Мечи легиона

Горгид спешно припоминал все васпураканские слова, какие только знал.

— Большая опасность, — сумел наконец сказать он. — Почему идешь?

Ирмидо посмотрел ему в глаза:

— Та же причина, как у тебя.

Подобный ответ не вызвал у грека большой радости. Но оспаривать права Минто на любовь он не смел.

Виридовикс едва успел подавить улыбку, прежде чем грек повернулся в его сторону.

Горные пики Дилбата скрыли заходящее солнце. Страшная дневная жара улеглась, стало прохладнее. Ночь в Стране Тысячи Городов казалась чудесной сказкой, чего никак нельзя сказать о дне, когда лишь ленивое течение реки смягчало раскаленное пекло. Темно-синее бархатное небо, усеянное яркими звездами, простерлось над головой.

Однако всадникам было не до красоты здешней ночи. С полей и оросительных каналов поднялись мириады комаров. Путешествие сделалось просто невыносимым. Всадники только и делали, что, ругаясь, хлопали себя по лицу, по рукам, по шее. Неравная схватка с кровососущими насекомыми, тучей кружащими над людьми и животными, напоминала Горгиду бой Геракла с Лернейской Гидрой: на место каждого раздавленного врага прилетало несколько новых. Лошади хлестали хвостами, отгоняя маленьких мучителей. Больше всех досталось Виридовиксу. Его лицо, бледное в лунном свете, почти сразу распухло от укусов.

— Скоро я стану пищей для собак, — печально молвил кельт, размахивая руками в тщетных попытках спастись.

Левое веко Горгида опухло. Греку пришлось прищуриться, чтобы разглядеть, что голубое сияние на браслете сместилось.

— Нам нужно на северо-запад, — сказал Горгид. Он не испытывал ни малейшего сомнения в том, что огонек на браслете пылает намного ярче с тех пор, как они выступили в путь.

Все трое пытались решить, что будут делать, когда найдут Ракио. Обсуждению мешало не только отсутствие общего языка; они понятия не имели, как много врагов охраняют пленника. Виридовикс подвел итог:

— Главное — быстрота. Чем дольше мы провозимся, тем больше вероятность, что мы увязнем в неравном бою и бесславно сложим буйные головы.

Один лагерь йездов они миновали незамеченными. Браслет по-прежнему вел их прямо на северо-запад.

Вскоре почти совсем рядом с путниками промчался конный отряд йездов. Врагов отделяли какие-то сто метров. Однако все обошлось; командир отряда, должно быть, принял их за своих соотечественников.

— Нет луны. Хорошо! — прошептал Минто.

— Куда уж лучше, черт побери, — проворчал Горгид, когда йезды отъехали на достаточно большое расстояние, чтобы не расслышать. Грек спрятал браслет в рукав, чтобы яркая голубая звездочка, сияющая в темноте, не выдала их.

Трое путников обогнули еще один холм, выросший на месте руин разрушенного города. Впереди показались костры. В свете ночного пламени были видны суетящиеся люди. Яркая вспышка на браслете едва не ослепила грека.

— Мы нашли его!

Минто махнул рукой вперед, показывая на что-то. У ирмидо была небольшая дальнозоркость. Он увидел пленника раньше, чем его спутники. Всем троим пришлось подъехать куда ближе, прежде чем грек разглядел неподвижную фигуру у костра. Горгид судорожно втянул ноздрями воздух. Ракио был привязан к столбу.

— Готовятся повеселиться, скоты! — сказал Виридовикс. — Ничего, сейчас мы устроим этим тварям пляски вокруг праздничного шеста!

Они начали обсуждать план действий тихим шепотом, но тотчас же замолчали, когда из темноты донесся окрик часового:

— Кто там?

— Эй, что расшумелся? — зашипел Виридовикс на языке хаморов, стараясь подражать выговору йездов. — У нас донесение твоему командиру от самого кагана! Иди сюда, я тебе передам его, а то мне еще ехать и ехать по стоянкам.

Ничего не подозревающий часовой подъехал к Виридовиксу. Он был уже совсем рядом, когда вдруг воскликнул:

— Ты не…

Его голос прервался. Кельт изо всех сил швырнул в голову часового подобранный в руинах булыжник. Йезд безмолвно свесился с седла.

Несколько секунд прошло в напряженном ожидании. Однако эта встреча осталась для йездов не замеченной. В лагере все было спокойно.

