Ветер удачи

— Так оно и есть, почтенный Иммамал, — подтвердил Эврих. — Я не делаю из этого секрета, и, ежели тебя сильно занимало содержимое моих тюков, ты мог бы спросить об этом у меня самого.

— Видишь ли, какое дело… В том, что ты искусный лекарь, я убедился еще на «Хлебном колосе», где ты вправлял грыжу одному из грузчиков. Потом ты приготовил целебный напиток для мучившегося животом гребца и не взял платы за труды, сославшись на то, что в настоящий момент не стеснен в средствах…. — Саккаремец опустил глаза, явно тяготясь тем, что ему приходится признаваться в том, как пристально следил он за каждым шагом молодого арранта.

— Вероятно, существует веская причина, побудившая тебя проявить столько внимания к моей скромной персоне? — сухо спросил Эврих, чувствуя, как нарастает в нем глухое раздражение бесцеремонностью излишне любознательного спутника.

— Причина существует, причем столь серьезная, что, прежде чем я ее открою, мне хотелось бы услышать от тебя обещание сохранить наш разговор в тайне, — произнес после короткой заминки Иммамал, нервно похрустывая сцепленными за спиной пальцами.

— Почему ты думаешь, что я дам тебе подобное обещание? — все больше удивляясь и раздражаясь, осведомился Эврих, машинально гладя шрам на левой щеке — появилась у него в последнее время такая привычка.

— Потому что ты — пришелец из Верхнего мира, не привыкший отказывать в помощи даже тем людям, которые тебя о ней не просят, — торжественно произнес саккаремец, словно бы становясь значительней и выше ростом. — А как раз о помощи-то я и хотел тебя умолять. Твои умения необходимы людям несравнимо более достойным, чем Ирам, и столь высокопоставленным, что без упомянутой клятвы я не могу открыть тебе их имена.

— Та-ак… — протянул аррант, лихорадочно соображая, кем же в действительности является его собеседник, выдающий себя за торговца сукном. И каким образом узнал он о маленькой услуге, оказанной им светловолосому юноше без ведома его и согласия. — При игре в кости присутствовал твой слуга. Но он, кажется, плохо слышит…

— Зато умеет читать по губам, и ему велено было не спускать с тебя глаз, — услужливо подсказал Иммамал. — В Галираде нашлись люди, припомнившие твое загадочное исчезновение из города вместе с варваром-венном. А местные лекари отозвались о привезенных тобой снадобьях и трактатах с несвойственным им восторгом.

— Стало быть, наше совместное путешествие на «Хлебном колосе», а затем на «Ласточке» вовсе не случайно?

— Я последовал за тобой, чтобы увериться, что ты тот самый человек, который нужен тем, кто меня послал. Лекарь, целитель, обладающий сверхъестественными способностями, не отравленный к тому же алчностью и не имеющий оснований желать зла тем, кто ждет от тебя помощи.

«Чудно!» — подумал Эврих, привыкший думать о себе как о неудачнике, отягощенном множеством если уж не пороков, то по меньшей мере недостатков, которому Боги Небесной Горы лишь по великому мягкосердечию своему, а то и просто по недосмотру, позволяют раз за разом возвращаться в Верхний мир. В последний раз, правда, этому в немалой степени способствовал Аситах, бывший придворным магом саккаремского шада.

— Изволь, я дам клятву. Ты потратил немало сил, чтобы этот разговор состоялся, и негоже тебя разочаровывать. К тому же любопытство мое не знает границ, за что мне придется когда-нибудь жестоко поплатиться. Какими Богами я должен поклясться? Великим Духом, как это принято в Вечной Степи? Посланцем Богов, Прекраснейшей или Морским Хозяином, как это делают мои соотечественники? Храмном и Хеггом сегванов? Великим Драконом — Наамом, которому поклоняются мибу? Лунным Небом халисунцев, Богами-Близнецами или же Богиней Милосердной, к которой обращаются с мольбами на твоей родине?

— Поклянись Всеблагим Отцом Созидателем. Ведь именно его почитают более других Богов обитатели Верхнего мира? Не удивляйся, я старательно готовился к этой беседе, — с усмешкой промолвил Иммамал и, когда требуемая клятва была принесена, оглянувшись в очередной раз по сторонам и удостоверившись, что поблизости никого нет, поведал арранту следующую историю.

