Там мой брат! (СИ)

- Я привык. За всё. Платить. Настоящую цену, - процедил я и изящным (я надеюсь!) жестом выбросил руку в сторону моего знакомого:

- Так СКОЛЬКО?!

Работорговец уже довольно прохладно, но с растущим уважением взглянул на меня и проговорил:

- Ну шесть… только ради вас, господин. Себе в убыток продаю!

- Четыре полновесных серебряных льва, - уронил я, - только с учетом ваших трудов и затрат на еду.

Работорговец осекся, поджал губу и покосился на предмет нашего жаркого торга. «Предмет» насмешливо улыбался. «Предмет» был доволен, как весенняя птичка. «Предмет» казался источником неприятностей, и шанс избавиться от него, да еще за четыре льва, явно перевешивал гипотетическую прибыль в случае отказа.

- По рукам, господин. Четыре серебряных льва. Вай, выведи приобретение господина из клети. А господин пусть изволит пройти со мной в шатер, подписать купчую…

Мой раб (ну и дела!) поднялся на ноги и неторопливо побрел к выходу.

Купчую я подписал быстро – кажется, торговец, поднеся бумагу к глазам, даже удивился, что не нашел на ней всяких хитрых завитушек, свойственных высокородным эльфам. Деньги мои он осмотрел со всех сторон – они были в порядке.

Мы вышли из шатра, а вернее, из маленькой грязной палатки, и я смог наконец разглядеть своё «приобретение».

Не очень высокий и какой-то кряжистый, он не выглядел хилым или больным. Но видно было, что ел последнее время мало и плохо. Может быть, из-за этого его глаза казались очень большими. Волосы густые-прегустые, темные, малость спутанные… а глаза как янтарь темный, большие, чуть раскосые… Волосы гномьи, а глаза… человека? Тоже не совсем… Глубоко посаженные, спокойные, лучистые и какие-то… наивные, что ли?

Черты лица у моего раба были грубоватые – но странным образом эта резкость, неправильность какая-то была привлекательной. Слишком большие глаза странного разреза, слишком густые брови и волосы, мускулистые плечи…

И к этому - такой светлый, ясный взгляд! Взгляд человека, относящегося ко всем с доверием и по-доброму. Даже к тем, кто этого не заслуживает…

Так рабы не смотрят! И как он не ожесточился?

Что-то неправильное, странное… разрез глаз? Всё-таки это не человек. Хотя бы потому, что человек не был бы… так спокоен. Никакой злобы. Совсем.

А разрез глаз – я понял наконец! – напомнил мне … орка. Вот ведь как! Странно… А невысокий рост был скорее гномьим, хотя и не такой уж невысокий! Интересный раб мне достался.

Услужливый Вай связал ему руки впереди и протянул мне конец веревки.

- Держите, господин. Теперь это ваше имущество.

Я ухватил веревку… совершенно не зная, что с нею теперь делать! Затравленно оглядевшись, я выбрал ближайший переулок, уводящий с рынка. Взял себя в руки и попрощался с торговцем:

- Спасибо. А товар ваш… рекомендую покормить как следует. Лучше выглядеть будет! Может, больше заплатят…

Ну а вдруг он после моих слов и вправду покормит бедолаг?

Я обмотал концом веревки запястье и быстрыми шагами пошел прочь. Вожделенный переулок – хвала Свету! – был тих и не слишком грязен. Я с отвращением скинул с себя этот «браслет», достал нож и перерезал остальное. Руки парня теперь ничто не держало, веревка упала на землю.

- Ну вот, - сказал я своему имуществу. – Теперь ты свободен.

Он озадаченно моргнул, растерянно потоптался и сказал:

- Спасибо, эльф. Как тебя звать-то? А то… ну надо же мне знать, кому я четыре льва отдать должен…

- Эфеданэль… - представился я от неожиданности полным именем.

Отдать? Мне? И где же он их возьмет? Если заработает – так ему нужнее, ему, наверное, надо к родным возвращаться… может, они его похоронили уже.

- Не надо мне ничего возвращать, - угрюмо сказал я. – Это… такие деньги… я их заработал… вернее я не все их заработал, а добавили мне… из-за погибших.

Крайне путано и невнятно. Я бы сам ничего не понял. Бывший раб смотрел на меня с удивлением и сочувствием, и, чтобы не длить этот разговор, я достал свой экземпляр купчей:

- Видишь? Нет ее. Нет раба. И денег нет. Всё.

