Операция "Изольда"

— Разрешите доложить, рядовой Вельтман… — и замолчал, ловя ртом воздух.

— Хорошо, все понятно, — отмахнулся Василий. — Чуть отдышись и майору помоги, — а потом, словно вспомнив о чем-то, спросил: — А как там эта?..

— До машины отвел… Остапу ваш приказ передал…

— Ладно, давай, майора толкни.

— А чего не через ворота?

— Стреляют там. Да и что вообще за вопросы и рассуждения? Приказано толкать, толкай.

— Я к чему спрашиваю, там у ворот целый грузовик энкаведешников.

— Даже так? — удивился Василий. — И чего они там делают?

— Стреляют.

— В кого?

— А бог его знает. Меня оттуда послали.

— Вот пострел, везде поспел, — усмехнулся майор. — А из пулемета бьет кто? Немцы?

— Нет… Не немцы, это точно… Говорят, немцы в городе будут часа через четыре, не раньше… — рядовой задумался, а потом выпалил заученное. — А кто в кого стреляет, никак не могу знать.

— Ладно, посмотрим, — отозвался со стены Василий. — Ты давай, не отвлекайся. Подсаживай майора.

После пяти минут совместных усилий, когда Василий изо всех сил тянул за винтовку, на которой повис майор, а Мойша толкал вверх пятую точку своего командира, майор все же залез на стену и улегся на живот рядом с Василием. Только на белой стене остались грязные следы, словно кто-то, пренебрегая притяжением земли, прошелся в сапогах вверх по стене.

— Ох, и не люблю я эти акробатические этюды.

— Вас бы всех, всем штабом на сдачу ГТО отправить… — фыркнул Василий. — А то сидите там сутки напролет, штаны протираете, прозаседавшиеся…

— Ты шутки шуткуй, только штаб не тронь, — проворчал майор.

Василий лишь презрительно посмотрел на своего спутника и решил не продолжать, хотя, если честно, ему очень хотелось высказаться про всех этих штабных крыс.

Затем с помощью винтовки на стену втащили и рядового.

Какое-то время все трое сидели молча. Потом из-за зданий крепости-монастыря снова ударил пулемет.

— Ты смотри, так и лупит, так и лупит, — усмехнулся майор.

— Хватит валяться, — скомандовал Василий. — Пошли, давай. — И резко развернувшись, не глядя соскользнул со стены и тут же пожалел об этом, потому что угодил в заросли крапивы. Конечно, не смертельно, но крайне неприятно.

Почесываясь, он выбрался и зарослей на узкую тропинку, идущую вдоль стены какой-то каменной постройки.

— Давайте сюда и осторожнее… там крапива… — но предупреждение его запоздало.

Майор последовал за ним, и тут же окрестности огласились громким трехэтажным матом.

— Ты потише там, майор, — продолжал Василий. — Надо вначале разобраться, что тут происходит, а потом вопить. Там, может, враг засел, а ты выдаешь нашу дислокацию провокационными криками, недостойными советского офицера, — и сам, усмехнувшись тому, как загнул фразу, быстро направился по тропинке вдоль здания, на ходу доставая маузер из кобуры. Хоть его давно сняли с вооружения, Василий предпочитал его новомодным пистолетикам, в которых не чувствовалось боевой мощи.

Дойдя до конца здания, Василий остановился и осторожно выглянул за угол. Перед ним лежала небольшая площадь, куда выходили фасады нескольких построек и центрального храма. Напротив храма были полуприкрытые ворота, за которыми пряталось несколько человек в форме НКВД. Сами же ворота напоминали решето. Неожиданно из-за ворот донеслось:

— Василенко, сдавайся. Ты окружен, тебе не вырваться.

— Только суньтесь сюда, псы шелудивые… — и снова откуда-то со стороны церкви ударил пулемет. — Красные командармы не сдаются…

На всякий случай Василий отступил.

— И что там происходит? — поинтересовался подошедший майор. На его лощеном, гладко выбритом подбородке вздулись красные следы от крапивы.

Василий пожал плечами.

— Кто-то с пулеметом засел в храме божьем и не пускает во двор наших. Называет себя командармом.

— Как называет?

— Командармом Василенко.

Майор задумался.

— Что ж, был такой. Вроде местным военным округом командовал.