Три с лишним года назад, в положенный после свадебных церемоний срок, шаддаат Дильбэр родила девочку, которая после смерти матери и отца — Мария Лаура, бывшего кониса Нардара, — должна была стать, при отсутствии наследников мужеского пола, правительницей Саккарема. Еще через год у Дильбэр случился выкидыш, и дворцовые лекари в один голос заявили, что прекрасная шаддаат никогда больше не сможет иметь детей и, следовательно, единственной законной наследницей престола становится Агитиаль. Известие это, естественно, огорчило венценосных супругов, однако настоящее горе постигло их, когда обнаружилось, что дочь их не вполне полноценна, причиной чего является то ли неизвестная доныне болезнь, то ли наведенные на нее чары. До сих пор этот прискорбный факт удавалось хранить в тайне, но рано или поздно он станет известен как в Саккареме, так и в сопредельных странах. А это, как легко догадаться, будет иметь для страны самые серьезные и скверные последствия.

— Пока что приглашенные к маленькой наследнице лекари принесли нам больше вреда, чем пользы, — хмуро сообщил Иммамал. — Один из них проболтался случайно, двое или трое — умышленно, так что слухи, ползущие по Мельсине, становится пресекать все труднее и труднее. Лучший способ не допустить беспорядков — это показать Агитиаль народу, чего, по понятным причинам, сделать невозможно, пока не сыщется чудо-лекарь, способный либо исцелить ее, либо избавить от наложенных на нее чар.

Эвриху понадобилось некоторое время, чтобы как следует осознать услышанное. Понять, чего ожидает от него один из доверенных людей Мария Лаура, посланных во все уголки мира в поисках чудо-лекаря, было немудрено. Представить, какие последствия вызовет известие о недееспособности законной наследницы шадского престола, тоже не составляло особого труда. Мельсинцы по старой памяти недолюбливали Дильбэр, ведшую до замужества весьма распутную жизнь. Да и мужа ее местная аристократия по гроб жизни будет считать чужаком, и сделать с этим решительно ничего невозможно. Стране грозила очередная междоусобица, пламя которой не преминут раздуть всеми силами стремящиеся укрепить свои позиции в Саккареме почитатели Богов-Близнецов. И конечно же, все без исключения соседи рады будут поддержать любого новоявленного претендента на шадский престол, ежели у того хватит мозгов воспользоваться их финансовой и военной помощью. Затем правитель Халисуна двинет свои войска на восток, в надежде как следует поживиться. Кочевники Вечной Степи устремятся на запад, а император Кешо сваляет большого дурака, если не высадит зузбаров в окрестностях Мельсины…

— Чудо-лекарем я себя не считаю, но положение, похоже, и в самом деле такое, что впору шаду с шаддаат за любую соломинку цепляться. Дильбэр не способна родить полноценного, да и вообще никакого наследника. А Марий Лаур, надумай он обзавестись детородной женой, потеряет права на саккаремский престол. Правильно я понял? — уточнил Эврих, дабы не упустить чего-то важного.

— Если Марий Лаур возьмет новую жену после смерти Дильбэр — трон останется за ним и дети от этого брака унаследуют его по закону. Но шаддаат молода и не жалуется на здоровье. А супруг, как это ни странно, любит ее н бережет пуще зеницы ока, — произнес Иммамал, морщась и словно бы удивляясь сказанному. — Никогда бы не подумал, что венценосцы, заключившие брак из государственных соображений, смогут полюбить друг друга…

— Погоди-ка, не ты ли сам давеча во всеуслышание поносил распутную Дильбэр и Мария Лаура? — неожиданно припомнил Эврих разговор саккаремца с Хилой.

— Что же я, по-твоему, должен докладывать каждому встречному, что являюсь тайным посланцем моего шада? — язвительно осведомился Иммамал и, услышав приближающееся шлепание сандалий по палубе, совершенно другим голосом продолжал: — Поверь, я был бы очень признателен и не поскупился с вознаграждением, если бы ты взялся осмотреть моего слугу. Он и прежде-то был туговат на ухо, а теперь совсем перестал что-либо слышать.