Энгус: первый воин

Но конница, благодаря своей мобильности и стремительности, требовала и другой техники ведения боя. И вот Оуен стал раскрывать мне многочисленные приемы управления лошадью. Некоторые из них я уже знал, и они сослужили мне хорошую службу в бою при Дублине, и все-таки до сих пор я гораздо уверенней чувствовал себя пешим. Поэтому занятия наши начались с удвоенной силой.

В 875 году от Рождества Христова мы услышали грозную весть о том, что по реке Северн движется норманнский флот, состоящий из пятидесяти драккаров. К счастью, они шли правее, через Динас Поуюс и Кайр Гвент, и их целью являлся один из внутренних городов — Кайр Глоуи или Кайр Гуоранегон, — находящиеся в самой глубине Мерсии. Меня необычайно беспокоило их возможное вторжение в Кайр Гвент, грозившее мне опасностью больше никогда не увидеть мою Гвинет. Смогут ли воинственные принцессы защитить свою землю от сильного норманнского нападения? К счастью, войска противника прошли мимо их города и высадились на берег именно там, где мы и предполагали, — совсем неподалеку от расположения наших войск. Как же вышло, что мы оказались не только полностью готовыми к битве, но и находились как раз на пути завоевателей?

Это стало возможным благодаря приказам короля Родри. Поначалу я даже решил, что король Родри — благословенный Богом провидец или пророк. Но тут же понял, что он просто очень мудрый и проницательный человек и потому смог прекрасно просчитать все действия марионеточного короля Цеовульфа. По всей видимости, датчане, и особенно Хальфдан, очень рассчитывали получить подкрепления с севера через канал, давно уже созданный бретонцами на самом юге Мерсии. Тогда они смогли бы покорить весь южный Кимр или, по крайней мере, нанести ему серьезный урон. А затем, при удачном исходе этого рейда, напасть на королевство Уэссекс и сокрушить сопротивление короля Альфреда. Так что король Родри умел смотреть не на шаг, а на три шага вперед.

— Цеовульф считает, что королевство Гвент, управляемое моими племянницами, самое слабое место Кимра. Тем не менее он при этом совершенно забывает о том, что после смерти их отца страна уже выдержала несколько нападений. Однако главная его ошибка даже не в этом, а в том, что он поддерживает норманнов. Но кроется в его действиях еще один просчет: он плохо знает историю бретонских королев. По-видимому, он никогда не слышал о яростной Боудикке, правительнице Айсени и в результате повторяет ту же ошибку, что некогда совершили римляне. А потому, доблестные сыны Британии, вперед! Вперед, в бой! Кайр Глоуи будет наш!

И мы направились маршем к Кайр Глоуи, чтобы застать норманнов в момент высадки, то есть совершенно неподготовленными к серьезному сражению. Если же они высадятся в Кайр Гуоранегоне, мы встанем перед ними живым щитом, защищая юг Кимра, и избежим таким образом больших потерь. Ибо, укрывшись в стенах Кайр Глоуи, мы сможем нанести врагу тяжелые потери в первой же стычке. А потому от этой нашей операции выиграет даже король Альфред.

Когда мы прибыли в окрестности города, то обнаружили, что норманнский флот движется чуть выше по реке Северн по направлению к Кайр Гуоранегону. Король Родри предупреждал нас, что там есть еще одно место, очень удобное для их высадки. Но теперь у них, видимо уже знавших о нашей победе при Ллан Джорсе, будет время для того, чтобы сгруппировать войска и приготовиться к битве.

Перед самым рассветом мы окружили город, и еще до полудня Кайр Глоуи стал нашим. Но главная цель заключалась не в том, чтобы его взять, а в том, чтобы использовать как щит против хорошо организованных нападений на юг Кимра, в частности на Гвент.

Это немного успокоило меня, ибо можно было надеяться, что еще какое-то время Гвинет будет в безопасности. А кроме того, я очень надеялся на то, что столь явная демонстрация наших сил несколько подорвет самоуверенность Цеовульфа. Правда, это никак не относилось к датчанам, которые не остановятся, пока не покорят весь остров… или не будут остановлены силой.