— И?

— А я откуда знаю. В штабе я его не видел. А так… одно слово — «война».

— И прессуют его наши… — задумчиво протянул Василий. — А бумаги, которые нам надлежит уничтожить… ах, да, вывезти… — тут же поправился он, заметив суровый взгляд майора, — находятся в этой церкви… Что ж, придется нам с этим командармом поговорить, — и, повернувшись, Василий решительно зашагал назад по тропинке.

— Эй, ты куда? — бросил ему в спину недоумевающий майор.

— Пойду, побеседую с этим командармом.

— Но он… — майор беспомощно обернулся к углу здания, а потом снова посмотрел вслед Василию.

Тот остановился и, чертыхнувшись, повернулся к своему спутнику.

— Нет, иногда у меня создается впечатление, что у тебя, товарищ Галкин, не голова… — тут Василий сделал многозначительную паузу, предоставив своему собеседнику самому решать, что у него вместо головы, а потом продолжил: — Ты что, предлагаешь мне выйти на площадь под дуло пулемета и поинтересоваться: «Товарищ командарм, объясните, в чем, собственно, дело?» Может, тебе жить надоело, так иди, я не держу… Кроме того, непонятно, что это за энкаведешники там такие. Форма ни о чем не говорит. Сам знаешь, врагов и провокаторов пруд пруди… Зайдем сзади, посмотрим, разберемся, что к чему.

Майор согласно кивнул, потом знаком приказал Вельтману следовать за ними и, расстегивая кобуру, пошел за Василием. Обогнув здание с другой стороны, они оказались на заднем дворе. Казался он много меньше главного двора, и тут было множество всяческих построек и навесов. В углу грудой лежали какие-то ящики. Тут было тихо и пустынно.

— Неужели ни один из штурмующих в лоб не додумался зайти сзади? — удивился майор.

— Вижу, в отличие от ваших сослуживцев, что столпились у главных ворот, у тебя есть зачатки интеллекта, — фыркнул Василий.

Еще раз внимательно оглядевшись и держа маузер наготове, Василий решительным шагом пересек площадь, направляясь к задним дверям церкви. Он шел, словно огромная кошка, готовый в любой момент рухнуть, распластавшись на земле, откатиться в сторону и открыть огонь по предполагаемому противнику. Однако никто не выстрелил.

Остановившись у маленькой черной двери, Василий осторожно потянул за ручку. К его удивлению, дверь была открыта. В общем, «заходите, гости дорогие, берите, что хотите»…

Василий осторожно приоткрыл дверь, видимо, ожидая приветственной очереди из пулемета, но ничего подобного не случилось. Только вот… Что-то подсказывало ему, что внутрь входить не стоит. То самое шестое чувство, что не раз предупреждало его об опасности.

— Что там? Тихо? — поинтересовался майор, ткнувшись Василию в спину.

— Стреляют, но не в нас. У меня такое ощущение, что…

— Стоять! Оружие на землю! Руки за голову!

Тон, каким это было сказано, возражений не допускал. Василий тут же выпустил из руки маузер и, подняв руки, стал медленно поворачиваться. Зря он недооценил энкаведешников. Их было человек десять: мордатые, с винтовками наперевес. Тот же, что говорил, видимо, командир — капитан — отличался особой дородностью.

Так как майор был в такой же форме, командир энкаведешников шагнул к нему и спросил:

— Кто такие? Мы видели, как вы подошли…

— Майор Галкин, — рявкнул в ответ спутник Василия. — Прикомандирован к штабу фронта. Вот, — и он продемонстрировал капитану ту же бумагу, что и лейтенанту на мосту.

Пробежав глазами документ, мордатый капитан вытянулся по стойке «смирно».

— Капитан Белобородов, в составе спецотряда НКВД.

— Ваше задание?

— У нас приказ, доставить в Москву Василенко Иллариона Павловича.

— Командарма?

Капитан кивнул.

— Распоряжение пришло с самого верха. Только вот гражданин Василенко с ним не согласен.

— Слышим, — встрял в разговор Василий. — И боюсь, дело тут не в Василенко.

— Не понял? — встрепенулся капитан.

— А вам понимать и не надо. Скажу только, что в церкви этой что-то не так… В общем, нам тоже надо туда попасть, а ваш Василенко…