Драгоценная кровь

Сэм нагнал ее, когда злополучный тип скрылся из виду.

— Я бы сама справилась, — вместо приветствия заявила Кас.

— С кем? — На лице Самуэля не дрогнул ни единый мускул.

— А то ты не знаешь? — фыркнула та.

Сэм поднял брови и криво усмехнулся. На разговорчивость приятеля рассчитывать не приходилось, потому девушка, чтобы разбавить тишину, пожаловалась на тетку и Саймона, которые нашли и отобрали у нее золотые монеты. Что Сэм умел почти так же хорошо, как стрелять, это слушать. Он внимательно ловил каждое слово подруги и, естественно, не перебивал.

— Забирай мое золото, — предложил Самуэль, когда Кассия умолкла.

— Не, — отмахнулась она, затем, прищурившись, добавила — Вдруг я за одного из вас замуж выйду? Пусть жених богатым будет.

Сэм густо покраснел.

На фоне серого неба руины башни старого колдуна выглядели особенно мрачно и навевали невеселые мысли. Грузные тучи здесь особенно низко льнули к недостижимой земле. Мокрые камни развалин издали казались черными.

Старый маг встречал гостей на пороге. Он теребил кончик своей бороды и, не прекращая, улыбался.

— Вот ваш… — начала было Кассия и не договорила: колдун выхватил котомку и юркнул вместе с ней за дверь.

— Эй! Котомка-то теткина! — возмутилась девушка и двинулась следом.

Стоило очутиться внутри, как тело ее сковал необъяснимый ужас. Старик висел в воздухе — в двух футах над полом. Он отбросил котомку. Яркая вспышка! Цепи, сковывавшие ларец, побелели и рассыпались. Крышка с громким щелчком распахнулась.

Кассия и рада была бы убраться подальше, да ноги не слушались. Она бессильно наблюдала, как мерзкий старикашка достает из своего проклятого ларчика еще более омерзительную иссохшую руку, сжимающую амулет с зеленым камнем. Как выламывает украшение из мертвых пальцев. Девушка отчетливо слышала хруст костей. Последнее, что рассмотрела Кассия, это как колдун продел голову в цепочку и весь вспыхнул щепкой! Его улыбка превратилась в оскал голого черепа, а затем случился взрыв. Полетели в стороны доски, камни, мусор и… всюду разлилась тьма.

«Золото золоту рознь», — донесся откуда-то голос Саймона Едва уловимо, как из-под воды. Ничего, кроме черноты. Она расползалась во все стороны спутанными колючими зарослями. «Поделом мне, — подумала Кас. — Я умерла».

Нетвердыми шажками девушка направилась вперед, выставив перед собой руки. Вовсе не так она представляла себе жизнь за гранью. Не пустотой без начала и конца. Перспектива провести так вечность пугала больше самой смерти. Липкое отчаяние закралось в душу.

Вдруг безграничное «ничто» разорвал горестный плач. Такой безутешный, что любое сердце разорвалось бы от одного его звука. Над всеми могилами всех детей и возлюбленных никто не рыдал так.

Жалость горечью заполнила всю девушку без остатка. Слезы заскользили по ее щекам неудержимым потоком. Страстное желание прекратить страдания или хотя бы разобраться в их причине гнало девушку дальше в черноту. Вот Кас уже уверенно шла, вот сорвалась на бег, а вот уже мчалась стрелой.

Тьма поредела. На крошечном пятачке у зубастой расщелины, заполненной гладкой водой, сидела тощая женщина. Глубокий капюшон и просторное ветхое одеяние не позволили бы рассмотреть ее со стороны лица. Острые плечи несчастной сотрясались. Она словно сжалась в комок. Одна за другой капли слез сыпались в озеро, тревожа поверхность робкими кругами.

— Кто ты и почему плачешь так жалобно? — спросила Кассия, но незнакомка не ответила.

Девушка опустилась на черную землю позади бедняжки. Такой глубины сострадания Кассия не испытывала никогда. Что там! Ей вообще не доводилось испытывать этого чувства.

— Не плачь, — попросила Кассия. — Знаешь, Саймон говорит, что, если поделиться болью, становится легче.

Она протянула руку и погладила незнакомку по спине. Пальцы пересчитали ребра. При любых других обстоятельствах Кас наверняка бы испугалась, но сейчас… Глупо бояться, если ты уже мертв. Самое страшное случилось, как ни крути.