Я всячески старался подбодрить себя. В конце концов, ведь именно я, еще недавно сам ничтожный раб, теперь отвечал за то, чтобы прервать кровавый путь всех этих захватчиков и тиранов, нанеся им как можно больший урон. И он казался мне даже большим подарком, чем тот, какого я мог ожидать от жизни. Кроме того, мне выпала честь сражаться бок о бок с великим королем, к которому я испытывал крайнюю степень уважения. Короче говоря, жизнь моя несла теперь явную печать Божьего благословения, и я благодарил за это Бога всеми силами моей души. Я постарался обдумать грядущую битву со всех сторон и пришел к выводу, что она будет чрезвычайно жесткой. Но я твердо знал: как бы она ни развивалась, мы непременно окажемся в ней победителями.

В присутствии двух пленных мы невзначай обсудили ложный план нашего нападения на центр Мерсии, а потом, как бы случайно, позволили им убежать. Мы сделали это для того, чтобы поторопить норманнов и спровоцировать их прорываться именно через Кайр Глоуи.

И наш план сработал. На следующее же утро на равнине перед городом появилось около двух тысяч датчан и предателей-мерсийцев. Все они были отлично вооружены, за ними тянулось немало повозок с провиантом, а погонщики гнали скотину. Все свидетельствовало о том, что наш противник намеревался осадить город по всем правилам военной науки, надолго блокировав его от внешнего мира. Именно осаду они почему-то считали лучшей стратегией. По приказу короля Родри несколько городских ворот были готовы быстро раскрыться и выпустить конницу, натренированную именно на неожиданные вылазки. В то же время остальные воины, находясь на башнях и за воротами, оставались в постоянной готовности к штурму, который могли в любой момент начать норманны.

И вот противник затрубил в трубы и забил в барабаны, стремясь напугать гарнизон крепости. В это же время датчане продемонстрировали нам и то, что у них много тяжелых осадных бревен и воинов, их прикрывающих. Честно признаться, зрелище это было малоприятным, особенно для людей мирных и не привыкших к сражениям.

Для нас же оно показалось подарком, поскольку мы увидели, что основные свои силы норманны собирают для открытого нападения, совершенно не подозревая о возможности наших конных атак.

Мы сели в седла и приготовились. Оуен возглавлял группу бретонцев, которые должны были напасть на датчан и мерсийцев с левого фланга. Король Родри и Бран командовали большим отрядом, предназначенным для нападения в центре, я же со своими людьми отвечал за правый фланг. Когда норманны увидят нас, летящих во весь опор, будет уже поздно, поскольку атака уже развернется с трех разных направлений.

И вот все мы осенили себя крестным знамением, ворота распахнулись, и мы вырвались в поле, все сильнее и сильнее пришпоривая коней.

Мы шли в неистовую, безудержную атаку.

Копыта трех больших конных отрядов загрохотали так, что вой боевых рогов и треск барабанов датчан показались жалким писком. Впрочем, все рога и барабаны уже в следующий момент смолкли, и музыканты в беспорядке рассыпались. Враг оказался застигнутым врасплох, и мы вошли в его ряды, как нож в масло. Мы так и продолжали двигаться тремя отрядами, каждый из которых держался плотной массой и наносил смертельные удары. Этой конной атакой мы ранили врага в самое сердце дважды: первый раз потому, что он оказался неподготовлен, а второй раз — потому, что перехватили у него инициативу нападения. Норманны рассчитывали медленно заморить нас голодом в городских стенах, а потом штурмом разбить окончательно. Но вместо этого сами оказались под нашими ударами, причем ударами не только бретонцев, но и моих яростных пиктов и отважных скоттов.

Победа наша оказалась потрясающей.

Мы собрали все, что могло нам пригодиться в дальнейших битвах, и я приказал своим воинам поджечь город и уходить, оставив за собой еще одну глубокую рану в сердце Хальфдана и его ярлов, а также разбив едва ли не вдребезги Цеовульфа, этого бастарда и негодяя.

Не знаю, с какого именно момента я вдруг стал действовать как настоящий вождь, но, хотя формально я все еще и оставался только верным вассалом короля Родри, он позволил мне вести себя так.