник.

Она потупилась.

— Зачем ты так? Я в смелости степнякам никогда не отказывала.

— Понятно. Значит оправдали доверие мои земляки? — откровенно издевался он и Роксана не выдержала.

— Не надо, Ханаан, прошу тебя, — взмолилась она.

— Это я прошу тебя, — голос его крепчал. — Сейчас ты возьмешь его, и вы вдвоем пойдете… Все равно в какую сторону, какая больше понравится. Главное — найти выход. Здесь хорошее место для засады. Я останусь здесь…

— Я никуда не пойду.

— Ты пойдешь. И очень быстро. Пока еще есть время, чтобы вернуться, если ход окажется неверным. Иди.

— Ты не справишься с ними один! Тоже мне, Воин Поднебесный, нашелся! Я тебе помогу!

— Ты мне помешаешь. Чем дольше ты болтаешь, тем меньше остается времени. Я подержу переход, пока… Ты! Бери ее, живо! — прошипел он Леону, с открытым ртом наблюдавшим за их перепалкой. — Ну! Иначе я убью тебя, как обещал!

Угроза до Леона дошла. Еще больше его убедил блеск черных глаз, где ясно читался миг, отделяющий его от смерти. Парень поймал этот миг за ускользающий хвост — в руках кочевника молнией сверкнула сабля — изо всех сил вцепился Роксане в руку и рванул за собой. Она упала на колени, успев удивиться недюжинной силе, что так надежно скрывалась до поры в хрупком пареньке.

Поднимаясь на ноги, с ободранными в кровь коленями, с отчаянием поняла, что кочевник прав и она должна двигаться быстро — еще быстрее — если не хочет, чтобы степняки заперли их как лисиц в норе.

Девушка обогнала бы Леона, тем более, что ход вдруг стал опускаться и под горку бежать было легко. Время шло, подгоняя в спину каждым уходящим мгновеньем, а дорога все не кончалась. Роксана стала уставать. Ей, рассчитывающей на скорую победу, нелегко было мириться с тем, что силы таяли, тогда как не видно ни конца, ни края пути. Она не хотела думать о том, что происходит на распутье — мысли, как им не приказывай, возвращались к кочевнику.

Леон задыхался от быстрого бега. Он уже не оглядывался на Роксану. Перепрыгивая через вздувшуюся буграми землю, он с тревогой следил за факелом. Пакля выгорала и искры, разлетающиеся по сторонам, недвусмысленно указывали на то, что остаток пути им придется проделать в темноте.

Роксана спотыкалась, плохо различая дорогу. Мысль, та самая, что поначалу подгоняла, теперь стала останавливать. Некому было ответить на вопрос, сколько же времени продлиться бег под землей. Есть путь туда, а обратного пути нет.

Проклятая мысль отняла последние силы. Девушка спотыкнулась об острый камень, выставивший бок из земли, и кубарем полетела вниз.

Она не видела, как стремительно, бутоном тюльпана под лучами Гелиона раскрылся подземный ход. Взлетел в необозримую высь потолок, выстелились по земле черные мраморные плиты, разбежались по сторонам прежде близкие стены. Огромный зал, чей выложенный камнями потолок подпирали необъятные колонны, будто гигантские сороконожки, вытянувшиеся в полный рост — равнодушно встретил появление Роксаны.