День рождения мира

халате. Когда он повернул голову, она тоже посмотрела на него.

Женщина была явно местная, со Скалы - смуглая кожа, прямые черные волосы и характерная изящная форма бровей, скул и челюсти не оставляли в этом сомнения,- но имени ее Хадри не знал. В обеденных комнатах северного крыла он встречал немало вечерних женщин в возрасте от двадцати до тридцати. Все они были сестрами, кузинами или джермейнам, и все незамужние. Он боялся их всех, потому что Суорд мог предложить одной их них стать его женой в седорету. Хадри был немного робок сексуально, и разницу между полами ему оказалось трудно пересечь; удовольствие и утешение он находил в основном с другими молодыми мужчинами, хотя некоторые женщины и привлекали его весьма сильно. Женщины из Меруо очень мощно влекли его, но он даже вообразить не мог, что прикасается к любой из них. Боль, которую он здесь испытывал, отчасти вызывалась именно недоверчивой холодностью вечерних женщин, всегда ясно дававших понять, что он здесь чужак. Они презирали его, а он их избегал. И до сих пор не был точно уверен, кто из них Сасни, кто Ламатео, Саваль или Эсбуай.

Ему показалось, что это Эсбуай, потому что она была высокая, но все же он сомневался. Оправданием ему могла стать темнота, потому что он едва различал ее лицо.

- Добрый вечер,- пробормотал он, не называя имени.

Растянулась долгая пауза, и он с сожалением подумал, что женщина из Меруо станет презирать его даже глухой ночью на крыше.

Но тут она негромко отозвалась:

- Добрый вечер.- В голосе ее прозвучал смешок, и это был мягкий голос, который накрыл его разум подобно туману, мягко и прохладно.- Кто там?

- Хадри,- ответил он, снова с сожалением. Теперь она знает, кто он, и станет презирать его.

- Хадри? Вы не местный.

Кто же она, в таком случае?

Он назвал свою ферму, и добавил:

- Я с востока, с водораздела Фадан. В гостях.

- Я уезжала,- пояснила она.- И только что вернулась. Сегодня вечером. Прелестная ночь, правда? Больше всего я люблю именно такие ночи, когда поднимается туман, подобно морю...

Языки тумана действительно слились и стали подниматься, и теперь Меруо на своей скале казался плавающим во мраке над слегка светящейся бездной.

- Мне они тоже нравится. Я подумал...- Хадри смолк.

- О чем?- спросила она через минуту - настолько мягко, что он набрался храбрости и продолжил.

- Что быть несчастливым в комнате хуже, чем быть несчастливым на улице,- проговорил он и печально усмехнулся.- Интересно, почему?

- Я это поняла,- сказала она.- По вашей позе, по тому, как вы стояли. Я вам сочувствую. Что вы... что вам нужно, чтобы сделать вас счастливее?

Сперва ему показалось, что она старше него, но теперь она говорила как совсем юная девушка - одновременно робко и смело, неуклюже, с нежностью. Темнота и туман придали им храбрости, лишили скованности, и теперь они могли говорить искренно.

- Не знаю. Наверное, я не знаю, что значит любить.

- Почему вы так думаете?

- Потому что я... Все дело