Женщина смолкла и начала медленно оборачиваться. Шелестели одежды, звенела тишина, тянулись мгновения. Но в тот самый миг, когда Кассия должна была встретиться взглядом с незнакомкой, перед глазами развернулось небо. Оно плевало в лицо мелкой моросью.

От башни колдуна остался только клочок пола. Прочее было раскидано вокруг: камни, тряпки, куски обугленных досок.

— Сэм! — Реальность быстро расставляла все по местам. — Самуэль!

Голова кружилась до тошноты. Кассия перекатилась на живот и приподнялась. В грязи поблескивали три алые бусины, которые девушка немедленно сгребла и сунула в карман, не отдавая себе отчета.

Шатаясь из стороны в сторону, Кас брела по полю, усыпанному обломками, и звала друга. Облепившие лоб, щеки и шею мокрые волосы ее не трогали. Она обошла разрушенную башню по кругу и вернулась туда, откуда начала. Чуть поодаль девушка заметила… ноги. Сэм лежал на боку. Раненый, но живой, хоть и без сознания.

Залитое кровью лицо больше нельзя было назвать красивым. Рассеченная плоть пугала рваными краями от уголка рта почти до уха. Обожженная кожа пахла паленой кошкой. По всему выходило, что Сэм дополз сюда уже после взрыва, словно пытался найти помощь.

Кассия закинула себе за шею руки друга, с пятой попытки поднялась с колен и потащила его в город. Ноги Сэма волочились по земле, черпая грязь сапогами. Позади оставались две неровные борозды, тотчас же заполнявшиеся водой. Кас падала, но упорно вставала, чтобы двигаться вперед.

Стражник у городских ворот опознал Самуэля. Он помог перенести парня в сторожевую клетушку, но пока возился с его ранами, силы покинули Кассию.

Сэма отправили в гарнизонный лазарет Фальвика. Там такие же молчаливые, как он сам, лекари сделали все возможное, чтобы избавить парня от страданий. Ожоги на шее, руках и спине зажили, а вот на лице остался уродливый багровый рубец.

— Станешь его прятать? — спросила Кассия, когда ей разрешили посещения.

— Зачем? — Сэм, опираясь на Тревора, гулял по коридору. — Все и так видели.

— Нечего стесняться ран и шрамов, — подбодрил друга Трев. — Это же не постыдное что-то! Не клеймо, а награда за храбрость.

Тревор чувствовал себя не в своей тарелке с того самого мгновения, как узнал про подвиг Самуэля. Он искренне жалел о своих словах про мракобесов. Парню казалось, что теперь все смотрят на него волками. Трус, мол, побоялся идти к колдуну. Это угнетало Трева сильнее, чем положение бедного Сэма Он всячески старался искупить вину, которой, по сути, и не было. Кас честно пыталась доказать друзьям, что виновна она одна. Но Тревор не слушал, а Самуэль только головой качал.

Найденные у башни три драгоценных бусины Кассия продала ювелиру. Тот пришел в дичайший восторг! Клялся, что не получал ничего подобного раньше. Умолял принести еще, но возвращаться к башне девушка отказалась. «Золото золоту рознь», — сказала она, покидая лавку.

Саймон отправился проверять лесные стоянки, потому еще не представлял, что довелось перенести его девочке. А тетка хоть и жалела родственницу, но все же не упускала возможности укусить. «Поделом, — ворчала она — С кем поведешься, оттого и блох наберешься. И парня чуть не сгубила зазря».

Кас не стала ни с кем делиться посетившим видением. Она догадывалась, что или кого повстречала, но гнала эти мысли подальше. Девушке было значительно приятнее думать, что все это просто бред забытья. Что никакого скелета, обернутого в тряпки, нет. Для очистки совести она осторожно завела разговор с Сэмом о смерти, но тот ответил коротко и емко: «Я жив».

Даже после страшных потрясений колечко ведьмы не выветрилось из памяти. Оно манило во снах, красуясь на пальце, не переставало преследовать наяву. Кассия засыпала и просыпалась с мыслями о нем. Жажда обладания кольцом сушила девушку. Она стала реже улыбаться, но с другой стороны, поводов для радости и так особенно не наблюдалось.

Утром Кассия помогала тетке на кухне. Та надумала тушить капусту с медвежатиной. Девушка разрубила кочан на части и принялась крошить их большим ножом. Было жарко, соленый пот застилал глаза. Кассия не заметила, как кончик пальца попал под острое лезвие. Острая боль заставила девушку вскрикнуть.