Волшебник в Мидгарде

— Где ты хочешь высадиться, Магнус?

— Неподалеку от сухопутной границы, там, где обитают аборигены среднего роста, — ответил Гар. — Поскольку они ведут войны с двумя другими здешними расами — и великанами, и карликами, — они просто обязаны предоставить мне возможность на личном опыте понять происходящее на этой планете.

— Но ты можешь оказаться для них чужаком, — предупредил Геркаймер. — Тебя могут там просто отвергнуть, или вообще принять тебя за врага. Ведь даже среди своих соотечественников ты отличаешься огромным, просто гигантским ростом. Великаном тебя считали, пожалуй, на всех планетах, где ты когда-либо бывал.

Компьютер был прав — Магнус имел атлетическое телосложение при своих семи футах роста, а постоянное совершенствование в боевых искусствах сделало из него истинного Геркулеса.

— Я подберу для тебя соответствующее одеяние, Магнус, — заявил компьютер. — Ты найдешь его в гардеробе, в своей спальне.

— Спасибо, Геркаймер.

Магнус встал и направился в свою комнату, думая о том, что сейчас примет душ, о котором ему теперь долго придется лишь мечтать.

С располагавшейся на крестьянском подворье кухни две женщины принесли обед. Гар ожидал, что рабы, забыв обо всем на свете, тут же гурьбой бросятся к ним и, расталкивая друг друга, накинутся на принесенную пищу, однако никакой кутерьмы не возникло — голодные люди лишь извлекли откуда-то из-под своих лежанок деревянные миски и дисциплинированно выстроились в очередь.

В глазах у рабов появился жадный блеск, они часто сглатывали слюну, но все-таки никто даже не попытался поспеть к раздаче пищи раньше других. Кроме того, Гара сильно удивило то, что никто из «недовеликанов» — теперь и он мысленно называл этих людей именно так — не стал пинками выталкивать из очереди своих товарищей по несчастью — коротышек.

Впрочем, нескольких рослых торопыг, попытавшихся было сделать нечто подобное, немедленно — в прямом смысле этого слова — поставили на место, сопроводив эти действия громогласной бранью.

Гар не спеша занял место в самом конце очереди. От запаха пищи он почувствовал жуткий голод, и у него заурчало в желудке — ведь он помнил о том, что прежде питался гораздо лучше этих несчастных рабов и в последний раз ел не так уж давно.

Магнус стал разглядывать присутствующих, пытаясь разобраться в иерархии, вернее, в очередности, которую они заняли.

Он ожидал, что в хвосте или во главе очереди окажутся именно карлики, однако коротышки хаотично распределились по всей очереди; то здесь, то там, по двое или по трое. В конечном итоге Магнус все-таки понял: рабы выстроились по возрасту.

Сначала стояли те, кто был явно постарше, за ними — более молодые, последними — люди среднего возраста, видимо, давая возможность получить пищу первыми тому, кто в этом более нуждался.

Наконец подошла и очередь Гара. Для него стоявшая на раздаче пищи женщина смогла наскрести лишь половину черпака каши. Она протянула его Гару, после чего удивленно по смотрела на него.

— Да ведь у тебя нет миски!

— Я тут новенький, — сообщил ей Гар.

— Похоже на то! — откликнулась женщина, кстати, самая низкорослая из всех присутствующих. — Как тебя зовут, парень?

— Гар, — ответил ей странствующий волшебник.

— Отлично. А меня — Лапле. — Карлица повернулась к своей товарке, которая была выше ее на целых два фута. — Вонна, у тебя найдется лишняя миска?

— Конечно. — Женщина по имени Вонна отставила в сторону свой черпак и, выудив массивную деревянную миску из бездонного кармана своего передника, протянула ее Гару. — После того как поешь, отчисти ее хорошенько песком и спрячь под подушку! Ну, все, пожалуй!

Она доскребла содержимое своего ведра и шлепнула немного каши в миску Гара. Лапле добавила в нее свои полчерпака. Гар поблагодарил женщин и, отвернувшись, заглянул в миску. Интересно, долго ли он протянет на такой порции густой, как каша, гороховой похлебки?