С этими словами я взял крепкую, толстую бумагу в обе руки (бумагу для купчих даже магически упрочняли, чтобы не пострадала!) и собрался уже рвануть как следует, чтобы клочки мерзкого этого документа поплыли по сточной канаве, где им было самое место… но мой новый знакомый остановил меня.

- Эй, постой! – он даже дернулся вперед, чтобы схватить меня за руку, но в последний момент остановился почему-то. – Не надо ее рвать! Пожалуйста…

- Почему?! – воскликнул я, всё же остановившись, хотя самый краешек надорвать я успел.

- А как без нее доказать, что ты меня купил? – тихо спросил он.

- Ох… ну да. Я дурак. А то ещё эта мокрица… надсмотрщик… предъявлять права станет… - меня аж передернуло. – Ну ладно. Уговорил.

- Спасибо, - еще тише проговорил раб. Бывший. Или все-таки еще… настоящий? – Я так понял… что раб тебе не нужен же, да? То есть… Мне идти? Что это за город хоть, а?

- Мунивирт… Но послушай! Я должен засвидетельствовать при людях, или в храме, что ты свободен! – спохватился я. – А ты… разве ты торопишься куда?

- Да мне некуда… - он явно растерялся. – Торопиться, в смысле… Так мы сейчас в храм? А можно тогда пойти умыться где-нибудь? А то я чумазый, как…

- Конечно, пошли! Я и сам…

Украшенная фонтанчиком площадь очень кстати для нас была как раз по пути. Там мы с наслаждением умылись.

Мокрый и взъерошенный, этот вроде-бы-орк аккуратно расправил свои лохмотья, кои, видимо, считал одеждой, и от всей души поклонился мне со словами:

- Я не очень вежлив, эльф Эфеданэль, и не назвался сразу… Это потому, что нас по дороге сюда тщательно отучали от неподобающей рабам дерзости, в том числе и от этой… Но раз я уже почти свободен, то, думаю, могу все-таки…

Тут он запнулся – наверное, не привык к такой словесности – и закончил в конце концов:

- В общем, Боонр я… из Выстрамских гномов…

- Боонр? О, это как… плюх или шлеп? – невольно хихикнул я. – Ой, прости… А на гнома ты похож…но не так чтобы уж совсем.

- Ну... мама у меня... не гномка. А Боонр - это как... да, шлеп. Свалившаяся на голову неприятность, так правильно будет...

- Во как! – улыбнулся я. – У тебя остроумные родители!

Мне стало легко. И гораздо веселее, чем когда я только появился на базарной площади.

- Это папа, - чуть улыбнулся Боонр. – Раздражительный он у меня… Слушай… эльф… может, ты согласишься все-таки, чтобы я тебе деньги вернул? А? Я бы у тебя тогда несколько монеток медных занял бы…

- Медных? А почему только медных и на что ты хочешь их потратить?

Полугном задумчиво оглядел себя, как мог, поплотнее запахнул тряпье, исполняющее роль рубахи, потом вздохнул и выпрямился с таким достоинством, что куда там всяким дворянам.

- Я бы себе одежки какой прикупил, подешевле. А то в таком виде меня и на работу никто не возьмет. Можно ж, наверное, в этом городе сторговать какие-нибудь штаны, как думаешь? Чтоб попроще?

- Можно. Пошли. А потом я тебя приглашаю в трактир. Ребят помянуть…

- Постой… куда пошли-то? Ты же мне еще меди не дал… - Боонр неуверенно потоптался и шагнул за мной. – А в таком виде в трактир меня не пустят, зуб даю… Или у тебя просто запасная одежка есть?

- Рубашка и вправду есть! – обрадованно вспомнил я. – Но… наверное, она тебе не подойдет… не очень подойдет. Потому что она и мне немного узковата. Возьми, - я засунул руку в мешочек с монетами и протянул ему, не глядя, получившуюся кучку.

Однако полугном не стал подставлять под нее ладони. Он аккуратно выбрал из горсти несколько с десяток медяков, старательно игнорируя серебро и золото.

- Спасибо! – с чувством выдохнул он. – Так куда идти-то? я в этом городе ни разу не был…

- Я тоже, - успокоил я Боонра. – Но где-нибудь мы платяную лавку непременно найдем…