Суженый смерти (СИ)

   Время перевалило за десять часов, салон троллейбуса подопустел, и кондуктор, подходя для обилечивания уже в третий раз, объявил, что это пошел последний круг, после которого троллейбус отправится в депо. Его ничуть не удивил пассажир, наматывающий круги. За пару десятков лет работы в общественном транспорте для кондуктора это было в норме вещей. Александр кивнул, и отвернулся в окно. Он и не собирался всю ночь кататься на "рогатом".

   Стоило троллейбусу отъехать от конечной всего на пару остановок, как на очередной в салон вошла девушка. Еще до того как ее нога коснулась первой ступени, Александр уже смотрел в ту сторону, что-то предчувствуя. Хотя Свечкина женской красотой в принципе удивить было уже невозможно, так как во время шатаний по миру ему попадалось немало красивых девушек, он все же застыл в оцепенении, любуясь. И он был такой не один. Все пассажиры мужского пола обернулись к вошедшей, ощутив что-то непонятное, будто их ударило электрическим током. Девушка была высокой и грациозной, и эта грация давалась ей без труда; она двигалась плавно и ненавязчиво, как пантера. Длинные, черные, чуть вьющиеся волосы пышно и тяжело падали на красивые плечи, густым облаком обрамляя красивое лицо немного неестественной белизны. Яркие, пухлые губы царственного, чуть крупноватого рта, прямой нос с четко очерченными (как про себя отметил Александр, "хищными") крыльями и плавность овала лица оттенялись заметной круглой родинкой над губой. Родинка нисколько не портила красоты, а скорее наоборот, делала линию губ еще более чувственной и желанной для поцелуя. Под идеальными, темными дугами бровей были завораживающие, миндалевидного разреза, глаза яркого, болотно-зеленого цвета. Декольте подчеркивало высокую грудь, а облегающая юбка как нельзя лучше выделяла стройные, точеные ножки. Плавность линий ее тела не могла не понравиться Свечкину. Да что там, все в этой девушке нравилось ему; все, кроме могильного холода, который на интуитивном уровне чувствовался в ее взгляде. Именно это и удивляло Александра. В любой девушке чувствуется тепло, сильное или слабое, но оно непременно есть. В этой же особе тепла было столько же, сколько в январском сугробе. "Снежная королева", - назвал ее про себя Александр, взвешенно оценив красоту, грацию и несомненную высокомерность вошедшей. Одновременно с этой мыслью возник вопрос: что же так подстегнуло при появлении данной красавицы? Даже До этого появления, раз Свечкин еще не видя, уже что-то ощутил. Явно не фригидность привлекла Александра, а какой-то неуловимый магнетизм, исходящий от девушки, сильный и пугающий, как колдовские чары.

   Зайдя в салон, она не стала осматриваться по сторонам, а спокойно села у окна на свободное одинарное сиденье в середине салона. Подлетевший кондуктор вел себя почти как дореволюционный гарсон, обслуживающий в Яре генерала кавалерии. Не хватало только полотенца через руку и фразы: "Чего изволите?". Вытянувшись в струнку, кондуктор смотрел на девушку так проникновенно, что Александр не удержался от смешка. "Как собака перед кормежкой, лишь хвостом не виляет!", - промелькнуло в его голове. Как же иногда смешны некоторые индивиды, пытающиеся привлечь к себе внимание понравившейся девушки.... Хотя Свечкин не мог не признать, девушка того стоила! Усилия мужчины не были оценены, девушка, даже не поворачивая головы, покосилась на контролера и протянула ему купюру в десять рублей, которую держала в руке. Тот аккуратно взял деньги и принялся дрожащими руками отрывать от стопки билет. Девушка же отвернулась к окну, сделав жест, означающий: не надо! Кондуктор, не понимая, застыл на месте, но через пару секунд до него дошло, что аудиенция закончена, и он, медленно развернувшись на месте, с видом побитой собаки поплелся на свое сиденье. Александр только тогда заметил, как за этой сценой, не отрываясь, следила вся мужская часть троллейбуса, и стоило кондуктору отойти от девушки, пассажиры развернулись, чтобы уставиться в окна. Александр подавил смешок на мысли: "Кобели!", так как понял, что и сам не лучше. Стало не по себе. Он не любил быть как все.