Кроме того, он призадумался также и над тем, как, несмотря на голод, заставить себя проглотить такое малоаппетитное месиво, однако одного взгляда на товарищей по несчастью ему хватило, чтобы окончательно решить для себя этот вопрос.

Магнус сел на пол возле двери, погрузил в густую похлебку-кашу два пальца и облизал их. Пища показалась ему совершенно безвкусной. Гар напомнил себе, что она могла бы быть еще хуже. Впрочем, достаточно быстро голод одержал верх над брезгливостью, и он даже пришел к выводу, что гороховая похлебка — не худшее из того, что он когда-либо пробовал.

Покончив с едой, Гар последовал вместе с другими рабами во двор, к огромной куче песка, которым он вычистил миску, после чего вернулся обратно в сарай.

К его удивлению, рабы неожиданно принялись напевать.

Они исполнили какую-то медленную, тягучую, грустную балладу — как он и ожидал (что еще могут петь рабы!). В песне говорилось о грядущих радостях по уходу за райским садом, который наполнен благоуханием спелых плодов, дарящих людям вечную молодость, и где работа кажется приятной радостью и беззаботной игрой.

Гар слушал пение с какой-то непонятной для него самого грустью. Неужели их жизнь настолько тягостна и унизительно трудна, что тяжкое бремя их нынешнего существования способна осветить радостью лишь горькая мечта о сладостной загробной жизни?..

Гар внутренне содрогнулся от этой мысли.

Тут пение неожиданно прервал чей-то грубый, властный оклик.

— Грета!

Рабы в ту же секунду замолчали.

Вот дурак, такую песню испортил! — с досадой подумал Магнус.

Девушка, напоившая его водой, встала.

— Почему я? Ведь в последний раз это было всего лишь три ночи назад!

— Потому что твое тело кажется мне приятным, — проговорил стремительно вошедший в сарай Кавса, чьи глаза светились нескрываемой похотью. Его сопровождали еще два надсмотрщика. — Пойдем со мной, девка! Пошевеливайся!

— Нет! Это несправедливо! Нельзя так скоро! Выбери себе другую! — Грета обернулась к другим женщинам-рабыням в поисках поддержки. — Пусть пойдет та, которая была с ним давно! Пожалуйста! Прошу вас!..

Со своего места собралась было подняться Рега, на лице которой сохранялось бесстрастное выражение, однако Кавса сильным толчком грубо усадил ее на прежнее место.

— Сегодня ночью твоя очередь, красотка Грета, только твоя и ничья другая! Пойдем.

— Нет! Не пойду!..

Грета попятилась к стене сарая, затем неожиданно бросилась к окну.

Кавса в два прыжка догнал ее и повалил на пол, крепко схватив девушку за запястья. Она завизжала и принялась отчаянно брыкаться, ухитрившись укусить своего обидчика за руку.

Тот, чертыхаясь, выпустил ее. Его товарищи тут же набросились на девушку.

Прижимая к груди укушенную руку, Кавса злобно прорычал:

— Вытащите ее во двор и привяжите к столбу!..

Затем, пнув ногой какого-то мальчишку, он рявкнул:

— Быстро приведи сюда стюарда! Шевелись, зараза!..

Мальчуган с расширившимися от страха глазами стремглав бросился к двери и выскочил во двор.

— Все вон отсюда! — орал Кавса. — Все! До единого! Вон! Вы давно уже не видели, что происходит с рабом, который не повинуется надсмотрщику!..

Рабов как ветром выдуло из сарая.

Раскрасневшиеся от гнева надсмотрщики были готовы сорвать зло на первом попавшемся бедолаге, поэтому, подгоняемые страхом, все моментально оказались на улице. Рабы торопливо окружили столб, специально предназначавшийся для порки непокорных, к которому Кавса привязал за запястья Грету.

Девушка кричала, плакала и сопротивлялась, однако Кавсе на помощь пришел один из надсмотрщиков, и они вдвоем крепко привязали ее к столбу.

Когда они отошли в сторону, во дворе появился стюард Вульфсон. Это был упитанный человечек с мясистым лицом, совсем недавно достигший среднего возраста.

— В чем дело, Кавса? — сварливо осведомился он.

— Эта самая Грета, ваша светлость, — тяжело дыша, объяснил надсмотрщик. — Она посмела не подчиниться приказанию, стала спорить со мной...