Виридовикс тем временем продумал план действий. Он перешел на ломаный васпураканский, помогая себе энергичными и выразительными жестами. Себе он отвел самую активную роль. Горгид попытался было опротестовать это:

— Не занимай мое место!

— Ну уж нет, — твердо ответил Виридовикс. — У Минто хорошая кольчуга, а у меня — отличный меч. Кроме того, я… гм… неплохой боец. У нас меньше шансов погибнуть в этой схватке и погубить Ракио. Так?

— Да, будь ты неладен. — Хотелось бы греку хотя бы сейчас забыть о холодной логике!

— Ты тоже примешь участие, обещаю, — добавил Виридовикс, желая утешить друга.

Все трое медленно направились к лагерю, стараясь двигаться как можно тише. Йезды продолжали заниматься своими делами. Один подошел к Ракио и небрежно отвесил ему оглушительную пощечину. Несколько других засмеялись и хлопнули в ладоши. Горгид хорошо различал их голоса.

До костров оставалось метров пятьдесят, когда один из врагов случайно повернулся в их сторону. Глаза йезда распахнулись от изумления.

— Вперед! — заорал Виридовикс, схватив за узду запасного коня. Пришпорив лошадей, все трое молнией полетели вперед и обрушились на ошеломленных врагов.

На несколько секунд йездов охватила паника. Им почудилось, что на них, крича во все горло и размахивая оружием, надвигается из темноты целая армия. Йезды бросились врассыпную.

Настигая врагов, Минто разил их копьем. Тяжелые железные подковы его хорошо обученной лошади били по головам и спинам разбегающихся людей. Один, уворачиваясь от меча Виридовикса, оступился и упал прямо в костер. Когда одежда на кочевнике загорелась, он заметался из стороны в сторону, дико завывая от боли.

Горгид подлетел к коням, привязанным позади лагеря. Виридовикс не ошибся — несколько йездов поспешно карабкались на лошадей. Грек зарубил их одного за другим, а затем перерезал уздечки. Испуганные лошади храпели и вставали на дыбы. Грек добавил суматохи, кольнув нескольких лошадей острием меча и хлопнув в ладоши.

Наконец враги поняли, как немного было нападающих. Крики ужаса превратились в гневные вопли. Но Минто, несмотря на то что он был один, устроил среди растерянных йездов настоящую бойню. От ударов копыт лошади горца ломались ребра и раскалывались черепа. Один из йездов, пронзенный копьем, в агонии цепко ухватился за древко и выдернул его из рук эрзерумца. Тогда Минто выхватил саблю и, наклонившись с седла, ударил бросившегося к нему йезда. Кочевник отскочил в сторону, прижимая руки к окровавленному лицу: сабля горца отрубила ему нос.

Воспользовавшись неразберихой, Виридовикс бросился прямо к Ракио. Соскочив с седла, он подбежал к столбу, к которому был привязан пленник. Йезды только начали свое зверское «развлечение». Пленник был измучен, покрыт синяками и ссадинами. Один его глаз заплыл, тоненькая струйка крови стекала из уголка рта. Разорванная туника обнажала ирмидо до пояса. Все тело было испещрено порезами — мучители пробовали остроту своих кинжалов. Однако Ракио оставался в сознании и не просил о смерти.

— Прости, если испортил тебе вечер, — сказал он, передвигая запястья ближе к Виридовиксу, чтобы тому было легче перерезать путы. Кельт быстро разрезал сыромятные ремни, стягивающие пленнику запястья, и наклонился, чтобы освободить его ноги. Едва Виридовикс нагнулся, как в столб, прямо над головой Ракио, вонзился меч. Приподнявшись, кельт молниеносно метнул кинжал, попав в горло врага. Тот захлебнулся кровью и, корчась, рухнул у ног пленника.

Ракио качнулся — у него затекли ноги. Виридовикс подхватил его за плечи, чтобы тот не упал. Ирмидо повернулся и неожиданно поцеловал Виридовикса прямо в губы.

— Я твой должник навеки, — сказал он.

Виридовикс залился огненным румянцем.

— Усидишь на лошади? — спросил он наконец.

— Или усижу, или умру. Выхода нет! — ответил ирмидо.

Виридовикс помог ему взобраться на коня, вставил его ноги в стремена. Руки горца онемели и не могли удержать узду, поэтому Ракио обхватил лошадь за шею.