   До гостиницы оставалось не более пятнадцати остановок, как на очередной в салон вошел какой-то субъект неопрятного вида, находившийся явно под мухой, лет сорока на вид. Он шлепнулся на сиденье позади девушки и уставился ей в спину. Она же как будто ничего не почувствовала, продолжая дальше рассматривать уличные огни. Это было странно, девушки всегда чувствуют обращенные на себя взгляды, и тем более пьяный, тяжелый угловатый взгляд, упертый как ствол автомата в спину, который не ощутить было невозможно.

   - Девушка, вашей маме зять не нужен? - как можно вежливее выдавил субъект.

   Девушка и бровью не повела, хотя, несомненно, понимала, что обращаются к ней.

   - Я говорю, вашей маме зять не нужен? - опять поинтересовался мужик, но уже с нотками раздражения в голосе.

   Опять никакой реакции.

   - Ты что, глухая? - гражданин наклонился вплотную к девушке. - Эй... - он слегка пихнул ее в плечо.

   Александр смотрел на это, понимая, пора вмешаться, но он также видел реакцию остальных мужчин, у которых уже промелькнула подобная мысль. Трое встали со своих мест, и подошли к девушке и хаму. Как подумалось Александру, если бы девушка не была так красива, рисковать своим лицом ради нее отважился бы в лучшем случае кто-нибудь один.

   - Дружище, ты ничего не перепутал? - спросил у наглеца один из подошедших, здоровый мужик за пятьдесят.

   После того как ее тронули за плечо, девушка соизволила-таки обернуться к пьяному. Как заметил Свечкин, ее глаза горели бешеной яростью, от которой у Александра пробежали мурашки по спине. Что-то явно было с ней не так, столько злости живой человек в себе не вместит. Дикая, животная ярость, сквозившая во взгляде, как подумал Александр, могла помочь девушке справиться с пьяным мужиком и в одиночку, разорвав его просто на лоскуты. Она смотрела прямо в глаза, храня молчание; но субъект того взгляда не видел, так как всецело сфокусировался на подошедшем здоровяке.

   - А чё, чего-то хочешь? - пьяный тоже был зол. На него не обращали внимания, да еще и отвлекли от общения. Есть люди, которым нельзя пить спиртное; даже более того, к ним и трезвым подходить иногда опасно для здоровья.

   - Чего к девушке пристал? - спросил все тот же здоровяк, но теперь в его голосе уже не чувствовалось столько уверенности и дерзости, сколько звучало при первом вопросе. Внешняя уверенность хама и наглость его тона заставили мужика немного стушеваться.

   - Вали отсюда! - добавил второй мужик, выглядывая из-за спины здоровяка.

   - Я те щас отвалю... - пообещал хам, неспешно покачав головой и доставая из кармана нож-бабочку. - Вы чё, фраера, попутали? - взорвался он, вскакивая с места.

   Трое мужиков, не сговариваясь, резко отскочили на шаг назад.

   - Ну, кто смелый? - продолжил пассажир, маня к себе рукой. - Давай сюда, попишу...

   Отступив, мужики заслонили от Александра девушку, и ее реакции на происходящее он уже не видел.

   - Да на кой мне здоровье класть, за эту... - произнес один из "заступников", и отошел на несколько шагов, чтобы сесть на свое место, отвернувшись от происходящего. Второй нехотя кивнул фразе товарища и повторил его движение. Таким образом, перед возмутителем спокойствия остался стоять только здоровяк. Он был бы и рад отступить как те двое, но честь не позволяла сделать этого, хотя мужик и боялся.

   - Заступнички... - девушка презрительно окинула взглядом вернувшихся на свои места мужиков. Голос ее был мягок, глубок и слегка хрипловат. Он был абсолютно спокоен, будто перед ней стоял не пьяный мужик с ножом в руке и полностью пустым мозгом, а поклонник с букетом ромашек.

   Александр криво усмехнулся фразе девушки.

   - Сядь, дружище, - обратился он к здоровяку, вставая. - Ты мне только помешаешь.

   Здоровяк резко обернулся к Свечкину, и, промедлив пару секунд, кивнул, после чего с готовностью переместился в сторону своего сиденья, обрадованный возможностью выйти из сложившейся ситуации здоровым и без ущерба своей чести. Кто ж его знает, как далеко может зайти тот пьяный мужик с ножом?